Обретение мудрости - Дейв Дункан Страница 26

– Не думаю, – сказал Уолли. – Это лишь мое предположение, но мне кажется, что они ищут наши следы. Они видели мост. Теперь они знают, что они нас потеряли. Если только они не могут летать.

Еще одна способность колдунов – они могли собственной волей вызывать огонь. Но почему так ненадолго? В темном, сыром лесу свет был бы полезен. Зачем так быстро его гасить? Был ли это предел их возможностей?

Огня больше не было, как не было и никаких признаков колдунов среди деревьев. Время тянулось с черепашьей скоростью. Промерзший до костей, Уолли готов уже был сдаться, когда Ннанджи что-то пробормотал и показал рукой. На фоне горизонта вновь двигались неясные фигуры. На этот раз они насчитали четверых и вьючную лошадь. Колдуны уходили, отказавшись от преследования, направляясь обратно в долгий путь домой через холмы.

В то же самое время двое продрогших воинов могли, наконец, отправиться на поиски тепла и укрытия, находившихся лишь в половине лиги отсюда. На этот раз все кончилось благополучно.

– Идем, – сказал Уолли. – Это был поучительный день, но не упускай из виду этот последний урок, мой юный друг!

– О чем ты, милорд брат?

Уолли рассмеялся.

– Никогда не доверяй танцовщице.

– Значит, вот как выглядят горы! – сказал Ннанджи, поднимаясь с земли рядом с Уолли.

Светало; утро было чистым, свежим и девственным, и на небе не было ни облачка. Солнечный свет отражался от далеких излучин Реки на востоке. На севере вид преграждала громадная вершина, покрытая снегом и величественная, в то время как подобные ей тянулись на юг, насколько хватало взгляда. Путники стояли на краю длинного ряда вулканов; седловина на востоке отмечала место, где должен был находиться перекресток.

Уолли догадался о вулканах по черной породе, которую видел накануне. Пещера Гарадуи была лавовым туннелем, часть свода которого обвалилась, в результате чего образовался каменистый склон, по которому можно было до нее добраться. Вероятно, пещерой пользовались поколения охотников и торговцев, поскольку среди каменных обломков была пробита солидная тропа, достаточно пологая для того, чтобы по ней могли спуститься лошади, а внутренность пещеры была грубо обустроена в виде конюшни с одной стороны и жилого помещения с другой. Когда двое воинов добрались сюда прошлой ночью – в сопровождении Катанджи, который до смерти продрог на тропе, пока их ждал – там уже ярко пылал огонь, и их ждала горячая пища и рыхлые охапки старых веток, на которых можно было спать.

– Да, это горы, – согласился Уолли. – И не маленькие для первого раза! Да пребудет с тобой Богиня, строитель!

Приветствие было не вполне формальным – наступил новый день.

– Я, Гарадуи, строитель третьего ранга…

После того как ритуал приветствия завершился, парень потянулся и огляделся по сторонам, потом провел пальцами по спутанным волосам.

– Ты попросишь ученицу Куили привести нас к молитве, милорд?

От него требовали молитв и прошлой ночью. Уолли мог теперь поверить в богов, но до сих пор не слишком преуспел в молитвенном искусстве, и его приводил в легкое замешательство даже ежеутренний ритуал воинского посвящения, который он исполнял с Ннанджи. Гарадуи был первым религиозным фанатиком, которого он встретил в Мире. Хонакура, Джия и Ннанджи были благочестивыми слугами Богини, но они не выставляли напоказ своих религиозных чувств, как юный строитель. После того, как он узнал о миссии Уолли и о его мече, он молился вслух и на публике.

И тем не менее, Уолли во многом должен был быть ему благодарен.

– Я не имею ничего против молитв, если они будут короткими. Боюсь, что нам нужно спешить. Как скоро эта реку можно будет перейти вброд?

– Наверное, где-нибудь через день?

Может быть, даже быстрее, подумал Уолли. Каменистая вулканическая порода должна быстро поглощать воду. Он повернулся, глядя на склон впереди и едва видимую на его фоне тропу. Подниматься придется долго, и спрятаться будет негде. Любой наблюдатель с хорошим зрением сможет следить за ними, безо всякого колдовства.

– На западной стороне больше леса, милорд, – заметил Гарадуи, явно думавший о том же самом.

– Тогда я буду рад до него добраться.

– Они добрались до вершины около полудня, вспотевшие и уже уставшие от подъема. Солнце над головой освещало плоскую, бесплодную землю, на которой было больше камней, чем травы; время от времени попадались старые кучи золы и груды камней, отмечавшие тропу. Уолли повернулся в седле, бросая последний взгляд на далекую Реку, и стал нетерпеливо ждать, когда в поле зрения появится западный склон. Все его кости болели, и он был уверен, что с головы до ног покрылся в три слоя волдырями.

Во время подъема он расспрашивал Гарадуи о колдунах. С некоторой неохотой парень признал, что жители Ова, похоже, не производят впечатления чересчур угнетенных, и даже не слишком возмущаются новым режимом. С еще большей неохотой, и в ответ на прямые вопросы, он признался, что покойного старосту Зандорфино в городе недолюбливали. Он не держал своих людей под надежным контролем. Воины, как Уолли хорошо знал, порой любили похулиганить.

Старый король Ова остался на своем посту, единственное, что изменилось – теперь его покой оберегали колдуны, а не воины. Он ввел налог на строительство башни для колдунов и разрушил ряд зданий, чтобы освободить для нее место. Эти непопулярные меры считались следствием заклятия, наложенного на старика предводителем колдунов, Седьмым. Однако подрядчиком был Гаратонди, который стал еще богаче, чем прежде. Затем дискуссия естественным образом перешла к проблемам рабства. Состояние семьи было создано потом и кровью рабов, и из-за этого юного Гарадуи постоянно мучила совесть. Это было источником его мятежа и нынешнего чудесного спасения Уолли.

– Так что раб – это раб, милорд! Он такое же дитя Всевышней. Нет никаких причин относиться к человеку как к животному, верно?

Уолли до сих пор не сталкивался в Мире с антирабовладельческими настроениями, аналогичными его собственному, и от всей души согласился с юношей.

Ннанджи слушал рассказы о колдунах с явным неудовольствием. Вероятно, его никогда до сих пор не заботила этика рабства, но его герой рабства не одобрял, так что ему приходилось пересмотреть свои взгляды. Он вмешался в разговор со словами о том, как лорд Шонсу подружился с рабыней в храме, и как она помогла ему бежать. Уолли считал эту историю даже недостойной упоминания, но Гарадуи выслушал ее с явным одобрением.

Потом он несколько успокоил Уолли, и вместе с тем привел в ярость Ннанджи. Вскоре после резни – так он по крайней мере заявил – Гарадуи сам сбежал на корабле в Ги, следующий город ниже по течению. Он лично сообщил старосте о гибели воинов в Ове. Он был не первым, кто об этом рассказывал, и никаких действий предпринято не было, так как Ги был городом намного меньшим, и местный гарнизон не имел ни возможности, ни желания нападать на колдунов, окопавшихся в Ове. Уолли испытал облегчение, услышав, что об укрывательстве речь не шла. Если он когда-нибудь вернется во владения Гаратонди, ему не придется кого-то за это осуждать. Ннанджи же что-то сердито пробормотал насчет трусов из Ги.