Алукард и Первый Метаморф - Ставр Восточный Страница 25

А я большую часть времени занимался вознёй с мелкими деталями. И должен сказать, это неплохо у меня получалось. Монотонная работа мозги прочищает, при отвлеченных мыслях эффективность труда даже возрастает, так как мозги не мешают телу делать своё дело… А уж когда я на чтение Вед перешел, то скорость проковки, штробления и прочей доводки мелких, но не сложных в обработке деталей подскочила раза в два… Юхтин даже сказал, что если я такой результат стабильно держать смогу, то он мне к концу месяца премию выбьет.

Вот! Сразу видно, что боевой, а не кабинетный коммунист! Ударно поработал — получи (если есть что давать)!

— Товарищи, прошу несколько минут вашего внимания! У меня важные политические новости…

Перед обедом Игнатий Петрович нас каждый раз ловил и устраивал «десятиминутку» просвещения. Причем, темы выбирал самые разные. О международной политической арене, о жизни в нашем молодом государстве рабочих и крестьян, а порой говорил о коммунизме в целом, о революции и долге каждого советского гражданина внести свой вклад в общее дело…

И тут я бы даже посмеялся, если бы не одно «но»… Производительность нашего цеха после выступлений этого революционного мага действительно стала повышаться, а «пролетарская сознательность» резко пошла в гору…

— Игнатий Петрович, но как мы это сделаем? Мы честно, без дураков, всю смену пашем! И не можем поднять производительность в два раза!

— Ты же советский человек, Скороход! В тебе скрыт неисчерпаемый потенциал, в твоей груди бьётся жаркое пролетарское сердце! Ты можешь! — отвечал Юхтин на возмущение очередного рабочего, после чего толкал воодушевляющую речь, призванную разбудить «силу духа трудового народа».

И она «будилась»… День-два, и производительность этого обобщенного Скорохода начинала расти. Тот, словно распалялся, начинал работать с остервенением, да ещё и других за собой увлекал… Скажу честно, подобный эффект действовал и на меня! Я «горел» работой всю смену, переживал и радел за каждую деталь…

Да Боги! Я даже заподозрил, что «советский человек» — это действительно какое-то местное усиление, которое только по недоразумению в системном статусе не прописывается…

И только к концу первой рабочей недели, я разобрался, что же тут происходит. А происходит магия «Пламенное сердце» [1]. «Ленинцы», «Ленинский отряд», «Ленинский набор». В этом мире все эти термины имеют вполне конкретное значение… Это люди Ревота (революционного отряда, ох уж эти советские сокращения…) Владимира Ильича, те, с кем он поделился магией своего фамильяра. Как выяснилось, эта магия позволяет не только огненные шары запускать, но и дарует пользователям возможность «воспламенять» сердца людей! Разжигать в них чувства и усиливать нужные мысли.

В общем, магия Ленина оказалась идеальным инструментом оратора и революционера. Это не гипноз. Чтоб был эффект, человек должен быть хоть немного солидарен с выступающим, разделять его взгляды.

Именно благодаря этому свойству Юхтин смог в сжатые сроки достучаться до рабочих, и из раздолбаев или простых обывателей, которых интересовала лишь зарплата, он начал ковать радеющих за общие результаты пролетариев.

Люди горели работой, задерживались по вечерам, позабросили «перекуры», а между собой стали поговаривать, что можно и в три смены работать, нужно только полномочия перераспределить…

Вот только дальше разговоров это не пошло, ибо от таких «революцьонных» идей волосы зашевелились уже у нашего начальника цеха.

— Вы что это, совсем охренели? Вы так весь процесс угробите! — орал Балашов.

— Нет границ у пролетарской выносливости! — зло скалился Юхтин, — или вы против повышения выработки в нашем цеху? Против пламенного трудового порыва пролетариев? Гляньте — показатели за две недели почти в полтора раза взлетели, и это не предел!

— Какие полтора раза? — ярился Иван Терентьевич, — у нас же процент брака так вырос, что больше половины вашего «прироста», — это слово специалист выделил особенно, — перекрывается! А износ оборудования? А нарушение взаимодействия между цехами? А техника безопасности? Что вы мне скажете после первого облитого расплавленным металлом? Сгорел на работе? А ведь это не вы — это я за людей отвечаю! И не позволю увеличивать число жертв на производстве! Люди должны успевать восстанавливаться и отдыхать, после чего их нужно учить работать КАЧЕСТВЕННЕЕ, а не просто БОЛЬШЕ!!! -бушевал начальник цеха.

— Качество мы тоже подтянем, — отмахнулся Юхтин, — вот, я половину брака перехватываю и правлю. А вот вы…

— А потом при проверке качества ваши правки приходится выискивать и выбрасывать, — снова взорвался Балашов. — Вам же говорили — учить матчасть! Вы же не думаете, что если пирог должен сидеть в печи час при двух сотнях градусов, то почему бы для ускорения не поддать жару, да за 5 минут на 1200 градусах всё быстро приготовить? — мужик чуть с кулаками на революционера не кидался. — Не всё можно заткнуть магией без расчетов да голым энтузиазмом. Головой иногда думать надо! Головой! После вашей обработки детали серьёзно проседают в прочности! И их нельзя пускать дальше!

Поорали они тогда знатно. И даже не бесполезно. В том плане, что Юхтин теперь народу больше с вопросом качества, а не за количества на уши приседать начал, но при этом на весь инженерный состав таким лютым волком смотрел… В общем, я бы на месте инженерного коллектива этому революционеру в темном переулке не попадался, а то ещё спалит в пыль да по ветру развеет…

По воскресеньям я теперь чинно сижу в библиотеке. Причем добираюсь до неё на трамвае — чтоб по чужим улицам лишний раз не шляться… Дома, кстати, мой внезапный порыв к знаниям был воспринят с большим энтузиазмом. Мать разошлась, размечталась. В её голове я уже стал самым молодым мастером нашего завода, или, чего уж мелочиться, помощником начальника цеха! Отчим с новыми силами принялся агитировать за «морской путь» и поступление в новогирканскую мореходную школу (мол, флот у нас развивается, а толковых специалистов дюже как не хватает), а также снял с меня обязанность на закупки бегать; «Ты лучше учись давай, а до лавки уж я как-нибудь сам дойти смогу, всё равно пока я на суше, делать то особо и нечего».

Ну, это он зря так сказал. Мать тут же из-за двери вырулила, да не одна, а со списком. Всё о том, в чем её благоверный может по дому помочь, «пока без дела на суше прохлаждается»…

В общем — Библиотека. Каждое воскресенье я теперь прихожу обогатиться знаниями из книг, которых в читальном уголке не найти, ну и чтобы ещё немного пообщаться с милой, приятной в общении девушкой…

Виктория, как мне кажется, записала меня в гении и решила взять надо мной шефство. Так что теперь активно помогает «гранить алмаз моего таланта».

И должен отметить, что эта пламенная комсомолка буржуазных кровей была прекрасно образованна, эрудированна и чрезвычайно ответственна. Из-за чего на третей неделе моего обучения она нагрянула в цех и с ходу насела на Юхтина, завалив его бумагами и пламенной речью. И пока тот приходил в себя, подхватила меня под ручку и увела в Красный уголок…