Наследница клана ледяных гор - Юлианна Лунная Страница 24

— Может, объясните мне: в чем дело?! — надоели мне эти переглядки мужчин.

— Скорлупу яйца ты разбиваешь прямо в воде своей силой, затем подпитываешь детеныша и, пока он не всплывет, и не издаст крик, знаменуя: что легкие раскрылись — ты не останавливаешься. Затем его выловят твои люди, а ты займешься следующим яйцом, — стал пояснять мне Брион, кивая в сторону дюжины раздевшихся уже здесь полуголых наездников: и теперь мне хоть было понятно — зачем Алвар вообще их взял с собой. — После одного такого яйца лично я буду дней десять спать и восстанавливать магию, ну а ты — молодой организм примерно дней восемь. Проблема в том: что к вылуплению готовы четыре яйца, и пока ты будешь спать после двух — остальные два могут погибнуть. Здесь ключевое слово «могут» — есть шанс спасти два или ни одного…

— Поняла. А если пожертвую одним — стопроцентно спасу трех. И проснусь аж…

Я принялась считать: в каждом месяце в этом мире стабильно двадцать семь дней — а это значит: три яйца равны двадцати четырем дням. Если Дилан за помолвку и кольца еще вчера взялся, то мог и за приглашения тоже… и минус сегодняшний день — получается: двадцать шесть дней. Это канун моей свадьбы…

— Видишь ли: у себя дома я поднимаю трех детенышей в год, а тут у вас два года не было миель. И четыре яйца за два года — это еще мало. Я заряжал воду холлинс и она подпитывала кладки, но вот ваших корранов я не поддерживал — отсюда и снижение популяции… Мне жаль, Лилия, тебе такое говорить: но для твоего клана сейчас каждый корран на счету, иначе…

— Иначе упадет рождаемость наездников… — закончила я за него. — Брион, не хочешь в качестве уплаты долга поднять и забрать себе одного коррана?

И снова я что-то не так сказала: на меня вылупились все, абсолютно все, и даже наездники моего клана.

— Что? — уже привычный от меня вопрос в сторону Алвара.

— Это… это Лиля… Продать коррана — никто таким не занимается….

— Действительно: пусть лучше умрет. Это ведь я говорю о поднятии мной трех. А если подниму два и уйду в спячку: они доживут до моего пробуждения? Свадьбу отодвинуть не проблема — но если я не успею проснуться к оставшимся двум яйцам?

— Я согласен, но… насколько я прикинул стоимость: я тебе еще буду должен, — ответил миал. — Только мне надо предупредить своих людей, ибо не выйду уже отсюда на своих двоих…

Брион отправился обратно в замок, за своими соклановцами.

— Лили, быть может, ты передумаешь?! — подхватил меня за талию Дилан, прижимая к себе и утыкаясь своим лбом в мой.

— Ты будешь видеть меня каждый день спящей рядом, дышащей и живой… Как ты и хотел: я не буду к тебе приставать целый месяц, — улыбнулась я и отстранилась.

Я подошла к мужчинам, которые как акушеры: приняли меня в этот мир. Переводя прощальный взгляд с одного озабоченного лица на другое, я заговорила.

— Алвар, Делмар, присматривайте за Диланом. А еще за мной — не оставляйте мое тело без присмотра ни на минуту. Это должен быть либо кто-нибудь из вас, либо Дани, — я поцеловала каждого в щеку и вернулась в объятия жениха.

Я поднялась на носочки и с силой впилась в податливые губы и сразу же углубила поцелуй. Все же мы были не одни, поэтому я достаточно быстро прервала сладкую пытку.

— Дилан, ты не просто женишься на девушке… У девушки еще и приданное за спиной в виде тысячи человек. Я не могу позволить коррану умереть… — восстанавливала дыхание я.

Я обхватила его за плечи и уставилась в самые красивые глаза, которые я когда-либо видела. Если бы не эти синие омуты, в которых я утопла еще при нашей первой встрече, я бы, наверное, и не решилась на брак так быстро.

