Каменное сердце - Кейлет Рель Страница 26

— Просто процесс превращения в каргу еще не завершился, — слабо запротестовала я.

— Ты тратишь магию каждый день на глупости вроде заговоров, — тихо сказал Кресс, — думая, что скоро она закончится и ты умрешь?

В его черных глазах блеснуло раздражение. Он едва сдерживался. Отдернув ладонь от моей груди, Кресс резко выдохнул. Он отвернулся к дому, приводя мысли в порядок.

Я не трогала его. Во мне тоже закипало бешенство. В таком состоянии мы не договоримся, а просто поубиваем друг друга.

— Дура, — буркнул Кресс.

— Придурок, — не осталась в долгу я.

Мы начали разбирать сумки, старательно избегая друг друга. Но я не собиралась оставлять все вот так. Нужно было обсудить, что Кресс знает о ведьмах, раз уж он первый об этом заговорил. Моя жизнь лишилась смысла со смертью семьи и любимого, но кто помешает мне его снова найти? Так что я собиралась ухватиться за эту призрачную надежду, что Истле милует своих детей даже после мести.

От раны Кресса остался лишь тонкий шрам на боку, в том месте, где царапина была глубже. Это меня одновременно и радовало, и бесило.

Мне не доставляли удовольствия утренние и вечерние перевязки. Каждый раз Кресс недовольно стягивал рубашку и подставлял мне бок. Хоть я и старалась лишний раз его не касаться, он постоянно выгибался, будто не любящая прикосновения чужаков кошка, которую ты хочешь погладить. Будто мне мало его мрачных взглядов исподлобья, преследующих меня повсюду.

Однако у раны был один неоспоримый плюс: она ослабляла Кресса. Из-за нее он стал вялым, более человечным и слегка сонным. А теперь все прошло. И Кресс с новым рвением кинулся исполнять свои обязанности инквизитора. к нему на пояс перекочевали ножны, а каждый вечер у нас посвящался полировке и без того идеальной стали. Кресс теперь ходил за мной везде. Он не отпускал меня одну на сбор трав, в деревню, пройтись до сарайчика, да даже в баню провожал и терпеливо ждал на улице, пока я там парилась.

Как только пришло время идти на ярмарку, Кресс напялил свою парадную рубашку — такую же черную и простую, как все остальные — и подхватил мою корзинку с наливками.

— Огненная ягода, — заметил он. — Зачем тебе это?

— Слезы девы, — сказала я. — Мы идем разоблачать злодеек. И веселиться.

— Странно слышать подобное от ведьмы.

— Уж поверь, в мире есть люди, которые в сто раз хуже любой карги.

Кресс молча отвернулся.

— Ты не идешь, — продолжила я, — Гленна пригласила меня. Инквизиция будет лишней на этом празднике жизни. Но если наметится казнь, я тебя обязательно позову.

— Стерва, — сквозь зубы произнес Кресс. — Я присматриваю за тобой. А если ты решишь сбежать?

— Говори прямо, — фыркнула я. — Ты просто не хочешь, чтобы на большой ярмарке меня придушил кто-то другой.

Его горящий взгляд опустился с моего лица куда-то вниз, в область шеи, где уже почти сошли синяки. Благодаря мази и заговорам, конечно.

Дразнясь, я откинула волосы, стекающие багряной волной по плечам, и демонстративно медленно обвела коготком линию ключиц. Кресс тяжело сглотнул. Кажется, примеривался, как лучше будет меня прибить: топором, мечом или голыми руками.

— Клянусь, я не дамся никому в лапы, — пропела я. — Ни разбойникам, ни зверью. Если меня кто-то и убьет, то только ты.

— Ведьма… — угрожающе протянул Кресс.

— Хотя, конечно, у Ру тоже есть все шансы. Ах, эти алые глаза! Так символично, что они будут последним, что я увижу в своей жизни. Яркие, как кровь, на фоне седых волос. Как-то так я и представляла смерть.

— Последним, кого ты увидишь перед смертью буду я, — отчеканил Кресс. — Я и только я.

Он угрожающе шагнул ко мне. А в меня будто Чернобожья тварь вселилась. Я не отступила и лишь гордо выпятила грудь. Инквизитор возвышался надо мной мрачной статуей. Мне бы испугаться: где он с его литыми мышцами и умение уничтожать мне подобных, и где я со своими изнеженными руками и израненным зимой телом?

Мы никогда не были равными. Он инквизитор, я — ведьма. У нас были разные способности и разные судьбы. Прямое столкновение могло закончиться лишь смертью одного из нас.

Я прекрасно понимала, что не стоит доводить Кресса до греха. И все же я шагнула вперед, почти прильнув к груди инквизитора.

— Какой ты собственник, — прошептала я. — Тогда смотри в оба. Потому что когда вернется Ру с подмогой, желающих свернуть мне шею станет в несколько раз больше.

Поединок взглядов продолжался лишь несколько мгновений. Кресс отвернулся.

— Проваливай, ведьма, — сказал он. — Надеюсь, тебя утащат в преисподнюю и мне не придется больше терпеть твое присутствие у себя в доме.

— Взаимно, инквизитор. Взаимно…

Кресс действительно не пошел за мной. Вышел только затем, чтобы оседлать лошадь и кратко объяснить, как быстро выехать из Чащи. Выехав за ворота, я обернулась. Кресс уже скрылся в доме, не став меня даже провожать. Ну и пес с ним. Весело насвистывая, я отправилась на ярмарку.

В Злейске гуляния начинались с самого утра. Я могла бы поучаствовать и в ранних забавах с поеданием караваев на скорость, бегах и поиске куличиков в саду, но не захотела.

Гленне стоило поблагодарить меня, что я вообще согласилась выбраться в люди. Мне не нравились шумные сборища, особенно те, которые не приносили денег. Ярмарочные гуляния сулили неприятности. Наверняка найдется пара мальчишек, которые попытаются стянуть кошель. Пришлые торговцы из Плавиццы и нашего порта могли обдурить, продав дрянной товар.

И, конечно, на Ярмарке все будут пить. Йозеф выставлял на гуляния пять бочек медовухи. Пять! Сколько выдвинет староста и представить было страшно. Все деревенские под конец вечера будут вдрызг. Если Гленна не спасет этого своего Якова, то тоже напьется.

И кому-то придется всю эту пьянь растаскивать по домам. Женам, конечно. Ну и мне, как трезвой, молодой и сильной.

Хоть к празднеству я относилась с предубеждением, на въезде в Злейск ощутила приятное волнение. Сердце забилось в груди, захотелось пришпорить кобылку, чтобы поскорее оказаться у дома Йозефа, где меня ждала Гленна.

Уж не знаю, как я не сорвалась в галоп. Может, тому виной огромная толпа людей, снующая по улицам? Знакомые старушки сегодня вышли из дома в нарядных красных платках с причудливо вышитыми жилетками. Их щеки розовели: то ли от чувства праздника, то ли от медовухи, то ли от весеннего свежего прохладного воздуха. Женщины выплясывали прямо у прилавков, демонстрируя всем свои пышные многоярусные юбки. На сценах в костюмах с перьями и мехом что-то показывали приезжие артисты.

Пару раз меня дергали за подол молодые да горячие, с лихо задвинутыми набок меховыми шапками. Вот у них краснеющие щеки точно были результатом потребления медовухи. Удивительно, но парней я не стала даже пинать и отталкивать, только выдергивала подол из их пальцев и ехала дальше.