Нексус - Дебора Бианкотти Страница 24

Келси пожала плечами.

– Просто я такая, Зара.

Она была слишком расслаблена и рада, чтобы сдерживать эмоции.

Чизара крепко поцеловала ее.

– Я люблю тебя такую.

– Ого! – сказала Клип. – Чувствуешь?

Тибо поерзал на полу палатки. Он свернулся рядом с газовой лампой, наблюдая за тем, как мечется и танцует пламя. Он весь вечер пялился в костер, как на какую-то крутую новую видеоигру.

– Наверное, – ответил он.

Голос Тибо стал другим. Сухим и сиплым, словно он забывал пить воду все время, что пропадал.

– Наверное? – Клип выдавила улыбку. – Если ты не чувствуешь ночную петлю обратной связи Банды-Аварии, надо проверить у тебя пульс.

– Ночную? – Тибо помолчал, затем в его голосе зазвучала улыбка. – О! Ну да.

– Поэтому мы пользуемся газовыми лампами, – объяснила Клип. – Они воняют, зато Чизара не может их испортить Мы даже по ночам заворачиваем в фольгу одноразовые телефоны, чтобы она их не грохнула, когда они… нечаянно.

– Ого, – сказал он и замолчал. Было тихо, только ветер шумел в листве и вдали рокотал океан.

«Не много ли я болтаю?» – подумала Клип. Она продолжала объяснять Тибо принципы выживания зероев, как будто он был среди них новеньким, стремящимся все узнать. Но казалось, что он в тысяче миль отсюда.

Она жалела, что не может видеть его глазами, знать, смотрит ли он на нее. Но ее угораздило влюбиться в единственного человека, чье зрение она не может позаимствовать. Суперспособности взаимодействуют – это все равно что смешать несовместимые лекарства.

По крайней мере, она ощущает его запах здесь, в палатке. Запах мыла от его чистой одежды, резкий аромат крема для бритья, но еще и запах хвои, который не совсем смылся. Вымытый горец. И собственные запахи Тибо – его кожи и волос. Каждый вдох возвращал сбежавшие воспоминания о других ночах и удваивал вину за то, что она его забыла.

Сейчас от него остались только кожа да кости. Каково будет лежать рядом с ним?

Молчание затянулось, но Клип не приходило в голову, что сказать. Он заговорил первым.

– Келси, должно быть, привыкла к тому, что транслирует эмоции, но как Чизара может мириться с невозможностью уединиться?

Клип опять улыбнулась. Это была самая длинная фраза, которую выдал Тибо после того, как его нашли.

– Я бы не сказала, что она мирится. По утрам об этом нельзя говорить. Никаких поддразниваний, шуточек и тому подобного. Иногда Итан даже не выходит к завтраку, чтобы ненароком не улыбнуться как-нибудь не так.

Тибо не ответил.

Она про себя сосчитала до десяти. Но он по-прежнему молчал.

– Как-то раз он не так улыбнулся, и Чизара подожгла его, – сказала Клип.

В ответ ничего, будто он пропустил шутку мимо ушей. Может, он вообще не слушает?

Клип неловко поерзала. То, что ей нужно сказать, не ввернешь среди обычной болтовни, поэтому лучше говорить прямо.

– Мне все равно, что ты убил Роя. Что меня расстроило, так это то, что ты сбежал. Просто бросил меня.

Поднялся ветер, зашуршали тысячи листьев, разлетевшись, словно брошенные в воздух карты. А может, этот шум был в ее голове.

Почему бы ему просто не ответить?

– Как будто ты умер, – начала она. – А я тебя не оплакала. Даже когда люди кончают самоубийством, те, кто остаются, злятся на это. А мне никаких чувств не осталось.

Она не слышала его дыхания. Что, если он уже выбрался из палатки в ночь и они его больше никогда не найдут?

Клип подавила настойчивое желание протянуть руку и убедиться, что он здесь. По ее щеке катилась теплая капля, но казалось, что это чужая слеза.

– Ты просто ушел из мира. Ушел от меня…

– Это произошло, когда я увидел тело Крейга, – вмешался Тибо. – Тогда я потерял себя.

Клип ждала. Это все, что она могла сейчас сделать.

– Когда я застрелил Квинтона, я помог Итану скрыться от его матери и копов. На мне была кровь Квинтона, и это зрелище как-то подняло меня на новый уровень. Я схватил Итана и сделал нас обоих анонимусами.

Клип кивнула.

– Теперь Нэт может такое.

– Тогда он только разбирался, как делать себя Анонимусом. У нас одинаковые способности, только наоборот. Думаю, мы просто разные люди.

Клип похолодела. Она уже в основном разобралась в этом. Но мысль, что ее старый друг и бойфренд – разные версии друг друга, внушала слишком сильное отвращение, чтобы об этом думать.

– Что случилось дальше?

– Мы с Итаном вернулись в «Чашку», и вот тогда я увидел Крейга.

Он надолго замолчал. Клип почти различала сквозь шум ветра плеск отдельных волн на далеком пляже.

– Хотя на самом деле это был не он. Только его тело. Ты знаешь, как мы с Нэтом видим внимание? Это как сверкающие линии между людьми, которые я отсекаю и которыми он манипулирует. У Крейга их не было. Какие бы человеческие связи ни давали нам наши способности, он был отрезан от них. Мертв.

– Я вроде как тоже видела его смерть, – сказала Клип. – Он высунулся из грузовика, когда получил пулю. Я была в его глазах, использовала его как перископ. Его зрение разбилось на маленькие осколки света. Рассеялось.

– О! – Тибо взял ее за руку. У него даже пальцы похудели.

– Келси ощутила, что он ушел из петли, – сказала Клип.

– Мы всегда знали, что наши способности касаются толпы, – выдохнул Тибо. – Но, может, они касаются чего-то большего.

– Чего же?

– Может, жизни? – Он стиснул ее пальцы. – Или что там связывает людей? Когда до меня дошло, что я вырезал Квинтона Уоллеса из этой паутины, это было чересчур. Если я могу кого-то удалить, значит, не заслуживаю сам оставаться в этих связях.

– А что насчет того, чего заслуживаю я, Тибо?

Он замолчал. Клип не поняла, откуда взялась эта внезапная волна гнева. Но она росла внутри нее.

– Это потрясающе, что все связаны, – сказала она. – Здорово для нас. Здорово для наших извращенных суперспособностей и общечеловеческой паутины. Но возьми повыше. Существует то, что касается только двоих. Например, то, что между нами… Мы все в тот день были в шоке, – настойчиво продолжала она. – Крейг умер, Нэта арестовали. Но больше никто не сбежал. И разве я не была для тебя достаточно важна – мы важны, – чтобы остаться со мной?

Он молчал.

Дерьмо. Все пошло не так. Эгоистично, безумно и слишком поспешно. Что, если накричать на Тибо – лучший способ заставить его опять исчезнуть? Что, если она больше никогда не сможет быть с ним честной, не беспокоясь, что он из-за этого опять сбежит?