Живой щит - Дмитрий Воронин Страница 25

— Парни! Один стреляет, другой заряжает! — крикнул он, снова бросая коня в атаку, теперь стараясь не попасть под стрелы своих же ребят. Степь была ровной, сухой, в наезженном тракте особой надобности не было, поэтому возы, без команды Свана, растянулись цепью, теперь каждый из стрелков отчетливо видел цель и ничто не закрывало нападающих от метких стрел.

Сван и раньше знал, что орки почти не знают страха — ему приходилось стоять перед их атакой, но он и понимал, что вид клыкастых бестий, прущих прямо на бьющие без промаха тяжелые болты, способен вселить страх в сердца еще не видевших ни одной серьезной битвы мальчиков. Но сделать тут было ничего нельзя, как, впрочем, и победить в этом сражении. Оставалось только заставить этих тварей дорого заплатить за захваченное добро.

Когда орк сильно хочет, он может бежать быстрее коня. Эти порядком устали, но и сейчас уверенно нагоняли возы, влекомые выбивающимися из сил лошадьми. Теперь арбалеты били уже в упор, не тратя зря ни одной стрелы. Почитай что пять десятков тел осталось неподвижно лежать на молодой траве, когда волна нападающих захлестнула обоз.

В мгновение ока были перебиты измотанные кони, и возы встали. Они были высокими, выше человеческого роста, но орки уже карабкались на них, и мечники, выпустив по последней стреле, схватились за мечи.

Первым пал молодой парень, Сван не знал его имени — кривой ятаган полоснул его по ногам, и так и не успевший нанести ни одного удара хлопец свалился с воза прямо в толпу визжащих зеленокожих тварей. Меткий выстрел десятника пришпилил удачливого рубаку к борту телеги, но следом за ним лезли десятки других.

Баз, остервенело рубящий мечом направо и налево, внезапно замер, а затем неуклюже упал ничком — в спине его торчала пробившая кольчугу стрела. Сван поискал глазами стрелка и всадил болт прямо в пасть затянутого в черненую кольчугу орка — толстый железный стержень, раздробив зубы, вышел из затылка ублюдка.

А затем его вороной рухнул как подкошенный — в гордой изящной шее торчал глубоко ушедший в недавно еще живую плоть метательный топор. Десятник успел вскочить на ноги, отбрасывая разряженный арбалет и выхватывая из ножен верный меч. В следующее мгновение над ним взвихрилась сталь, отражая посыпавшиеся со всех сторон удары. Он чувствовал, как раз за разом клинок погружается в податливую плоть, однако и оро-чьи лезвия уже попробовали его крови.

Приняв на щит удар ятагана, Сван выбросил вперед руку с мечом — лезвие на две ладони погрузилось в живот неосторожного орка. Однако это был последний успех ветерана — еще один кривой меч врезался сзади в шею, перерубая позвонки. И в следующее мгновение орки отхлынули от безжизненного тела, оставив рядом шестерых своих.

Теперь их оставалось не более трех десятков, однако и силы защитников таяли. Клад пластом лежал на возу, потеряв сознание и чудом не свалившись на землю — топор тролля ударил его по шлему, не пробив его, но оглушив парня. Куда хуже, чем мечники обученные, погибли еще трое возниц — один от того же метательного топора, двое других — изрубленные орочьими ятаганами. Два воза уже лишились своих защитников — кроме убитого База пали Жур и Флик, братья-близнецы, которых не путала разве что мать. И теперь они лежали рядом, оставшись вместе и после смерти. Тут же, прижавшись спиной к телеге, отчаянно сражался Сарт, но скоро и его пришпилили к дереву оставшиеся у орков арбалетчики.

На ногах теперь оставались лишь четверо мечников да двое все еще живых парней Зеннора. Орков было чуть ли не вчетверо больше, и Жан, нанося очередной удар, подумал, что их песенка, пожалуй, спета. Кирк, оставшийся на своем возу один, размахивал своим огромным кистенем, проламывая черепа и дробя кости тем, кто неосторожно оказывался от здоровяка слишком близко, однако и у него уже по щеке струей текла кровь — метательный топор сбил с него шлем, а второй, как бритвой, начисто снес бойцу ухо.

Жан тоже был ранен — левое предплечье пробила стрела. Наконечник не раздробил кости, однако парень ощущал, как постепенно намокает рукав куртки, как все более ватными делаются руки. Он снова ударил, вогнав выщербленное лезвие в жилистую шею неизвестно какого по счету орка и увидев краем, глаза, как рухнул пронзенный сразу несколькими мечами Сван.

Внезапно в стане орков началось замешательство, стремительно перерастающее в панику. Хотя зеленые и не знали страха, но только до той поры были готовы бестрепетно идти на копья и стрелы, пока были убеждены в победе. Жан оглянулся — веером рассыпавшись по степи, к ним скакала конница — не менее сотни бойцов с пиками наперевес. Плескался на ветру лилово-голубой стяг графа Дэнси…

Подоспела помощь.

Этот брошенный назад взгляд едва не стоил Жану жизни — вскарабкавшийся на воз орк уже занес свой ятаган, готовясь обрушить его на голову парня, когда едва пришедший в себя Клад, не имевший силы встать, двумя руками вогнал кинжал в ногу урода.

Он был смертельно слаб, поэтому удар получился почти что никакой, царапина, и тем не менее орк отвлекся на одно мгновение, а уже в следующий миг в брюхе у него сидел клинок Жана. Пропела стрела, за ней другая — одна с резким звоном отскочила от изрядно помятого щита мечника, другая все же нашла дорожку, впиваясь парню в уже раненную руку. Пальцы бессильно разжались, выпуская щит, и в тот же момент топор тролля глубоко ушел ему в бедро. Он почувствовал, что падает, и уже меркнущим сознанием уловил, что орки, чуя приближение неминуемой гибели, бросились бежать. Он еще успел подумать, что вряд ли им это удастся, когда мрак окутал его.

Жан не видел, как жалкие остатки орков и троллей пытались уйти от копий всадников графа, как плакал Зеннор, глядя на своих перебитых парней и на лежащие рядом с ними иссеченные тела мечников. Как укладывали на телегу Свана, чтобы потом с почестями предать его тело земле, как Клад, еще шатаясь от полученного удара, заматывает раны приятеля непередаваемо дорогой белой тканью, которую для него рвет на полосы внук Зеннора. Как сам Зеннор, с треском раздирая кусок нежного батиста, перевязывает истекающего кровью Кирка…

Всего этого он не видел, поскольку пришел в себя позже, много позже.

— Эй вы там, черви ленивые! Быстрей, быстрей! — орал, надсаживая глотку, Корт, буквально силой проталкивая в ворота очередную группу сервов. — Не задерживайся, олух, шевели копытами! А ты куцы прешь? Бабу пропусти, с детишками. Что на возу? Давай налево, вон туды… Клад, проводи да скажи парням, пусть разгружают и в Пещеру тащат. И быстро, одна нога здесь, другая там.

Сплошной поток крестьян, спешивших укрыться за несокрушимыми стенами замка Форш, изрядно поредел. Если с утра цепочки возов шли практически непрерывно, то сейчас лишь несколько телег да пара десятков бедно одетых баб и мужиков толпились у массивных ворот цитадели. Правда, на подходе были еще несколько семей, и на этом дело, пожалуй, заканчивалось, но Корту настолько осточертело раздавать пинки тупым сервам, что он готов был даже поубивать их прямо тут, у ворот, лишь бы его поскорей оставили в покое.

Когда телеги наконец скрылись за воротами, сотник смог позволить себе минутку отдыха. Прислонившись к прохладной каменной кладке, он, шумно причмокивая и отдуваясь, дул пиво из здоровенной кружки, которую ему принес Жан. Искусство медиков маркиза и в немалой степени эльфов помогли ему более или менее быстро встать на ноги, хотя ходил он еще с трудом. В наряды его не ставили, так что он бесцельно слонялся по крепости, не начинала ныть раненая нога, после чего садился на каменный парапет стены, свешивая ноги над настоящей пропастью, где гранитные блоки бастиона незаметно переходили в отвесную скалу — отсюда открывалась великолепная, ни с чем не сравнимая панорама. Буйные зеленые заросли, начинавшиеся прямо у основания скалы, уходили к горизонту плавными волнами невысоких холмов, упираясь где-то там, на пределе видимости, в скальную гряду, выглядевшую отсюда далеким берегом почти бескрайнего зеленого моря.