Лишнее золото. Без права на выбор - Игорь Негатин Страница 26

— Приключений и женщин?

— Болван ты, Поль, — лениво отмахнулся Шайя. — Болван. Ничего в жизни не понимаешь. Нет в тебе мужской интуиции.

— Это еще что такое?

— Мужская интуиция? — переспрашивает он. — Это способность задницей чувствовать то, что женщина вынашивает в голове. Развивается долгими годами упражнений.

— Философ ты наш, — парирую я, — ты злишься потому, что не успел съездить к этой китаянке из магазинчика. Никто не виноват, monsier Шайя, что вы не успели с ней попрощаться. Вернетесь обратно, а Лиджуан уже замужем. Будет тебе наука, старому развратнику.

Карим что-то буркнул в ответ, но я не расслышал. Наверняка что-то матерное. Колонна уже начала движение, а он все еще бурчал, бросая хмурые взгляды на улицы Порто-Франко. Два патрульных джипа, из охраны периметра, резко ушли вперед. Они проводят нас до первого блокпоста, расположенного в пяти километрах от города. Зарычали моторы, и машины начали выползать из Порто-Франко. Медленно, словно гигантская анаконда. Через десять-двадцать километров водители привыкнут к ритму, перестанут ломать дистанцию, и движение придет в норму. Ленивое перемещение из точки А в точку Б.

Сразу за нашей машиной идут два экспедиционных грузовика. За рулем первого, с жилым фургоном, сам Джек Чамберс. Судя по его серьезному виду, Легенда решил тряхнуть стариной. Он спокойно развалился на сиденье, сбил шляпу на затылок и безостановочно грызет свою прокуренную трубку. Следом за ним — грузовик-«техничка», где устроились Александр Козин и Эндрю Пратт. Они, как ни странно, быстро нашли много «общего». Последнюю неделю, каждый божий день, только и делают, что спорят о политике Старого Света. Даже немного странно наблюдать, как невозмутимый Эндрю начинает размахивать руками. Все эти беседы заканчиваются примерно одинаково — увлекшись, они обязательно поругаются. Вдрызг. И будут долго бросать обиженные взгляды друг на друга. Минут двадцать. Потом кто-нибудь начнет бурчать про «отмороженных янки» или «crazy russian», и уже через несколько минут они опять вернутся к очередной теме. Мирно и дружелюбно.

Весь остальной коллектив разместился в фургоне. За время нашего знакомства я успел присмотреться к этим людям и сейчас, даже не видя их, могу сказать, кто и чем занимается.

Андрей Никоненко — наш «в меру упитанный» картограф, как обычно, развлекает дам историями из своей прошлой жизни. У него всегда найдется какая-нибудь история. Он знает их великое множество. Всегда весел и очень подвижен, несмотря на пухлый животик и почтенный возраст. Эдакий зеленоглазый толстячок «в самом расцвете сил». Остатки шевелюры коротко подстрижены, а загорелая лысина блестит, как шар для боулинга. Утро у него всегда начинается с бритья. Бреется только опасной бритвой, которую очень бережет. После этого он обязательно выпьет чашку кофе, медленно выкурит сигарету и лишь потом начнет заниматься рабочими делами. Анастасия называет его Карлсоном, на что Андрей Викторович совершенно не обижается. Такое ощущение, что он вообще никогда не обижается. На первый взгляд — мягкий и очень добрый человек. Но это всего лишь первое впечатление. При необходимости он может добавить металла в голос. Мне довелось слышать, как он распекал водителя, уронившего ящик с приборами. Голос звенел такой сталью, что бедный шофер пошел красными пятнами. Да, мсье Никоненко умеет не только шутить, но и приказывать. Кстати, он приятельствует с Биллом Тернером. Несмотря на большую разницу в возрасте, они с удовольствием общаются. Иногда Андрей Викторович по-дружески подтрунивает над Тернером, называя его «пьяницей и дебоширом». В ответ Билл только смущенно улыбается, бросая хмурые взгляды в сторону нашего биолога Джерри Стаута. Не знаю почему, но наш «красавчик Джерри» ему не нравится. Один раз они серьезно повздорили. Их перепалку резко оборвал Чамберс, пообещав выгнать обоих «k beninoj materi». С тех пор эти парни демонстративно не замечают друг друга, общаясь лишь по служебной необходимости.

