Дезертир флота - Юрий Валин Страница 25

Квазимодо вздохнул и осторожно потрогал свое ухо:

– Я знаю, что, корчась под ударами, выгляжу недостойно. Но у людей свои законы.

Орк пожал широкими плечами:

– Да, законы разные. Поэтому мы стараемся реже встречаться с людьми. Но я не считаю твое поведение слабостью. Я бы не смог принимать удары и проявлять хитрость одновременно. Ты умен.

– Ну, глядя на мою рожу, в твои слова мало кто поверит.

– Ты еще жив, – заметил орк. – А многих ваших клюют птицы.

– Это да, – согласился Квазимодо. – Тут я чувствую законную гордость.

– Вы идете в долину. До города далеко, но ты, наверное, туда доберешься. Орки не ходят туда, но знают, что это опасное место. Я хочу дать тебе одну полезную для города вещь. – Орк вытряхнул из замшевого мешочка серый бесформенный обломок. – Это кусок рога единорога. Если его положить в пищу или воду – узнаешь, нет ли там яда.

– Да? – Квазимодо с вежливым интересом смотрел на огрызок кости, лежащий на широкой ладони. – У вас здесь много единорогов?

– Никогда их не видел. Рог принесли с севера. Был здесь случай с людьми…

Вор понял, что подробностями лучше не интересоваться, и спросил о другом:

– Прости за любопытство, но вы его пробовали в деле? Он действительно реагирует на яд?

Орк в некотором замешательстве подкинул обломок на ладони:

– Пробовали. Но у нас мало ядов. На змеиный яд кость вроде бы начинает синеть. Но яд слишком быстро сохнет. На тухлом мясе рог тоже меняет цвет – но не понять, что мясо испорчено, просто по вони и так может только сумасшедший. В общем, эта вещь нам не нужна, а тебе в городе может пригодиться. Я тебе с ней другую волшебную вещь дам – она-то тебе точно понадобится. – Орк достал из мешочка что-то странное, размером с ноготь. – Это кусочек жилы единорога. Если его жевать, проходит зубная боль. Не обижайся, но у тебя зубы плохие.

Квазимодо внутренне ужаснулся – жилка выглядела так, будто ее жевало не одно поколение орков.

Орк засмеялся:

– Не сомневайся. Выглядит противно, но действует, и вкус приятный. Я сам пробовал – в детстве у меня болели зубы. Отец говорил – те годы выдались голодными. Мне дали пожевать, и все прошло. Вон смотри. – Орк распахнул пасть.

Квазимодо обозрел челюсти, усеянные здоровенными кривоватыми и желтыми, но, бесспорно, на диво крепкими клыками.

– Отличные зубки, – честно признал вор. – А у меня такие, случайно, не вырастут?

– Вырасти, может, и не вырастут, – ухмыльнулся орк, – но те, что у тебя остались, станут покрепче. Удивляюсь, как ты еще жив, когда жевать нечем.

– Ну, беззубие еще не самая страшная беда. – Квазимодо спрятал мешочек под рубаху. – Кстати, о бедах. Позволь дать совет. Лучше тебе и твоим родичам больше не вступать в переговоры и вообще не появляться на глаза людям Флота. Боюсь, если придет отряд посильнее нашего, вас захотят перебить. Без всяких разговоров и смысла.

– Мы знаем, как люди относятся к оркам. Говорили, что люди Флота другие, но с вашим командиром договариваться бесполезно.

– Глири в ваши горы не вернется, – заверил вор. – А если говорить насчет Флота… Там полно разных господ-командиров. Большинство из них прикажут вырезать ваше племя без колебаний. Возможно, лорд Найти и заключил бы с вами союз. Ему на все наплевать – была бы Флоту польза. Но он как заключит союз, так и разорвет его, как только посчитает нужным. Если говорить честно, я рискнул познакомиться с болотом и вашими горами в основном для того, чтобы оказаться подальше от лорда-командора. Я, знаешь ли, сподобился лично знать великого лорда, и он мне не понравился.

– Лучше мы обойдемся без людей, – сказал орк. – Нас слишком мало. Удачи тебе, Одноглазый…

* * *

Квазимодо вернулся в начавший подавать признаки жизни лагерь и немедленно попал в число заступающих в ночную стражу.

Ночь прошла спокойно. Квазимодо дремал, полностью положившись на глаза и слух выспавшегося фуа. Ныряльщик разбудил товарища только раз. В небе слышался шорох крыльев. Судя по всему, над лагерем кружилось что-то большое. Не на шутку встревоженный ныряльщик предложил собрать и зарядить эвфитон. Квазимодо в нескольких словах доходчиво объяснил полную бессмысленность стрельбы в звездное небо и повернулся на другой бок. Распухшее ухо все еще мешало спать, но вор проявил настойчивость.

Утром выяснилось, что пропало тело умершего накануне «желтка». Впрочем, такое событие мало кого взволновало. Орки – известные трупоеды. На живых-то напасть небось не осмелились. Глири подгонял с выходом в путь.

Отряд двигался медленно. Носильщиков осталось так мало, что приходилось перетаскивать груз в два приема. К речной долине отряд вышел только через четыре дня.

От воды пахло горькой степной травой, прохладной рыбой и горячим солнцем. Река лениво влекла свои желтые воды на запад. Квазимодо стоял по колено в теплой мути, тер пучком травы штаны и бормотал ругательства – одежда упорно не желала отстирываться. Пятна растворившейся болотной грязи уплывали по течению, но жирный ил так глубоко въелся в ткань, что возникли серьезные опасения – выдержат ли стирку сами штаны? Спина затекла, солнце уже не пригревало, а жгло оголенную задницу. Квазимодо разогнулся, прошлепал по мелководью сквозь поломанный тростник и принялся развешивать штаны на ветках кустарника. Рубашка уже сушилась, покачивала рваными рукавами на ветерке, дующем с противоположной стороны реки. Там тянулась степь, местами поросшая высокой травой, местами почти голая, в россыпях мелких камней и трещинах русел пересохших ручьев. Еще дальше обломками титанических колонн торчали утесы с плоскими, точно обрубленными гигантским топором вершинами.

Квазимодо еще раз оглядел пейзаж и почесал сохнущую голову. Места, в которые спустился с хребта отряд, казались совершенно безлюдными. Ни дымов, ни следов, ни других признаков человеческого жилья. Отряд второй день стоял лагерем на берегу. Моряки под руководством похудевшего техника собирали лодки. За время долгого перехода часть легких суденышек пострадала, и подготовка к отплытию затягивалась.

Чуть слышно плеснула вода. Квазимодо потянулся за ножом, но фуа уже стоял на берегу среди жесткой травы. Как можно так бесшумно двигаться по воде и тростнику, для вора оставалось тайной. С одежды ныряльщика капала вода. Квазимодо придирчиво потрогал подол его рубашки:

– Хм… действительно отстиралась.

– Я говорил. Зачем ты мучался, бултыхал у берега? – Фуа стянул рубашку, ловко выкрутил и повесил на куст.

– Ну, я так далеко заплывать не рискую. А нырять так и вообще не собираюсь. В такой воде и двумя-то глазами ничего не разглядишь.

– Да, вода мутная, – согласился маленький ныряльщик. – Зато рыбы много. Могу наловить.

– Не надо. – Вор кивнул в сторону лагеря. – Вон сколько оглоедов. Если начать готовить – даже понюхать не успеем.