Имперский вояж - Дэвид Марк Вебер Страница 25

— А-а, — кивнула Косутик. Времена царствования Эндрю, отца Александры, сопровождались непрерывными интригами. И хотя дело так и не дошло до гражданской войны, ситуация оставалось крайне опасной. — Неужели принца тоже подключили к Великой игре, — поинтересовалась она осторожно.

— Я… не уверена. Конечно, Роджер наверняка мог что-то слышать об этом. Я допускаю, что кто-нибудь из его товарищей по команде мог быть членом Ново-Мадридской клики. Может быть. Но я также знаю, что Роджер всеми фибрами души не переваривает политику. Так что я… не уверена.

— Но вы же должны знать.

— Наверное, должна. Но принц вряд ли доверил бы мне такую тайну. Меня ведь приставила к Роджеру его мать.

— Он что… что-то замышляет против императрицы? — еще осторожнее спросила Косутик.

— Сомневаюсь. Похоже, принц очень любит свою мать. Правда, он такой простофиля, что этим могли воспользоваться. Он ведь такой легкомысленный. Все его поступки лишены какого бы то ни было плана. Конечно, имея такого отца, все можно допустить. Может быть, принц как-то связан с графом Ново-Мадридским. Но вряд ли.

— Может, это просто хитрая маскировка, — предположила Косутик. — Вдруг он нарочно прикидывается?

Косутик чувствовала, что занимается бесплодными размышлениями, пытаясь отыскать лучик света в кромешной тьме. Но она твердо знала, что от Макклинтоков можно ждать всего, чего угодно, и не получилось бы так, что в один прекрасный день она вместе с остальными пехотинцами положит свою голову под нож гильотины, а врагом номер один неожиданно окажется всеми любимый и дорогой его высочество принц.

— Маловероятно. Роджер слишком бесхитростен для этого, — рассмеялась Элеонора. — А если откровенно, хитрый он или нет — я утверждать не берусь, но то, что все в семье считают его странным, — это точно. — Элеонора закрыла свой ноутбук и развернулась в кресле, оказавшись лицом к лицу со старшим сержантом.

— Временами Роджер бывает просто невыносим, как дурно воспитанный, избалованный ребенок. Но хочу вам сказать, что в этом нельзя винить его одного.

— Да? — отвлекшаяся было Косутик навострила уши. Несмотря на то, что Бронзовый батальон исключительно предназначался для охраны прямого наследника, и несмотря на, казалось бы, длительный срок, в течение которого телохранителям по долгу службы приходилось общаться с ним (правда, без особого взаимного восторга), вряд ли кто-нибудь из команды заявил бы, что хорошо знает Роджера. Но Кейси, очевидно, все же кое-что знала и не отказывалась делиться секретами, Косутик же словно губка впитывала каждое слово.

— Да нет, вы меня не так поняли, — спохватилась О' Кейси и, криво улыбнувшись, покачала головой. — Он — настоящий Макклинток, а каждый знает, что все Макклинтоки — смелые, честные, бесстрашные и вообще из ряда вон. Понятно, что на самом деле это не так, но ведь все верят, что так должно быть. То, что принц Джон вместе с Александрой живут по стереотипу, придерживаясь древних семейных традиций, наоборот, должно было пойти на пользу Роджеру. Коронованный принц — отменный дипломат, ему можно позавидовать, да и мать Роджера, Александру, смело можно назвать одним из выдающихся адмиралов во всем флоте. И тут этот Роджер. Значительно моложе остальных, все время не у дел, предоставленный сам себе, этакий… классический “плохиш”, беда императорской фамилии. Совершенно неприспособленный к какому-нибудь серьезному делу, вспыльчивый, раздражительный, донельзя избалованный аристократ.

О'Кейси помолчала и взглянула на Косутик.

— Вы со мной согласны? — спросила она, странно улыбнувшись.

— Да, конечно, так оно и есть, — промолвила Косутик.

Конечно, если взять всех пехотинцев, в особенности служивших в Бронзовом батальоне, то никто из них ни при каких обстоятельствах не стал бы так легко верить на слово. Но Косутик согласилась.

— В конечном итоге все возможно. Если принять в расчет, что солнце его отца давно закатилось, к тому же абсолютно никому не известно, что у Роджера на уме на самом деле. Да и отношение Александры к принцу весьма двусмысленно, — О'Кейси тщательно подбирала слова. — Поэтому, рано или поздно, я думаю, он все равно встанет на этот путь. — Она печально вздохнула. — Мы с Костасом Мацугой частенько спорили, но я всегда соглашалась с ним, что за спиной Роджера стоит чья-то нечистая рука. Кстати, у нас с Мацугой много общего, просто мы родом из разных мест и занимаем сейчас разное положение. Вы знаете, что я не первый наставник принца. Просто провела с ним последние лет шесть. Так что увидеть вредного, избалованного малыша, по-своему протестующего против несправедливости жизни, мне не довелось. Мне больно за этого мальчика. Наверное, я недостаточно пыталась раскрыть ему глаза на суровую действительность. Я должна была объяснить, что жизнь — нечестная игра, и научить его играть в эту игру. Пора ему осознать, что он Макклинток, принц великой Империи… Но мне кажется, что я… плохо справляюсь со своей задачей.

— Да уж, — видно было, что Косутик тоже взвешивает каждое слово, — вам не позавидуешь. Я ведь тоже честно несла свой крест, натаскивая зеленых юнцов и делая из них настоящих солдат. Правда, мне предоставлено больше возможностей, чтобы успешно справиться с проблемами.

— Да, я с радостью позанималась бы дзюдо. Ваши тренировки с офицерами впечатляют. — О'Кейси задумалась. — Но не могу. Кстати, по-моему, Роджер — весьма способный ученик, у него большие задатки. Возможно, он не такой суперактивный, как его брат или сестра, но уж в упрямстве, этой главной черте всех Макклинтоков, ему не откажешь! — Она вдруг расхохоталась. — Вы когда-нибудь бывали в императорском военном музее?

— Конечно, неоднократно. А что?

— Тогда вы наверняка видели коллекцию Роджера Третьего.

Косутик озадаченно кивнула. Роджер Третий из всей династии Макклинтоков был, пожалуй, одним из самых оригинальных императоров. Странными пристрастиями, необузданными желаниями отличались, безусловно, и все его многочисленные родственники, но Роджер Третий превзошел их всех. Среди его разнообразных интересов на первом месте оказалась военная история, причем древняя история, период между двенадцатым и шестнадцатым веками.

Его находки в этой области поражали современников. Свою уникальнейшую коллекцию оружия и вооружения того периода он завещал императорскому военному музею, где она до сих пор по праву считается главной жемчужиной.

— С тех пор интерес к старинному оружию, — продолжала О'Кейси, — сделался фамильной традицией Макклинтоков. Императрица и коронованный принц могли, к примеру, часами рассказывать о специфических готических видах оружия или про каких-нибудь швейцарских копьеносцев, поражая слушателей знанием мельчайших подробностей.

— Но к Роджеру это совершенно не относится. Я сказала, что он упрям? Да, пожалуй. В том смысле, что все время противился и продолжает бороться против каких бы то ни было традиций. И хотя со стороны его протест кажется безобидным, он определенно… гнет свое. Мне кажется, наш принц чем-то похож на того старого Роджера. Роджер Третий при жизни не пользовался почетом у своих родственников, поскольку был фигурой слишком одиозной. Наш Роджер — тоже фигура довольно странная и, к глубочайшему сожалению, слишком далекая от реальности, особенно сейчас.