Смертоносная Зима - Роберт Линн Асприн Страница 24

И все же неприятности начались. Ахдио быстро пресек их и закрыл пивную раньше обычного.

— О, дорогой, — сказала она сквозь рыдания дрожащим голосом. — Прости меня, пожалуйста.

— Ты ни в чем не виновата и сама знаешь об этом. И после прошедшей ночи и сегодняшнего дня я никуда тебя не отпущу. Ничто не сможет теперь разлучить нас.

Ничто!

Он посмотрел ей в лицо, так крепко сжав ее руки в своих ладонях, что это причинило ей боль. Его Джодира, она всегда была его Джодирой, но им так долго пришлось ждать, так долго. Он знал, что нужно сделать, что он должен сделать. Ему была ненавистна сама мысль об этом, но он знал, что должен сделать это. Сегодня вечером Ахдиомер Виз воскреснет. Только на один вечер.

* * *

Удар потряс Трода, когда он хромал в направлении своего дома, стуча по мостовой длинной палкой, на которую опирался. Поскольку все знали о том, что он не носил с собой денег и был довольно безобидным, мотивом трех мужчин, напавших на него, могла быть только месть. Ахдио был им не по зубам, и они решили отыграться на его помощнике. Трод узнал оправившегося от удара тяжелой руки Ахдио Таркла и двух его приятелей, которые в тот вечер сидели с ним за одним столиком и остались в пивной после того, как буяна вышвырнули оттуда с позором.

Ухмыляясь, они выстроились в линию поперек аллеи, преградив Троду путь. Худому юноше Таркл казался таким же огромным, как дом. Он огляделся кругом.

— Что, Ахдио поблизости нет? Похоже, на этот раз он встанет между тобой и моим кулаком, Хромоногий!

Трод ничего не ответил, и Таркл нанес удар.

Трод ответил. Палка калеки, казалось, сама прыгнула ему в руку, превратившись в дубину с железным наконечником. Правый ее конец тяжело ударил Таркла по левой ноге чуть ниже колена; немного передвинув руки вдоль палки, Трод нанес второй удар, который пришелся по правой руке мужчины, между локтем и плечом. Быстрота, с какой Трод принял боевую позу и нанес эти два удара, была невероятной, а боль Таркла весьма ощутимой. Он вскрикнул при первом ударе и застонал при втором. Его правая рука безвольно повисла, и он охромел на левую ноту. А Трод продолжил движение: третий удар был нанесен сверху по левой стороне шеи Таркла. Раздался характерный хруст. Из уст бандита вырвались гортанные звуки. Он упал Один из его ошеломленных дружков уже подался вперед; а второй, раскрыв рот, даже не сделал попытки вытащить свой кинжал. Трод сделал финт вправо и направил острие своей дубины прямо в живот второму нападавшему. Тот захлебнулся криком и согнулся пополам, а юноша с размаха ударил его палкой по затылку. Парень свалился на Таркла, тот еще шевелился, постанывая; его дружок нет.

Третий мужчина, наконец, пришел в себя и теперь приближался сбоку, зажав нож в руке. Весь его вид говорил о том, что он прекрасно владел ножом, и ему не раз приходилось применять его в драках.

Его нижняя челюсть отвисла, когда калека показал, что умеет двигаться, и двигаться быстро, проделав несколько невероятных финтов, причем в совершенно немыслимой последовательности. Бандит слегка присел и, выбросив вперед руку, метнул блеснувший в темноте нож, но в Трода не попал. Тот с прытью перепуганной кошки уже сделал несколько шагов к стене, зашел своему сопернику слева и остановился как вкопанный, подняв конец дубины, которую держал обеими руками, над правым плечом. Бандит впал в транс из-за невероятности происходящего, почувствовал настоящий страх и сделал неверное движение, которое стоило ему глаза, оказавшегося на пути острия дубины. Его вопль перешел в хрип, когда он начал падать, а Трод только глубже вонзил свою палку в глазницу незадачливого противника, поразив его мозг. Резко выдернув ее окованный железом конец, юноша стремительно развернулся, готовый лицом к лицу встретить новую опасность и выставив вперед обагренный кровью на три-четыре дюйма конец дубины.

