Эвермит: Остров Эльфов - Элейн Каннингем Страница 25

Эльфам нравились рассказы Шарларио, но мало кто верил его рассказам об авариэль. Никто из лесных жителей никогда не встречал подобных существ, а концепция крылатых эльфов казалась слишком причудливой. Даже Шарларио никогда больше не видел ни одного из них, разве что в припоминаемых снах во время отдыха. Однако это не мешало ему утверждать, что авариэль продолжают наблюдать за ним.

Из всех эльфов только Дуротиль не дразнил лунного эльфа-авантюриста за его причуды. Он тоже видел крылатых эльфов. Но по негласному соглашению они с Шарларио никогда не говорили о том дне - да и вообще ни о чем другом.

Когда Дуротиль вернулся после своего долгого и необъяснимого отсутствия, он обнаружил, что его народ впитал в себя устои страны и больше не нуждается в короле, чтобы править им. Не было короны, за которую можно было бы бороться; тем не менее, Дуротиль никак не мог избавиться от ощущения, что из всех эльфов леса Шарларио мог бы стать его самым грозным соперником в борьбе за королевскую власть. Этого он никогда не мог забыть.

Кроме того, оставался вопрос о его собственных потерянных годах. Дуротиль понимал причуды лунного эльфа гораздо лучше, чем ему хотелось бы. Он никогда не видел авариэль-хранителя Шарларио, но на протяжении всех последующих сезонов Дуротиль часто ловил мимолетные взгляды серебристых волков неестественно большого размера, следовавших за ним по лесу, как неуловимые тени. И все годы его жизни его преследовали ночные песни волков и смутные воспоминания о доброте оборотней-эльфов, называвших себя литари. Эти мимолетные сны и глубокий шрам, который, хотя и скрытый густыми золотистыми волосами, тянулся через макушку черепа, были единственным, что осталось у него от ранних лет жизни на Фаэруне.

С годами Дуротиль научился оставлять тени своего прошлого позади. Поскольку он не был призван царствовать, эльф направил свои усилия на поиски Искусства. Несмотря на жестокие головные боли, которые продолжали его мучить, он преуспел в магии. Плетение, которое он почувствовал в тот первый день на Фаэруне, легко пришло на его зов, и он быстро рос в мастерстве и силе. Он также обладал обширными и, казалось, инстинктивными знаниями о травах и зельях - возможно, это наследие его потерянных лет, - которые хорошо помогали ему в этом деле. Через несколько десятилетий Дуротиль стал считаться самым могущественным магом в северных лесах.

Шарларио Лунноцветущий продолжал странствовать, и он часто возвращался в лес с вестями о других эльфах, которых он встречал. Некоторые из них были беженцами из Фейри или из других миров. Другие были странными, первобытными существами, населявшими деревья и воды и, казалось, возникшими из самой земли. Но хотя многие из этих диких кланов настороженно относились к новичкам, они не представляли никакой угрозы.

Это было хорошо, потому что на Фаэруне назревала война иного рода.

В этой стране богатой магии и огромных диких пространств драконы правили небом и соперничали друг с другом за владение лесами и горами. Некоторые из них рассматривали эльфов как скот или паразитов, которых можно съесть или уничтожить по своей прихоти. Много эльфийских поселений погибло от их аппетитов, уничтоженных так же полностью, как в тот давний летний праздник на танцующем холме. Дракон, известный зеленым эльфам только как Хозяин Горы, был одним из самых хищных. Другие драконы были более благосклонными владыками, но мало кто из них задумывался о более мелких существах, обитавших на их с таким трудом завоеванных землях. У них были другие, более серьезные заботы: сражения с себе подобными.

Жестокими и ожесточенными были эти завоевательные войны, и с каждой весной все меньше драконов улетало в прохладные северные земли. Решив добиться превосходства или, возможно, отчаявшись выжить, некоторые из этих драконов начали задумываться о мудрости поиска новых путей.

По мере того, как Дуротиль постигал этот конфликт, он видел путь, следуя которому он сам мог бы вернуть себе власть, утраченную им по праву рождения. Он стал проводить все больше времени на вершине горы, где в далеком прошлом они с Шарларио столкнулись с ужасным Хозяином Гор. Красный дракон был побежден и изгнан, это правда, но его время придет снова. Он будет править этими горами, как и прежде, и объединенные усилия эльфов и авариэль Шарларио не помешают его возвращению.

И когда настанет тот день, он, Дуротиль, взойдет к власти на крыльях повелителя драконов.

Есть вещи, размышлял Шарларио Лунноцветущий, от которых никогда не устаешь. Разноцветное пламя костра из дров, удовольствие слушать, как его сын-первенец поет баллады, которые были старыми, когда его предки ходили по Фейри, притягательность еще не виденных мест - такие вещи Шарларио считал благословением богов. Но хотя ночь была теплой и светлой от всех этих благословений, лунному эльфу было трудно удержаться от песни, лившейся из серебряной лиры его сына.

Почти три века прошло с тех пор, как Шарларио был вырван из Фейри и брошен на этот далекий берег. Это был долгий срок, даже по меркам эльфов, и все же годы пролетели слишком быстро. Шарларио вздохнул и подбросил в огонь еще одну скрученную серую палку коряги.

Его сын, Корнайт, поднял голову на звук. Выражение лица Шарларио вырвало песню из горла молодого эльфа. Его пальцы инстинктивно приглушили струны лиры.

"Ты выглядишь усталым, отец", - сказал Корнайт. "Может, мне остановиться, чтобы ты мог отдохнуть?"

Лунный эльф улыбнулся. "Я устал, парень, но сомневаюсь, что отдых принесет мне спокойные сны этой ночью. Время поджимает - слишком многое еще не сделано".

"И все же мы многого добились в этом путешествии", - серьезно сказал молодой эльф. "Мы не прожили в горах и двух лет, а уже установили дипломатические связи с не менее чем десятью поселениями зеленых эльфов. Это замечательно даже по вашим меркам. Уверен, у нас достаточно союзников, чтобы принять любой вызов, который ждет нас впереди".

"Ты никогда не сражался с драконом", - просто ответил Шарларио. "Я бы молился, чтобы тебе никогда не пришлось этого делать, но это было бы сродни молитве о том, чтобы зима не наступила. Время идет своим чередом, и годы изгнания дракона почти прошли. Существо вернется, в этом я почти не сомневаюсь".

"И мы повернем его вспять, как ты уже делал это раньше", - уверенно сказал его сын.

Шарларио не ответил. Он редко говорил о той давней битве, разве что заверял других эльфов, что красный дракон изгнан и не скоро вернется. Мало кто из них поверил его рассказу об авариэль, так что не было причин подробно рассказывать о своей службе крылатым эльфам. Да он и не хотел, по какой бы то ни было причине. Цена за ту победу была огромной, и долг уже подходил к концу.

"Насколько ты доверяешь историям, рассказанным об Илитиири?" - спросил Корнайт, наяривая на своей лире. "Со своей стороны, я не могу поверить, что южные эльфы настолько могущественны или амбициозны, как нам рассказывали. Не могу я поверить и в рассказы об их предполагаемых злодеяниях".

"Верьте", - провозгласил женский голос из тени за костром.