Меч ненависти - Джеймс Салливан Страница 24

Олловейн поспешил догнать лодку. Бассейн в этом чудесном зале с куполообразным потолком был не очень глубок, воду уносило прочь сильное течение. Мастеру меча приходилось прикладывать усилия, чтобы удержаться на ногах, несмотря на то что пенящаяся вода едва ли достигала ему до колен. Еще труднее приходилось кентаврам. Они держались за борта, чтобы не быть унесенными течением.

Фонтаны били струями по спине и плечам мастера меча. Даже пол большого зала дрожал под напором падающей воды. Теперь все сражались за то, чтобы устоять. И только Гондорана, ничто, казалось, не волновало. Он стоял на корме, спокойно сжимал румпель и самозабвенно, во все горло орал какую-то песню.

Из-за окружавшего их грохота Олловейн разбирал только отдельные слова. Похоже, речь шла о женщине-хольде, груди которой были неиссякаемыми источниками. Склочный маленький хольд был для мастера меча загадкой. Может быть, он поет, чтобы скрыть свой страх? Или действительно испытывает радость? Куполообразный зал был очень красив — свет, радуги, ослепительно белый мрамор стен. Если бы не оглушительный шум, здесь было бы приятно находиться просто ради того, чтобы любоваться и впитывать душой красоту этого потаенного места. Особенно же — если бы можно было стоять на балконе высоко над водой, а не прорываться через бушующую стихию.

Гондоран провел лодку сквозь поток. Оба его товарища черпали изо всех сил, стараясь, чтобы посудина не набрала воду. Фонтаны были словно хрустальная завеса. А течение здесь было еще сильнее. Большие, выложенные камнем арки жадно пили текущую воду. Каналы, ведущие из зала под куполом во все стороны света… Олловейн не заметил, чтобы они были как-то по-особенному помечены. Для него все входы в каналы выглядели одинаково. Но Гондоран, очевидно, совершенно четко знал, где находится. На седьмом канале, мимо которого они прошли, он взял весло и повел лодку в темноту.

Казалось, туннель усиливает рев падающей воды. Хольдам с трудом удалось снова зажечь факел, потушенный брызгами.

— Разве он не чудесен, Зал падающей воды? — нарушил молчание мастер-лодочник. — Были времена, когда я бывал здесь каждый день.

— Чудесный — не то слово, которое подобрала бы я, — сказала Йильвина. — Вот «впечатляющий» — да.

— Да что вы знаете о красоте воды? — обиженно ответил Гондоран. — Вы же даже не представляете, какой это труд — оберегать воду.

— Ты говоришь о воде так, будто пасешь стадо коров, — усмехнулся князь кентавров. — Что такого в том, чтобы смотреть за водой?

— Если мы не будем оберегать воду, то Вахан Калид будет пить только отстоявшийся тепленький бульон! Начнем с того, что мы следим за тем, чтобы здесь, внизу, не бродили крысы и немытые кентавры, намеревающиеся купаться в питьевой воде. Каждая капля проходит через глубокие фильтровальные ямы. Нормирга, народ, из которого происходит наша королева, когда-то построили Вахан Калид. Они создали магические насосы, которые, подобно огромным сердцам, поддерживают воду в движении. Вода создана для того, чтобы течь, пульсировать и падать с большой высоты. Так можно поддерживать в ней жизнь, кентавр. Она дышит, когда низвергается из труб в Зале падающей воды. И мой народ оберегает этот великолепный труд.

— Боюсь, я только что провинился перед твоей водой. Посыпаю голову пеплом и каюсь, но я не мог больше сдерживаться и поэтому облегчился.

Остальные кентавры прыснули, но Гондоран просто уставился на князя, широко раскрыв глаза.

— Ты — что?..

— Боюсь, я слишком плотно пообедал. А потом эти волнения. Пожар. Бегство. Все это возбудило мое пищеварение.

— Это шутка, не так ли? — умоляющим тоном произнес хольд. — Пожалуйста, скажи, что это шутка.

— Я никогда не шучу, если речь идет о моих яблоках, — с ухмылкой ответил князь кентавров. — Мы не можем долго сдерживаться, когда они подбираются к выходу. Это вызывало у меня немало смущения на некоторых эльфийских праздниках. Мы такие, какими нас создали альвы. — Он пожал плечами. — Но в таком огромном количестве воды все наверняка хорошо растворится.

Гондоран не проронил ни слова. Он с обоими своими товарищами погрузился в молчание, а кентавры продолжили свои грубые шуточки.

Туннель вывел их через шлюзовую камеру в еще один бассейн цистерны. Здесь им снова пришлось плыть. Время от времени Олловейн оглядывался. Было бы чудом, если бы преследователь не потерял их след в Зале падающей воды. Хотя Гондоран ничего не сказал, мастер меча был уверен в том, что хольд нарочно прошел через завесу воды в месте, находившемся довольно далеко от туннеля, в который они затем повернули. Кто бы ни шел за ними, у него был выбор из более чем двух дюжин каналов, которые вели из зала под куполом.

И тем не менее Олловейн снова и снова оборачивался. Ведь то, что их преследователь нашел потайную дверь, тоже было невероятно.

Хольды перестали реагировать на провоцирующие шутки кентавров, и полукони вскоре умолкли. Они молча плыли сквозь тьму в крохотном островке света. Время от времени они проплывали мимо огромных колонн, поддерживавших потолок цистерны. Олловейн задумался. Он вспоминал время, проведенное с Альфадасом. Королева поручила ему воспитывать сына человеческого. Сначала он воспринял это как наказание. Чего можно ожидать от человека? Олловейн должен был учить его бою на мечах, хорошо понимая, что Альфадас даже прожить не сможет достаточно долго для того, чтобы в совершенстве постичь одно из двадцати семи искусств убийства. Йильвина, лучшая его ученица, совершенствовалась на протяжении столетий и до сих пор сумела достичь совершенства в четырех искусствах, хотя уже превзошла его, учителя, в бою на двух мечах.

Сын человеческий удивил его. Несмотря на то что у него не было времени для того, чтобы достичь совершенства, жгучее честолюбие и в какой-то степени пугающая одаренность восполняли этот недостаток. В мире людей не будет никого, кто сможет сравниться с ним. Олловейн спросил себя, что стало с его учеником. Достаточно ли он зрел, чтобы владеть своими умениями? Или воспользовался ими для того, чтобы стать тираном?

Если бы Альфадас никогда не встречался с Сильвиной! Мауравани раскачала его темную сторону. Она нанесла ему рану, которая так и не затянулась. Было горько думать об этом. Мальчик мог достичь многого, но вместо этого предпочел бежать из Альвенмарка.

Танцующий Клинок прислушался, глядя через плечо. За спиной были темнота и тишина. У него не было выбора, кроме как обратиться к Сильвине за помощью. Она была лучшей лучницей, которую он мог найти за столь короткое время. Эльф мрачно улыбнулся. Она никогда бы не промахнулась, если бы сама стреляла в королеву.

— Мастер меча! — Голос Гондорана отвлек Олловейна от размышлений. Хольд указал вперед, где во мраке горел крохотный красноватый огонек. — Здесь что-то не так. Похоже на то, что обе двери, ведущие в цистерну, открыты. Этого вообще-то не может быть. Что будем делать?

— Далеко еще до ворот?

Мастер-лодочник пожал плечами.

— Пожалуй, сотни три шагов.