Вокруг было тихо, лишь, причитая и хныча, уползая в сторону Таркл. Руки Трода задрожали от возбуждения и выплеснувшегося в кровь адреналина, но он сдержал свои порыв добить раненого.

— Полагаю, что Ахдио и я провели вас, ублюдки, — прорычал он страшным голосом, подражая Ахдио.

Таркл не обернулся, продолжая ползти по аллее туда, где был виден свет. Трод посмотрел вниз на две другие свои жертвы. Они лежали и не двигались, неестественно распростертые. Ну, так и что? Это всего лишь одна из аллей в Лабиринте: кого это могло волновать?

Трода. Передернув плечами, он оперся на палку и захромал к дому Аламантиса, чтобы разбудить врача. И только потом пошел домой, хромая и громко стуча по мостовой своей палкой, он жил один.

* * *

На следующий вечер Ахдио и Трод работали одни. Трактирщик сделал печальное объявление: его женщина от него ушла. Это вызвало вздохи разочарования и смущенные выражения раскаяния и сочувствия на лицах посетителей. Это был самый тихий вечер в «Кабаке Хитреца» на памяти самых завзятых завсегдатаев.

На следующий вечер, однако, у Ахдио и Трода вновь появилась помощница. Она большей частью проводила время за стойкой, разливая пиво и раскладывая хлеб и сосиски по деревянным тарелкам. Она не была красивой, более того, она была ужасно некрасивой, эта новая барменша. Ее огромный хозяин называл ее Клейя. Никто не отпускал шуточек по ее поводу. Никто не утруждал себя тем, чтобы подойти поближе к стойке и рассмотреть ее в этом длинном, бесформенном сером платье. Оуле заявила, что она ей нравится, эта Клейя. Причина была проста, и лучше всех изложил ее Фракс:

— Фьють! От природы ей досталось лицо, которое даже ее мать не смогла полюбить, а что касается фигуры, то метла, пожалуй, выглядит привлекательнее.

Женщина, которую теперь все называли Клейя, не возражала против такой характеристики. Она заплатила эту цену, чтобы быть, наконец, рядом с любимым. Всю ее жизнь красота была для нее больше проклятием, чем благословением. Один-единственный мужчина из всех относился к ней как к женщине, а не как к игрушке, тот единственный мужчина, которого она всегда любила. Ее отец и могущественный богатый аристократ Эзьюкар устроили так, что она вынуждена выйти замуж за последнего, которому нужен был лишь красивый предмет, блестящая игрушка, чтобы хвастать ею на публике и устраиваемых им приемах. Между тем мужчина, которого она любила, покинул Суму. И вот теперь, спустя годы, она последовала за ним, и они, наконец, оказались вместе. Две маленькие комнаты на втором этаже таверны были несравнимо милее для нее напичканных слугами апартаментов Эзьюкара. Она немного переживала, что из-за нее Ахдио пришлось вернуться к своей практике, правда, это случилось лишь раз; по ночам в их апартаментах на втором этаже таверны, что находится в Лабиринте, его чары рассеивались, вуаль безобразия спадала с нее, и она вновь становилась его прекрасной Джодирой.

Судя по тому, как ловко орудовал он кувалдой на длинной ручке, мужчина вполне мог быть профессиональным каменотесом, только какой каменотес стал бы работать в одиночку ночью в недостроенном храме. Он мог бы быть воином, потому что, когда появился напарник, сменил кувалду на меч и умело фехтовал во время урока, продолжавшегося до тех пор, пока лучи солнца не залили пол храма, пробиваясь через каменные колонны. Но в первую очередь он был жрецом — жрецом Бога-Громовержца Вашанки, и только потом каменотесом и воином.