Да, русские идиоматические выражения прочно вошли в наш быт. Зачем объяснять размер необходимого инструмента и порядок его использования, если двумя короткими как выстрел фразами можно объяснить и первое, и второе, и даже последствия невыполнения первых двух? Меня и Карима русским матом не удивишь, а вот Эндрю первое время прислушивался с интересом. Теперь он любит щегольнуть некоторыми словами, если поблизости нет Анастасии или нашей докторши.

Кстати, Тернер — не единственный, кто недолюбливает Стаута. Его на дух не переносит Карим. Я, если честно, тоже. Хотя что ему до наших симпатий? Он приторно вежлив, старателен в работе и педантичен в быту. По крайней мере, не оставляет на столе грязные кофейные кружки, чем грешит Билл. Иногда в голосе Джерри сквозит легкое высокомерие, и тогда — боже упаси, если поблизости окажется Шайя… Мне уже приходилось одергивать своего друга, объясняя, что наша задача — охранять этого сотрудника, а не раздумывать, как сделать из него инвалида. Каждый раз, когда я «выколачиваю пыль» из Карима, он послушно кается в своих грехах и обещает быть терпимее «к этому ублюдку». Проходит несколько дней — и все возвращается на круги своя… Кипя негодованием, Шайя вваливается в наш вагончик и предлагает свой выход из ситуации. Поверьте, его предложения не отличаются новизной и разнообразием. Самая миролюбивая — «проблему надо решить и закопать».

Впрочем, наше отношение не мешает Стауту безостановочно скалиться своей белоснежной улыбкой и ухаживать за Еленой Куликовой.

Анастасия Федорова, скорее всего, устроилась на верхней полке и читает. Иногда, задумчиво улыбаясь, делает в тексте пометки. У нее все книги в карандашных завитушках и подчеркиваниях. По крайней мере, так утверждает Карим, который часто берет у нее книги. Она, пожалуй, единственная из сотрудников, с кем у меня хорошие приятельские отношения. Если не считать Карима, Джека и, конечно, Эндрю. Она умна, тактична, не лезет в душу и не изображает «белую кость», вынужденную общаться с «тупыми армейцами», как это любит показать Стаут.

Что делает наша медичка — не знаю. Скорее всего, слушает рассказы Андрея Викторовича. Или, на худой конец, комплименты биолога. У нас с Еленой — вооруженное перемирие. Мы подчеркнуто вежливы, общаемся, как правило, через посредников и встречаемся раз в день. За завтраком. Если мне не везет, то дважды: еще и за ужином.

Легенда Новой и прочих земель, а именно Джек Чамберс, наблюдает за всем этим с мудростью старого волка. Он прав — поисковой партии еще нет. Пройдет много времени, прежде чем эта группа людей превратится в коллектив. Будь моя воля, я бы ускорил этот процесс, используя некоторые армейские методы, но увы — Джек только смеется, называя меня тираном и сатрапом. Хотя это его дело. Пока что он с улыбкой смотрит на наши забавы. Игры для детей старшего возраста, черт бы их побрал…

С этими мыслями мы отмахали первые сто километров, на что ушло почти четыре часа. Еще через десять километров колонна встала. Один из водителей перегрелся, потерял сознание, и автомобиль съехал с дороги. Его жена, сидящая рядом, не успела перехватить руль, и машина снайперски въехала в заросший кустарником овраг, где и заглохла. Еще через двести километров закипели радиаторы у двух джипов. Пока водители возились с этой проблемой, я выбрался из машины и с удовольствием потянулся.