Дети Велеса - Андрей Расторгуев Страница 25

– Издревле предания о Детях Велеса считались только легендой, – продолжал Юнос. – Если верить им, ваше появление сулит миру много бед.

Стас грустно усмехнулся:

– Похоже, это становится явью. И война с кочевниками лишь первая из всех предстоящих зол.

– О том лучше никому не сказывать, – справедливо заметил ведун. – Ещё неизвестно как посмотрит на вас народ, узнай он, что вы Дети Велеса.

Ведун прав, что ни говори. Местным лучше ничего не знать. Устроят, чего доброго, суд Линча, обвинив землян во всех смертных грехах, нежданно свалившихся им на головы. И совсем неважно, будут ли виноваты в том пришельцы, или события произойдут сами собой.

Услышанное окончательно добило и без того обескураженных путешественников. Больше никто не проронил ни слова до самой резиденции Петрика.

Троица вновь предстала перед юным посадником, на этот раз во дворе терема.

Повсюду сновали дружинники. Запрягали лошадей, грузили повозки, таскали оружие, доспехи, продукты и прочий скарб. Во всей этой кутерьме за кажущимся хаосом угадывалась умелая организация. Каждый солдат знал, чем должен заниматься и выполнял только свои, порученные непосредственно ему, обязанности. Никто не слонялся без дела, не суетился понапрасну, не путался под ногами, не зная за что ухватиться. Командиры тоже лишний раз не драли глотку. Короткие приказы исполнялись быстро и чётко. Петрик вообще сложил руки на груди, стоя на высоком крыльце, и бесстрастно взирал на копошащихся внизу людей.

Только Аркаша и Стас оставались не у дел. Даже Юнос куда-то пропал, найдя себе работу.

Постепенно суета улеглась. Сборы закончились. Люди, кто верхом, кто в гружёных повозках, повинуясь зычной команде, повторенной с разных концов двора, двинули к воротам. Длинная колонна втянулась в город. Последними уходили гости.

Петрик дал им лошадей. Ни Пырёв, ни тем более Башка ни разу не ездили в седле. Не мудрено, что чувствовали себя неуютно. Аркаша постоянно ёрзал, пытаясь усесться удобнее. Пырёв с каменным выражением лица старательно делал вид, что передвигаться верхом ему не впервой. Но получалось плохо. Наблюдая за Юносом, невольно испытывал восхищение. Тот уверенно запрыгнул в седло и сидел, точно влитой, подёргивая за повод гарцующую лошадь.

Колонна из порядка трёхсот воинов медленно продвигалась по узким улочкам города. Её провожали угрюмые взгляды жителей и беженцев. О чём думали эти люди, сами пожелавшие сдаться на милость врагу? О том ли, что посадник бросает их в лихую годину, оставляя беззащитными перед лицом смертельной опасности? Или, может, мучились угрызениями совести, что лишили его своей поддержки, вынудив покинуть город? Так или иначе, никто из них не издал ни звука. Не причитали, уговаривая остаться. Но и не злословили вослед, проклиная посадника и уходившее с ним войско, суля им беды и несчастья. В гробовой тишине проследовали дружинники до ворот и покинули родное Суматошье, отвернувшееся от них в час тяжёлых испытаний. После смолкшего грохота множества тележных колес, конских копыт и сбруи здесь надолго станет неуютно, пустынно и тоскливо до омерзения…

Сразу за воротами Петрик выслал вперёд небольшой авангард.

Попав на дорогу, колонна растянулась, пошла быстрее. Не успевшие устать лошади бодро цокали подковами по мостовой, ровной лентой убегающей к югу.

Спустя пять-шесть часов, дружина свернула на грунтовку и запылила на запад. Солнце, спрятавшее нижний край за горизонт, светило теперь прямо в лицо, заставляя щуриться. Через полчаса такого пути Стас, бодрствовавший сутки напролёт, почувствовал сонливость. А тут ещё бёдра начали болеть, и спина заныла. Что значит полдня в седле без подготовки.

