Корона тьмы. Сумеречные боги - Лаура Кнайдль Страница 26

– Думаю, нам лучше лечь спать, – сказала Зейлан, избегая собственных чувств, и поднялась со своего места у огня. – Завтра будет напряженный день. Мы должны отправиться в путь с первыми лучами солнца.

Киран взглянул на нее снизу вверх. Свет пламени отражался в его голубых глазах, которые на изрытом шрамами лице казались еще ярче и пронзительнее.

– Не ожидал, что ты так легко воспримешь мое признание.

Зейлан пожала плечами:

– Меня не волнует, что ты был Талоном, потому что королевская семья совершенно ничего для меня не значит. Драэдоны высокомерны и самонадеянны, с их стороны крайне претенциозно выставлять себя в качестве богов. Король Андроис выдает себя за человека из народа, но он никогда не был рядом со мной. Он не помог мне, когда я изо всех сил пыталась выжить, изо дня в день, одна, без родителей, на улице. Так что да, для меня не имеет значения, был ты Талоном или нет. Я не поклонялась тебе тогда и не стану делать этого сейчас.

Губы Кирана дрогнули в улыбке:

– Я бы разочаровался, будь оно как-то иначе.

Издав какое-то невнятное бурчание, Зейлан отвернулась, чтобы не смотреть на его соблазнительные губы, и пошла умыться из ведра с водой, которую они набрали в ближайшем ручье. Лошади фыркнули, словно хотели пожелать ей спокойной ночи, и девушка легла на одеяло, стараясь устроиться как можно удобнее, насколько позволял каменный пол.

Она слышала, как укладывался спать Киран – всего-то на расстоянии двух вытянутых рук от нее. Потом в храме вдруг стало совсем тихо, но эта тишина была какой-то громкой. Огонь, затухая, едва слышно потрескивал, испуская последние вздохи. Сквозь щели храма по полу тянулся холодный сквозняк. Из леса до их слуха доносились звуки, издаваемые эльвами. Они лаяли, выли и вопили, время от времени слышались крики, похожие на человеческие: так эльвы заманивали свою добычу.

Зейлан содрогалась от ужаса, цепляясь за мысль о том, что скоро, очень скоро она доберется до Стены. Они были всего лишь в нескольких днях езды от Свободной земли, и сколько бы эльв ни встретилось у нее на пути, она вернется к Стене. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Зейлан видела других Хранителей и послушников, и не могла дождаться возможности проявить себя в тренировочном поединке.

– Нихалос —

Статуя высотой в несколько метров посреди праздничной площади изображала Олдрена и Валеску, державшихся за руки. Не заметить ее было невозможно: скульптура возвышалась даже над храмом, который был восстановлен после неудачной коронации Кирана. Ступени, ведущие к святилищу, были окружены гвардейцами, а между ними и толпой соорудили барьеры, чтобы никто не мог подойти к королевской чете новобрачных слишком близко.

Сотни, а может, и тысячи Неблагих и Благих фейри собрались на еще недавно разрушенной площади, чтобы полюбоваться королевской парой. Народ ликовал. Большинство из них, казалось, радовалось этому браку, и, вероятно, не в последнюю очередь потому, что торговля теперь снова была в самом разгаре. Колонны повозок, груженных товарами из Даарии, въезжали в город, везя с собой огненные таланты, ткани и другие товары.

Не все фейри были исполнены счастья за Олдрена и Валеску: над площадью снова и снова разносились брань и оскорбления. Но гвардейцы пресекали в зародыше любой намек на восстание.

Закутанный в толстый плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, Ли смотрел, как гвардейцы уводят фейри, который проклинал Олдрена за этот брак, называя его предателем Неблагих. Фейри отбивался, боролся с гвардейцами, но не мог сравниться с ними в силе. Что-то подсказывало Ли, что этого мужчину никто больше не увидит. Олдрен правил железной рукой, но, по-видимому, эта строгость была необходима, если он не хотел потерять контроль над своим народом. Худшие из восстаний миновали, все, что осталось, – это страх и разруха, но вряд ли потребовалось бы много времени, чтобы разжечь огонь новых бунтов, которые пока что были лишь тлеющими углями.

Ли еще наблюдал за фейри, которого уводили гвардейцы, когда шепот, шум и суета внезапно усилились. Хранитель устремил свой взор на храм. В гуще гвардейцев началось какое-то движение. Зазвучала музыка, и к храму подъехали несколько экипажей, запряженных белыми лошадьми. Ли вытянул шею, но был слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. Мужчина встал еще до рассвета, чтобы занять хорошее место у храма, надеясь привлечь внимание Олдрена. Ли по-прежнему хотел поговорить с Неблагим фейри, но миновать гвардейцев, охранявших замок, было невозможно, а рисковать своей головой, проникая без приглашения, капитан не хотел. Это того не стоило.

– Видишь их? – поинтересовался Вэйлин, который не отходил от Ли, хотя толпа уже несколько раз грозила отделить их друг от друга.

– Нет, пока нет, – ответил Ли, удивленный тем, что полуэльф настоял на том, чтобы сопровождать его на церемонию, несмотря на то что так он оказывался в опасной близости от Олдрена. Но Вэйлин не дал себя отговорить. Ли подозревал, что это как-то связано с Валеской, поскольку полукровка вырос в Даарии, а значит, она была и его королевой. То, что эта женщина была беременна наследником престола обоих народов, представляло собой нечто совершенно особенное.

Вопли становились все громче, и вот Олдрен и Валеска поднялись по ступеням храма. Олдрен был одет в голубую униформу с золотой вышивкой. Его светлые волосы ниспадали на плечи, а вплетенные в них золотые кольца блестели на солнце. Валеска же была одета в темное платье, напоминавшее жидкую лаву. Оно было сшито из красной, оранжевой и черной ткани. Вьющиеся локоны королевы ниспадали на грудь и были такими длинными, что своими кончиками касались ее выпуклого живота, хорошо заметного под платьем. Несомненно, это зачатие произошло до свадьбы. Так вот в чем причина такого поспешного брака?

Взявшись за руки, они остановились перед входом в храм, помахали толпе и позволили вознести себе почести, с улыбками принимая радостные вопли и выкрикиваемые поздравления. Люди ликовали. Олдрен подогрел их возбуждение, положив руку на живот Валески. Королева выглядела немного напряженной, но никто не стал бы ее в этом винить. В конце концов, она была Благой фейри среди Неблагих в Нихалосе, и не было никакой уверенности в том, как здешний народ отреагирует на нее. Однако, судя по аплодисментам, беспокоиться о своем положении королеве не приходилось.

Движением руки Олдрен призвал площадь к молчанию. Высоко подняв голову, новый правитель смотрел на свой народ, и на его губах играла удовлетворенная улыбка, от которой по коже Ли побежали мурашки. Никогда раньше Хранитель не видел на лице этого добродушного Неблагого такого выражения.

– Мой народ, – начал Олдрен. Магия воздуха разнесла его голос по всей площади. – Моя жена, королева Валеска, и я благодарим вас за теплый прием. Приятно вернуться на родину и в самый красивый город страны.

Неблагие снова разразились ликованием, а улыбка на лице Валески стала жестче.

– Последние несколько недель и месяцев были непростыми для нашего народа. Нам пришлось не только попрощаться с нашим любимым королем Неваном и его женой, королевой Зариной. Мы также узнали о предательстве их сына, их собственной плоти и крови. Принц Киран – позор нашей страны, но теперь он мертв, и мы свободны от его предательств, лжи и некомпетентности.