Ловец человеков - Надежда Попова Страница 25

– Устал, прилег, да и уснул, – отозвался тот таким голосом, словно сознавался в немыслимом прегрешении, – а дверь – как же я закрою, ежели вы можете в любую минуту вернуться, майстер Гессе… Желаете завтрак?

– Неплохо бы.

Завтрак был принесен почти тут же – видно, толстяк Карл уже все приготовил и ожидал возвращения постояльца; что ж, свои преимущества в создавшейся помимо его воли репутации все ж таки имелись.

Завтрак состоял из двух блюд, и оба были овощными на постном масле – вероятно, Карл решил, что майстеру инквизитору приличествует блюсти в пище монашеское правило; Курт ничего против не имел, ибо было и вкусно, и вполне достаточно, чтобы не ощущать себя голодным, а подобная забота в некотором роде даже трогала. Когда трактирщик, установив перед гостем порядком тому поднадоевшее пиво, собрался уходить, Курт окликнул его.

– Присядь-ка, – пояснил он, когда Карл, обернувшись, замер с услужливой улыбкой; улыбка растворилась в один миг, тот вздрогнул, не предчувствуя, видимо, ничего доброго, но все же сел, сложив руки под столом на коленях. – Хочу задать тебе пару вопросов, и постарайся перед ответами все припоминать точно. Мне нужны не домыслы, а факты.

– Да, майстер инквизитор, – закивал Карл, – только я не знаю, чего я такого могу знать…

– Ты ведь держатель трактира, не так ли? Пусть изредка, пусть немногие, но у тебя собираются, посему – кто же еще в этом месте может знать более, чем ты?

– Отец Андреас, – не задумавшись ни на миг, ответил тот торопливо. – К нему-то почаще моего приходят.

– И все же, у меня вопросы как раз к тебе. И первый из них: ты знал убитых?

Уже спросив, Курт пожалел, что употребил это слово – выстроенная именно таким образом фраза прозвучала так, словно оное знакомство отдавало причастностью к произошедшему, а посему, когда трактирщик, замерев, стал подбирать верные слова для ответа, бледнея с каждой секундой все более, он поспешно вскинул руку:

– Карл, я тебя ни в чем не обвиняю. Мне просто надо знать кое-что об этих людях, а потому я ищу всякого, кто общался с ними хоть когда-то. Это – понятно?

– Да, майстер инк…

– Гессе, – перебил он; по тому, как трактирщик вдруг начал именовать его по должности, Курт видел, что тот напуган и подобным к нему обращением продолжает запугивать сам себя еще больше.

– Майстер Гессе, – послушно поправился Карл.

– Итак. Ты знал их?

– Не так, чтоб очень, майстер Гессе, – все столь же торопливо и словно семеняще заговорил тот. – Их тут никто не знал – не то, что вы имеете в виду, понимаете? Они, как бы сказать, одинокие… были, ни семьи, ни приятелей; нелюдимы…

– Это я знаю.

– Так вот я и говорю – не знал я их, и никто с ними не знался. Вы понимаете, майстер Гессе, я ведь что хочу сказать – ко мне сюда если и приходил кто, то зачем приходил? Поговорить, посплетничать, косточки друг другу перетереть, а им не с кем было…

– Почему? – прервал его Курт, стараясь говорить мягче, между делом поглощая завтрак. – Что в них было такого, что никто с ними не хотел общаться? Что не так?

– Да что вы, ничего такого! Люди как люди, – не горбатые, не кривые, в своем уме, а просто… неприятные они были, понимаете? – Карл засуетился, тщась подобрать правильные слова, потом почти обрадованно воскликнул: – Вот Бруно – Бруно помните? Вот как с ним говорить, с гаденышем? Ведь слова просто так не скажет, чтоб не задеть; только этот хоть шуточку какую отпустит иной раз, да и когда дело доходит до крайностей, когда видит, что перегнул палку, то утихает, обыкновенно говорит, хоть и недолго. А те – те вообще… Просто надутые, как сычи, бурчат чего-то, обзываются, слова доброго не услышишь.

Вот как, отметил Курт, проглатывая зажаренное до хруста луковое колечко. Убиты два мизантропа, ни один из которых не оставил о себе приятных воспоминаний среди соплеменников; случайно ли? Погиб не ребенок, не какая-нибудь симпатичная девица, на худой конец – соседская старушка, тихая и всеми любимая… Конечно, бывает, случайности в жизни приключаются подчас такие, что никакие умыслы с ними не могут сравниться, но…

– Тебе не доводилось слышать, – снова прервал он трактирщика, – чтобы кого-то они задели… скажем так, чересчур?

– Так, чтоб убить за это? – испуганно переспросил тот. – Нет, Господь с вами, майстер Гессе, этого – нет. Неприятные они были, это верно, только не до того, чтобы оскорблять напрямую. Да и привыкли уже все, прямо так и говорили – «чего, мол, от него хочешь, это ж он»; и дальше себе шли. Понимаете, их ведь уж даже замечать перестали, как вот комаров по вечерам – зудят, и Бог с ними. Не поймите превратно, а только – что были они, что не стало их, все едино, никто и не заметил.

– Понятно. А между собой? Как они общались друг с другом?

– Ох, майстер Гессе, это слышать надо было, как они «общались»! – даже чуть улыбнулся Карл. – Это ж можно было нарочно являться к их забору, чтобы послушать, – вот если б один из них другого уделал, я б не удивился.

– К их забору?..

– Так соседи ж они были – ограда к ограде, – с готовностью пояснил Карл. – Вот и перегавкивались время от времени.

А свидетель-то из отца Андреаса никудышный, вдруг подумал Курт, отодвигая одну тарелку и приступая ко второму блюду. Из его слов о погибших можно было вывести, что жили себе два тишайшие мужичка, славные люди, вот разве что – затворники. Со слов же трактирщика получалось, что хам Бруно по сравнению с ними – едва ли не ангел небесный.

– Но тут они все же появлялись? – снова вернулся он к прежней теме; Карл вздохнул.

– Бывало, майстер Гессе. Но так – посидят, да еще и со своим питьем, с принесенным, помолчат, послушают, а потом скажут что-нибудь обидное и – домой. Словно бы для того и приходили.

– И никогда ни с кем не говорили?

– Ну, если их нападки разговорами не почитать, то – нет, ни с кем.

Курт взглянул на лицо трактирщика, уже не такое напряженное; похоже, осознав, что лично ему никто не намеревается ничего предъявить, тот совершенно расслабился.

– Что же ты их терпел тогда? – спросил он, пожимая плечами. – Такие неприятные люди, пива не покупают, посетителей оскорбляют… Я б таких взашей.

– Ну нет, – снова заторопился Карл, – не так, чтобы всегда они так; бывало, что у меня чего брали, хоть и редко. Тут у нас, как вы могли заметить, майстер Гессе, деньги не шибко в ходу, все большей частью натурой, так они мне то птицу битую, то каких овощей; я им пиво. И копчености – это добро у меня лучшее, – не без гордости добавил Карл.

– То же самое говорят о пиве Каспара, – вставил Курт, отмечая, как мрачнеет лицо трактирщика.

– Все правда, майстер Гессе, – вздохнул Карл, – я ж не такой, чтоб из одного только упрямства говорить, что это враки. Да, что-то он такое колдует над своим пивом… – вдруг поперхнувшись, трактирщик воззрился на собеседника округлившимися глазами, побелев, и заторопился: – То есть, я ж не в том смысле, я ничего подобного не хочу сказать, это я в смысле разговорном, это…