— Послушай меня внимательно. Очень внимательно. Первое: вытряси с Бриона за коррана как можно больше денег. Второе: присмотри за моими советниками, иной раз они намного наивнее даже меня. Третье: подумай над вопросом населения — чем нам привлечь народ в клан…

— Ну, все, я готов! — раздался голос Бриона, и я переключила внимание не миал, вошедшего в пещеру с несколькими мужчинами из своего сопровождения.

В помещении стало тесновато. Еще раз быстро чмокнув брюнета в губы, я отошла к берегу пруда и опустилась на корточки. Я закрыла глаза и потянулась магией к воде, под нее, к скорлупе… Я полностью облепила яйцо магией и принялась сдавливать. «Тук-тук-шкряб…» — треск, который был слышен даже над поверхностью пруда. Даже через толщу радужной воды мне было отчетливо видно: как примерно трехметровый ящер уже сам лапами себе помогает, откидывая скорлупу. Мои светляки запорхали бабочками вокруг этого подобия огромной летучей мыши, проникая в него и питая своей магией. Вот прям: брррр… всех летучей мышей и сиамских кошек брррр… А потом такой рев: словно режут свинью на давшем сигнал паровозе… И так повторилось еще трижды.

Когда заорал последний, я уже сидела прямо в воде, упираясь руками о мель дна и намочив так понравившееся мне платье… Тело дрожало, перед глазами все было нечетким и расплывалось, как вдруг какие-то крики мужчин, а в следующую секунду меня опрокидывают на лопатки и я сильно ударяюсь головой о корку льда берега пруда. От потери сил я даже заорать не смогла: когда надо мной нависла скалящаяся пасть изумрудного ящера с золотистым брюхом:

— Рррррвааааууу… — знаменовал в нескольких сантиметрах от моего лица, а я даже вдохнуть не могла: залипая на пасть почти трехметровой пираньи.

— Лилия, ну, что ты разлеглась, ну же! Он не будет ждать: пока ты проснешься, действуй! — услышала я миал.

— Ииии… чччтооо… — заикалась я, клацая зубами и плохо соображая от усталости, едва не теряя сознание.

— Лиля назови коррана, и дай ему прикусить тебя за руку, — сказал Алвар.

— Ты спятил?! — наблюдала я за свешивающейся с клыков слюной — еще чуть-чуть: и меня умоют. — Кого мне еще покормить своими конечностями?

— Если ты сейчас же не сделаешь так: как я тебе говорю — то он умрет раньше, чем его наездница проспится! — уже рыкнул советник.

«Наездница? Мне седлать эту хрень?! Да ни в жизнь!» — паниковала я. Глаза стали закрываться и я сквозь вспышки и проблески сознания засунула кисть дракону меж зубов — умереть не дам, а разберусь: что с ним делать, когда уже проснусь. Я пыталась придумать кличку, но быстро не получалось — шутка ли: вам часто доводиться давать прозвище динозавру? Как вдруг запястье прошило адской болью! Как будто не клыком пропороли, а меч вонзили.

— Аааааа! Образина клыкастая! Птеродактиль недоделанный! — глаза застлали слезы, и я уже ничего не видела, корчась от боли. — Да чтоб тебя… зараза…

Мое сознание померкло и кануло во тьму.

Я распахнула глаза и принялась осматриваться: мой кабинет, в котором я лежу в кипе одеял на маленьком диванчике. На письменном столе огромные стопки бумаг, но я одна. Попробовала сесть и едва не закричала от боли. Тело затекло до такой степени: что напряжение мышц аукнулось мне адской пыткой. Было ощущение: будто мышцы не в живом теле, а словно их окружает песок! Из глаз брызнули слезы, и я быстро обратилась к холлинс, уже привычно разгоняя магию по своему телу. Через минуту мне удалось сесть. Как сверкающая новогодняя елка я еще долго не отпускала магическую силу: поднимала руки, ноги, сгибала их, шевелила пальчиками, разминала шею…