Хроники Бейна. Книга первая (сборник) - Морин Джонсон Страница 24

– У нас тоже есть условия, – сказал Ральф Скотт.

По лицам Сумеречных охотников Магнус понял, что они вряд ли собираются внимательно слушать Ральфа. Скорее присутствующих поразила дерзость оборотня.

Но Ральф не потерял мужества, и Магнус неожиданно для себя почувствовал укол ревности.

– Нам нужны гарантии, что ни один житель Нижнего мира, на руках которого нет человеческой крови, не будет убит. Нам нужен закон, гласящий, что Сумеречный охотник, поднявший руку на невинного жителя Нижнего мира, обязательно будет наказан. – Переждав бурю возмущения, Ральф продолжил: – Вы же живете по законам! Насколько я знаю, закон для вас – это свято.

– Да, мы живем по законам, но эти законы нам оставил Ангел! – прогремел Фэйрчайлд.

– И нам не нужны законы, навязанные отродьем демонов! – усмехнулся Старкуэзер.

– Я хочу, чтобы законы защищали не только людей и нефилимов, но и нас. Неужели я так много требую? – возмутился Ральф. – Моих родителей Сумеречные охотники убили из-за ужасного недоразумения – их признали виновными только потому, что они были оборотнями. У меня на руках остался младший брат. Я хочу, чтобы мне подобные, как и другие обитатели Нижнего мира, были защищены, чтобы их не загоняли в угол, не убивали и не заставляли убивать!

Магнус взглянул на Камиллу, надеясь, что она разделяет возмущение юного Ральфа Скотта, влюбленного в нее без памяти. Но на лице прекрасной леди ничего не отражалось. Ее кожа оставалась безупречно белой, а глаза были холодными, как стекло.

Он почувствовал легкое беспокойство, но тут же напомнил себе: леди Камилла – вампир и потому сдержанна в проявлении чувств.

– Какая жалость, – издевательским тоном произнес Старкуэзер. – Я думал, у тебя больше братьев и сестер. У вас ведь, как у собак, должен быть большой приплод.

Ральф Скотт вскочил и ударил по столу ладонью. Когти, выступившие из ногтевых лунок, процарапали поверхность стола.

– Думаю, нам пора перекусить! Булочки! – примирительно воскликнула Амалия Моргенштерн.

– Как вы смеете? – прогремел Гренвилль Фэйрчайлд.

– Это же черное дерево! – ужаснулся Родерик Моргенштерн, глядя на царапины.

– Я не прочь съесть булочку, – вставила русалка Арабелла. – И сэндвич с огурцом, пожалуйста!

– А я люблю кресс-салат с яйцом, – подхватила Рейчел Бранвелл.

– Мы не потерпим оскорблений! – воскликнул нефилим, которого, кажется, звали Уэйбред.

– Оскорблений вы, может, и не потерпите, но считаете, что нас можно убивать, – спокойно произнесла леди Камилла, и Магнус почувствовал гордость за нее.

– Хочу сказать, что в прошлый раз, после того как мы ушли, Сумеречные охотники выбросили тарелки, с которых мы ели, – не сдержался он. – Как же, посуда осквернена нашим прикосновением! Боюсь, мы не придем к согласию, если не научимся уважать друг друга.

– Значит, никакого согласия и не будет, – насмешливо ответил Старкуэзер.

– Боюсь, я вынужден с вами согласиться, – пробормотал Магнус. В целом, он неплохо относился к Старкуэзеру. По крайней мере, тот не был лицемером, а Магнус ценил честность, какой бы неприятной она ни была. Он прижал руку к своему голубому жилету. – Я всем сердцем хотел бы вас уважать, но, увы… Судя по всему, это невозможно.

– Высокомерный колдун! Проклятый распутник!

– Что есть, то есть, – пожал плечами Магнус.

Когда принесли закуски, собравшиеся, прекратив перепалку, принялись за еду. Это выглядело настолько дико, что Магнус, громко заявив, что ему нужно отлучиться по нужде, поспешил покинуть зал.

* * *

В Институте было не так много залов, куда пускали нежить, а Магнусу больше всего хотелось посидеть одному в темном уголке, однако, к своему неудовольствию, он обнаружил, что приглянувшийся ему темный уголок занят.

За столиком, украшенным золотыми фигурками ангелов, сидел нефилим, сжимавший в руках небольшую шкатулку. Магнус сразу узнал его по сияющим волосам и широким плечам.

– Мистер Эрондейл? – окликнул он его так резко, что тот вздрогнул.

Эдмунд посмотрел на Магнуса с обидой и недоумением, как ребенок, которого разбудили пощечиной. Колдун заметил, что он выглядит очень усталым.

– Что, выдалась бессонная ночь? – смягчив тон, спросил Магнус.

– Я выпил немного вина, ел утку в апельсинах… Никогда больше… Не могу поверить, что раньше я так ее любил! Эта утка меня подвела. – Юноша помолчал, а потом признался: – Ну, хорошо, вина я выпил не так уж мало… Кстати, я не видел вас на Итон-сквер.

Магнус не сразу понял, почему Эдмунд ожидал его там увидеть, но потом вспомнил: Итон-сквер… там жила прекрасная валлийка, мисс Оуэнс.

– Вы были у нее?

Эдмунд посмотрел на Магнуса как на слабоумного.

– Простите, – сказал Магнус. – Просто мне трудно представить, что один из незримых защитников рода человеческого решил нанести кому-то светский визит.

На этот раз на лице Эдмунда задержалась улыбка.

– У меня попросили какую-то карточку, а я понятия не имел, что это такое. Ее дворецкий с презрением выдворил меня.

– Насколько я понимаю, вас это не остановило.

– Конечно нет. Я подождал, и через несколько дней последовал за Ли… мисс Оуэнс на ипподром. Вы, наверное, знаете, Роттен Роу… С тех пор мы встречаемся каждый день.

– Последовали за ней? Странно, что она не позвала никого на помощь.

Лицо Эдмунда снова засияло.

– Линетт говорит, мне повезло, что она этого не сделала. Мы помолвлены и скоро поженимся, – смущенно добавил он.

Вот это новость! Нефилимы обычно вступают в брак только с себе подобными. Если невеста или жених были из примитивных, то есть из числа простых смертных, они должны были испить из Чаши Смерти и перевоплотиться в нефилима. Это называлось Восхождением, и пережить его удавалось не каждому.

– Поздравляю, – сказал Магнус, скрывая беспокойство. – Полагаю, мисс Оуэнс скоро предстоит Восхождение?

Эдмунд глубоко вздохнул:

– Нет. Не предстоит.

– Ясно, – кивнул Магнус, наконец догадавшись, в чем дело.

Эдмунд посмотрел на шкатулку, которую по-прежнему держал в руках. Обычный деревянный ящичек с символом бесконечности, выжженным на одной из сторон.

– Это пиксис, – сказал он. – Внутри заключен дух первого демона, которого я убил. Мне было четырнадцать лет, и в тот день я понял, для чего рожден. Для того чтобы стать Сумеречным охотником.

Взглянув на склоненную голову Эдмунда, на его покрытые шрамами руки, сжимавшие шкатулку, Магнус проникся сочувствием. А Эдмунд, понимая, что колдун – единственный, кому он может излить душу, говорил и говорил: