Возвращение в Алмазные горы - Михаил Багнюк Страница 25

Видимо, от Судьбы не уйдешь. Предназначение всегда и везде найдет. Так говорят большинство мудрецов всех времен и народов. Но некоторые из них уверены в том, что человек способен сам своими помыслами, желаниями и деяниями творить свою судьбу, выбирать себе предназначение в этой жизни. Невзирая на события, разворачивающиеся вокруг него и помимо его воли. Сложно спорить, кто из них прав, ведь иногда Судьба подкидывает неожиданные сюрпризы, заставляя совершать определенные поступки.

Так можно ли уйти от своей Судьбы? Обмануть? Спрятаться? Ослушаться и принять непредсказуемое и не просчитываемое решение в навязываемой Судьбой ситуации? Переломить линию Судьбы в нужную сторону?

Только этим я и занимаюсь с самого своего рождения. Вопрос в том, удастся ли мне взять Судьбу под уздцы и провести той дорогой, которая угодна мне, а не той, что предначертана ею.

— Не нужно терзать себя сомнениями, — правильно догадавшись по унылому выражению моего лица о недюжинной работе ума, сказал Саабах.

Оторвавшись от раздумий и оглядевшись вокруг, я заметила, что Мелика на террасе уже нет, а на стол водружены блюда с хлебом и горячим мясом, от которого поднимался дымок.

— Вы можете сказать, достопочтенный Саабах ибн Сулей, кто я и за какие прегрешения мне все эти напасти?

— Насчет прегрешений спросишь у Всевышнего, — назидательно сказал старик. Его голубые глаза лучились добром и участием. — А по поводу того, кто ты, спроси у себя самой.

— Спросить-то я спрошу, вот только ответа нет.

— Ответ есть, просто ты его не видишь.

— Вы говорите, что я — ваша мифическая птица Симург, — разозлилась я, — а мне даже имена моих родителей неизвестны!

— Успокойся, в спокойствии приходит мудрость и рассудительность, — невозмутимо продолжил Саабах. — В наших сказаниях птица Симург — девушка-птица, могучая и прекрасная, обладающая огромной магической силой, щедростью, великодушием, умеющая говорить на человеческом языке. Иногда она помогает людям справиться с большим злом, способным уничтожить нас, иногда сама повергает людей в пучину страданий, если чаша ее небесного терпения переполняется их лицемерием, злобой и жестокостью. Если она видит несправедливость с высоты гор Тысячи Сияющих Вершин, то спускается к нам, смертным, и огнем и мечом наказывает тех, кто обижает немощных и слабых.

Саабах немного помолчал, давая мне время обдумать услышанное, потом спросил:

— Разве такая философия жизни претит тебе?

— Нет, но… — попыталась возразить я.

— Никаких «но», — мягко перебил меня старец. — Ты та, кем себя ощущаешь, а о твоем предназначении ведает только Всевышний. В моей стране твое предназначение — стать великой птицей Симург. А предназначение моего клана — оберегать и помогать священной Симург, именно поэтому нашим символом стали белые крылья на ночном небе. Вот уже несколько тысячелетий мы встречаем Симург, помогаем ей выполнить ее предназначение и снова ждем. Я счастлив, ибо я смог встретить Симург дважды за свою жизнь. У каждого в жизни есть предназначение, и, только исполнив его, человек обретает гармонию с самим собой. Со своей душой и сердцем.

— А в чем мое предназначение в вашей стране, раз уж я все-таки Симург?

— А это можешь знать только ты, — развел руками Саабах. — Я могу лишь предположить, что раз ты прибыла ко мне с посланием от принцессы, то твоим долгом на этот раз является избавление Шаурана от диктатора Фаруха и того иноземного чародея, чьей поддержкой он пользуется. Лишь Создатель видит, сколь черны их души и коварно зло, обитающее в них.

— А потом? — снова спросила я.

— А потом ты вернешься к своей жизни. Ведь у тебя есть дом, друзья, семья?

— Есть, — с улыбкой ответила я, вспоминая цитадель, Шторма, Дарвингиля и Нерканна.

— Вот и замечательно! — радостно проговорил глава Харутов, заметив улыбку на моем лице. — Сейчас я тебя отведу в твои покои, а завтра подумаем, что нужно сделать. Ночь давно вступила в свои права, в садах заливисто пели соловьи, соревнуясь в красоте радующих слух трелей. Голоса на улицах стихли, люди, насладившись ночной прохладой, уже разошлись по домам, лишь журчание фонтанов было естественным аккомпанементом к вокалу ночных певцов, к моему удивлению и радости, меня поселили не в женской половине дома, а в отдельных от всех апартаментах.

— Весь этаж северного крыла дома, — прокомментировал Саабах, лично провожая меня по коридорам.

Едва оставшись одна, я прикорнула на первом попавшемся диванчике, так что шикарные покои со множеством огромных комнат рассмотреть как следует просто не успела. Уже засыпая, я мысленно набросала примерный план действий в помощи аире и эмиру, раз уж меня считают сказочной Симург.

Утром меня никто не будил, но, несмотря на все потрясения и события прошедших дней, встала я рано. Наплескавшись в бассейне собственной террасы с потолком из винограда, я почувствовала себя почти счастливой. Впервые в жизни мне доверено по-настоящему важное дело! И есть такие мудрые и ильные соратники. Теперь главное — не ударить в грязь лицом и оправдать оказанное высокое доверие. Одевшись, я стала раскладывать мелкое оружие по местам, когда услышала стук в дверь. Меня ждал небольшой сюрприз.

— Доброе утро, сияющая Симург! — В дверях стояла старшая жена Саабаха, одетая в воздушно-летящие шелка перламутрово-голубых тонов, с вплетенной в прическу сеткой из лазурных топазов. Черная краска, подчеркивающая глаза в тон наряду, отливала синим.

— И вам доброго утра, прекрасная Тамар-опа, — вежливо поздоровалась я. — Что привело вас ко мне?

— Надеюсь, на меня нет обиды за то маленькое недоразумение нашей первой встречи? — Густо накрашенные красивые глаза мудрой женщины смотрели испытующе.

— Нет, многомудрая Тамар-опа, — я искренне улыбнулась первой жене Саабаха, — вы всего лишь хотели поставить на место нахалку. Наверное, я бы на вашем месте поступила более опрометчиво и грубо.

Теперь и ее губ коснулась мягкая приятная улыбка. Некоторое время мы молчали — я продолжала раскладывать предметы вооружения и накопительные амулеты в многочисленные карманы одежды, Тамар-опа с интересом за этим наблюдала.

— Смотри, чему научу, — наконец сказала она. Из ее невесомого и почти прозрачного одеяния появился длинный кинжал.

— Ничего себе! — только и смогла вымолвить я.

По моему убеждению, в таких одеяниях и булавку не спрячешь, не то что нож. Дальше моему взору предстали приличных размеров заточенные иглы, извлеченные из прически, а большое напольное зеркало раскололось от легкого шлепка тыльной стороной ладони старшей жены Саабаха. На одном из пальцев ее холеных ручек среди обычных творений ювелирного искусства красовался боевой перстень с ограненным острием вверх алмазом.

— Я не воин, — обратив внимание на мой восхищенный взгляд, направленный на нее, сказала Тамара-опа. — Но как первая и одновременно старшая жена главы клана я обязана постоять за себя в случае опасности.