Свастика над Атлантидой. Черное Солнце - Константин Дроздов Страница 24

— Не найдут. Слишком широко мыслят, — Каста-Каммлер сделал глубокую затяжку и выпустил в потолок длинную струю сигаретного дыма.

— Каким образом ты воздействуешь на «баланс-точку»? Я должен быть уверен, что ты не разнесешь планету в куски.

— Расскажи о программе Осириса, Эрик.

— Обмен не равноценен. Я и так знаю, где находится «А»-заряд. Вся сложность в его деактивации, а тебе ее, Ганс, без нашей помощи не осуществить. Поэтому мы тебе нужны больше, чем ты нам. — Я вплотную приблизился к собеседнику. — И тем не менее мы готовы обдумать сотрудничество. Но на наших условиях. Во-первых, мы хотим общаться с тобой лицом к лицу, Ганс, а не через этих подосланных марионеток. Во-вторых, нам необходимо увидеть эту машину, и ты лично покажешь ее.

Каста-Каммлер смял недокуренную сигарету и, не проронив и слова, медленно развернулся и зашагал к лестнице.

— И не забудь вернуть этого парня в здравом уме и памяти. Он мне еще понадобится! — крикнул я вслед удаляющейся фигуре.

— Для всех было бы лучше, если Луис исчезнет, — вздохнула Магдалена, когда шаги на лестнице стихли.

— Ты поняла, откуда Каммлер воздействовал на Касту?

— Смутно. Он где-то далеко. О том, чтобы заглянуть в его мысли, не может быть и речи.

Мы вышли на балкон. Маленькая площадь перед гостиницей опустела. Исчезла группа крикливых мексиканцев, еще недавно бурно обсуждавших покупку подержанного пикапа, не стало и тележки торговца фруктами. Только недавно проглянувшее сквозь облака и уже закатившееся за отель солнце заставило длинную тень здания лечь на мостовую.

— Ты думаешь, он вернется, Эрик? — Магдалена задумчиво разглядывала тонкую дымку облаков над все еще сверкающим солнечными бликами синим заливом.

— Вернется. Не сейчас, конечно, но вернется. Гансу Каммлеру нужен союзник. Он хочет слишком много власти, но одному столько не поднять, можно надорваться. И обергруппенфюрер это отлично понимает.

— Будем ждать?

«Не получится, — подумал я, сложив руки на груди и развернувшись к площади спиной. — Если мы не выйдем на Ганса первыми, выйдут даргоны. Еще хуже — шумеряне».

— Слишком широко мыслят.

— Да, я обратил внимание на эту фразу. Быть может, Каммлер обнаружил подводную цитадель Нева Туна? Она должна была сохраниться где-то там, у Северного полюса. Прямо под носом у даргонов. Сухопутные установки, как и ожидалось, лишь для отвода глаз. Я знаю, что во время войны Каммлер не только курировал создание ракетного оружия на острове Пенемюнде в Балтийском море, но и занимался вопросом создания в Арктике диверсионных баз СС. Как он справился с этим заданием, мне неизвестно, но приполярные районы, я думаю, Ганс изучил хорошо. Что, если ему удалось найти берлогу шумерянина и после войны освоить ее?

«Тун надежно запечатал ее. К тому же за тысячелетия ландшафт дна изменился. Весьма вероятно, что складки изменяющегося рельефа уже давно раздавили или поглотили ее. А что, если Каммлер обосновался в Антарктиде? Южный магнитный полюс — не менее удачный выбор для воздействия на планету».

«Вряд ли. Шумерские киберы плотно держат эту область под контролем».

«Именно поэтому ты думаешь, что „А-заряд“ там?»

«Ты же знаешь, что шумеряне стараются не посещать Землю. А опечатанная и охраняемая ныне только их машинами „База-211“ самое безопасное и удобное для посещения место. Там и портал перемещения с Марса на Землю есть, что обеспечивает скрытность и быстроту проведения операции».

«Да, это в духе Шумера. Закончить все там же, где началось, — в цитадели Осириса, — мысленно согласилась Магдалена. — А что думаешь об аппарате, который использует Каммлер?»

«Вот разгадка, — я коснулся кармана своего льняного пиджака, где лежал вчетверо сложенный желтый листок бумаги. — Он использует, хрустальные черепа, один из которых я сам преподнес ему на блюдечке в 1944 году».

«И не просто черепа, а „зеркальную машину“ Осириса-Нострадамуса, о которой рассказывал Отто Ран. И, скорее всего, сильно модифицированную», — мысленно продолжила за меня Магдалена.

«Думаю, что и Кастой он манипулировал с помощью черепов. Они усиливают телепатические возможности неимоверно».

«Ты не вспомнил о подземельях Гизы».

«Ты о незаконченном военном комплексе, который пытались создать по чертежам Исидо его последователи? Отряд тулийцев, совершивших рейд против жрецов Гора, разрушил и демонтировал большую часть оборудования подземной крепости, а затем напичкал лабиринты ловушками и намертво запечатал. Один из моих предков участвовал в том рейде, но я бы даже сейчас не рискнул проникнуть туда».

— Так с чего же начнем? — развернулась к ночным огням спиной и Магдалена.

«С поисков Вилли Маттеса», — подумал я и щелкнул по запястью с тяжелыми часами. Кибернетические «пауки», прикрывавшие нас, устремились к раскрытому под столом чемоданчику.

Не по-весеннему темное небо моросило мелким дождем. За рощей старых лип, когда-то бывших частью огромного парка, шелестело пригородное берлинское шоссе. Я стянул с руки перчатку и прикоснулся ладонью к бугристому мокрому камню. Здесь, под этими темными плитами фамильного склепа, покоились тела моих родителей.

Странные и противоречивые чувства охватывали меня. В моей памяти сохранилось каждое мгновенье их жизней до моего появления на свет. Я помнил их детство, взросление и становление. Помнил, как они познакомились друг с другом. Чувствовал, как возникает жизнь в чреве моей матери, и видел глазами своего отца и гладил его руками ее растущий живот, в котором сам и зарождался. Иногда мне казалось, что я являюсь единым целым с ними, как и с сотнями более древних предков. Все они жили во мне своей памятью, поколение за поколением намертво впечатавшись в генетику, некогда, сотни тысяч лет назад, подаренную геноргу Кверту шумерянином Сетом. Незримо шли со мной по жизни, прячась в каждой клетке организма. Они казались мне бессмертными, пока жив я сам. Но сейчас, гладя мокрые камни, а затем касаясь пыльных крышек саркофагов в тесном склепе, я не мог отделаться от чувства глубокой и невосполнимой потери, словно какую-то невидимую и непостижимую тайну, что-то глубоко свое они все же унесли с последним вздохом. И вместе с этой тайной забрали частичку моего сердца.

Я поднялся по старым узким ступеням наружу, подставив лицо нарастающему дождю. Под старыми липами, прикрываясь зонтом, виднелась фигурка ожидавшей меня Магдалены. Щеки ее были влажными, и это был не дождь.

После дождливого Берлина и такого же хмурого Лондона, где мы на трое суток задержались, чтобы продолжить сбор информации по Вилли Маттесу, а также разыскать и посетить могилу родителей Магдалены, столица Италии встретила нас теплом и кристально чистым небом. Майское солнце бережно ласкало древние, выбеленные добела, камни Вечного города, помпезные храмы и гордые монументы которого все так же блистали своей величественной и неповторимой красотой.