Сказания Фелидии. Воины павшего феникса - Марина Маркелова Страница 25

— Кто это? Вроде со стороны Фелидии скачет…

— Сейчас увидим, — спокойно и решительно ответил Аллер, смело шагнул вперед.

Всадник натянул вожжи. Конь вздернул усталую, обложенную густой пеной на губах, морду и остановился прямо перед Аллером.

— Слава Совету! — громко прокричал всадник, оглядев стражей с ног до головы.

— Фелидии слава, — подтвердил Аллер, опустив руки. — Кто такой, к кому и откуда?

Всадник спрыгнул на землю. Он очень торопился, дышал с перебоями, не смотря на то, что ехал верхом.

— Гонец из Аборна. У меня срочное послание к Римальду, Главе «Крылатого» отряда от Верховного Главнокомандующего Армией, — сказал он, запинаясь не от страха, но от волнения, взглянул на требовательно протянутую руку Аллера, и добавил недоверчиво, — приказ велено передать лично в руки.

Аллер придирчиво оглядел гонца. Молодой человек, быть может ровесник Аллера. Под плащом виднелось темно-синее одеяние воина конницы Фелидии. Словно поняв, что ему не до конца доверяют, гонец распахнул плащ, и в глаза Аллеру бросилась серебристая нашивка в виде оскалившегося волка. У самого Аллера была подобная, только вместо зверя на его груди красовались два развернутых крыла.

— Отряд «Свирепый», — уточнил Аллер, кивнув на нашивку гонца, — ну что ж, лично так лично. Идем со мной. Юнис, — крикнул он напарнику, — напои коня — животное еле на ногах держится.

Юнис хмыкнул в ответ, Аллер двинулся вперед, в лагерь, а за ним послушно последовал гонец.

Шатер Римальда располагался на другом конце лагеря, и пока они шли, Аллер решился на разговор.

— Как зовут-то тебя? — спросил он.

— Солон, — ответил он и, не дожидаясь следующего вопроса, добавил, — я из Аборна.

— Из Аборна?! — воодушевился Аллер. — Так мы земляки! Меня Аллер зовут. Давно из Аборна?

— Да, нет. Три дня назад отозвали спешно и сразу сюда с поручением отправили.

— И какие новости в Аборне? А то до этой глуши пока что-нибудь дойдет, уже несколько раз перемениться успеет.

— Новости, — пожал плечами Солон, — да какие новости? После смерти Данасия одна сплошная чехарда.

Аллер остановился, сверлящий взгляд его уставился в гонца, а в душе все перевернулось.

— Данасий умер?! — не веря, уточнил он.

Солон, видимо, решил, что перед ним умалишённый.

— Ну да. Вы что, здесь вообще не знаете, что в стране происходит.

— И кто теперь возглавляет Совет? — вместо ответа сухо спросил Аллер.

— Никто. Совет бездействует, говорят о предательстве Маниуса. Совет поливает его грязью, называет изменником. А выедешь за пределы города — там его чуть ли не героем называют. Говорят, члены Совета к жрецам ходили, молились в храме, чтобы Боги простили им вынужденную отсрочку, помощи просили.

— Страна без власти, — прошептал Аллер пораженно. — А что за измена Маниуса?

— Да я не знаю. Вроде как Совет распустить потребовал. Всех воинов из Аборна отозвали, кроме защитников. Зачем, спрашивается?

— Война, — однозначно ответил Аллер. — Только с кем? Да и воевать не самое лучшее время.

— Не нам решать, — отозвался Солон.

Они подошли к шатру Римальда. Солнце уже подобралось к нему, перекрасило серое полотнище в грязно — рыжий. Лучи ярче пламени отражались в боках медного колокольчика, что болтался рядом с входом в шатер.

Аллер дернул за шнурок. Ясный, чистый звон вырвался из-под тяжелого язычка — такой неожиданный в тесной утренней тишине.

Римальд спал, но только металлический звон, возвещающий о посетителях, разбил сновидение, веки Главы «Крылатого» распахнулись, он сел на своем ложе и как будто не спросонья, громко, отчетливо, пригласил:

— Войдите!

Аллер посторонился, пропуская вперед Солона, сам зашел следом, но остался возле порога. Юное солнце еле-еле проникало в шатер, фигура Римальда казалась слабо различимой в застоявшемся сумраке, однако не надо было видеть его лица, чтобы чувствовать внимательный и испытывающий взгляд. Солон, конечно, не знал этого качества Римальда, от неуютного чувства ему стало неловко, он оглянулся на Аллера, будто ища поддержки.

— Гонец от Верховного Главнокомандующего Армией, с посланием, — объявил Аллер, и Римальд шагнул навстречу.

— От Верховного Главнокомандующего Армией? — промолвил он задумчиво. — И что же ты привез?

Солон почтительно склонил голову, вынул из-под плаща свиток и протянул его Римальду. Тот взял бумагу, поднес к глазам, придирчиво разглядывая печать и, не обнаружив обмана, подошел к столу. Там, в наспех выструганном подсвечнике стоял заплывший воском огарок. Пара резких, уверенных движений, стук кремня, и в руках Римальда вспыхнула искра, перебралась на черную загогулину фитиля, и медленно, словно нехотя, тот оброс ровным, желтым, похожим на перышко, пламенем.

Римальд поднес бумагу к огню и принялся читать, долго, боясь ошибиться.

Аллер внимательно следил за своим начальником, надеялся разгадать, что за смысл изложен в письме. Но разгадать что-нибудь в Римальде оказалось не возможно, его лицо оставалось бесстрастным. Наконец он отложил бумагу и обернулся к Аллеру и Солону. Взгляд был тяжелее свинца, губы плотно сжаты, глаза прищурены. С секунду он раздумывал, затем поднялся и в один широкий шаг оказался перед Аллером.

— Труби подъем, — резко приказал он, — чтобы через пять минут весь отряд был выстроен. Шевелись, Аллер! Или ты оглох?!

Аллер не оглох и даже не растерялся. Он метнулся из шатра, остановился у входа и, лишь мельком охватив взглядом лагерь. «Крылатый» еще отдыхал, не ведая, что скоро от спокойного сна останется лишь воспоминание. Аллер схватился за пояс. Там, рядом с мечом, висел горн — окованный медью, превращенный мастером в инструмент, рог горного козла. Он передавался из рук в руки вместе с постом стража лагеря. Аллер никогда прежде не трубил и не представлял, что это за ощущение. Он стиснул рог, поднес его к губам и, не прикрывая глаз, гордо вскинув голову и выпятив грудь, дунул изо всех сил.

Казалось, что весь мир сотрясся. Чистый, тяжелый звук вырвался из воронки и, растекаясь, накрыл лагерь, деревню, холмы, небо… Аллер вдохнул глубоко и снова выпустил воздух. Душа рванулась вон, лопнули сдерживающие ее цепи, упали и разбились оковы.

Протрубив в третий раз, Аллер ощутил слабость, но не бессилие. Неоправданная радость и наивное восхищение: то, что знакомо человеку в детстве, но что бесследно исчезает с возрастом.

Но восторгам отвелось не слишком много времени. Из шатров высыпали воины. Лохматые, наспех собранные, в смятой одежде, но при оружии, они спешили к маленькой площадке в центре лагеря. Уже через минуты после третьего сигнала на площадке появился, хоть и разноперый, но ровный строй. Сам Аллер встал во втором ряду и вместе со всеми, когда перед строем появился Римальд, замер, вскинув подбородок, приветствуя Главу отряда.