Он посмотрел на солнечный диск и зажмурился. Вот где пригодились бы тёмные очки. Такое замечательное Земное изобретение, которое, к несчастью, осталось в холле гостиницы. Забыл на стойке администратора.

Оглянувшись, увидел, как неуклюже подпрыгивает Аркаша на лошади. «Сосиска», – пришло в голову смешное сравнение, и Стас улыбнулся. Уж очень уморительной была картина. Одетый в дорогой заграничный костюм Башка, болтающийся в седле, окружённый облаком пыли да затянутыми в кожу всадниками. Не рассмеялся Пырёв лишь потому, что сил не было.

Объявленный вскоре привал он воспринял с таким облегчением, что, не дожидаясь еды, лёг на землю и уснул, едва коснулся головой сброшенного седла. Перед тем, как провалиться в сон каким-то совершенно далёким краем затухающего сознания услышал гулкий шлепок упавшего рядом тела измотанного Аркаши…

Ещё через несколько довольно длинных отрезков пути от привала к привалу Стас более-менее приноровился к ходу своего скакуна. Но всё равно усталость приходила гораздо раньше, чем даже к самым неопытным новобранцам дружины. Много хуже было Башке, изо всех сил старавшемуся хотя бы не упасть с лошади. С ним-то ладно. Можно считать, что наказание отбывает. Ему при случае зачтётся. А вот Пырёв совсем уже выбился из сил. Уже не получалось выглядеть бодрячком перед солдатами. Ехавший вместе с ними Юнос, как назло, рванул вперед, увлекая за собой и землян. Они заняли место за Петриком с его военачальниками. Такое положение просто обязывало держаться достойно.

О чём это там болтают ведун с посадником? Ах, вот оно что. Скоро должна показаться деревня. Выселки называется. Юнос рассказывал, что её основали переселенцы из Суматошья. Осели здесь, чтобы заниматься крестьянским промыслом. Они тоже подданные посадника, и Петрик надеется на радушный приём, собираясь расквартировать там дружину. Как люди, так и животные нуждались в продолжительном отдыхе. А уж как мечтали о нём земляне…

Однако судьба распорядилась по-своему.

На подъезде к деревне, над холмами, за изгибом которых скрывалась убегающая вдаль дорога, они увидели дым, окрашенный зловеще-сизым цветом пожара. Он поднимался в небо широким густым столбом. Постепенно преломляясь, менял направление и тянулся вбок длинной полосой, перечеркивая солнечный диск. Колонна встала. Петрик в сопровождении воевод поскакал к замершему на горизонте авангарду. Юнос отправился с ними. Почуяв неладное, Пырёв сглотнул застрявший в горле ком. Недолго думая, пришпорил коня и пустился вдогонку. Уставший от бесконечной тряски в седле Аркаша и ухом не повёл. Остался торчать в голове колонны, решив использовать подвернувшийся шанс для передышки. Соскочил на землю и стал расхаживать взад-вперед, разминая онемевшие ноги.

Авангард из дюжины всадников стоял на возвышенности, всматриваясь в долину с раскинувшейся внизу деревней. Забор вокруг неё обрушился, превращённый в груду догорающих на земле головешек. Среди нескольких десятков объятых пламенем домов сновали вооруженные люди в кожаных, обшитых металлом доспехах. Пешие и конные, они добивали уцелевших жителей, поджигали пока не тронутые огнём постройки, ловили бегающую по дворам, ошалевшую от пожара скотину. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, кто эти налётчики. Стас уже сталкивался с ними, когда впервые встретился с Юносом. Слышал его рассказы о зверствах кочевников. А теперь собственными глазами мог видеть печальный результат их разбойного набега. По всей деревне истерзанные тела. Само собой, большинство из них крестьяне. Окровавленные трупы буквально в каждом дворе. На крыльце ближайшего дома ничком лежит утыканный стрелами мужчина, так и не выпустивший из крепкой руки вилы, вонзённые в шею незадачливого кочевника. Дом горел. Пламя уже подобралось вплотную к двери, готовое поглотить и крыльцо, и обоих мертвецов.