Парадокс Ферми - Феликс Разумовский Страница 26

— Нет-нет. — Хонус чуть заново не опрокинулся вместе со стулом. — Давайте договоримся! Я сделаю всё, что вы скажете. Только не зажигайте свою спираль…

Он был явно не дурак: сразу понял, что от него чего-то хотят. Не понял только самого главного: что будущего у него уже нет.

— Уговорил. Но учти, спрашиваю только один раз, — посмотрела ему в зрачки Гарьят. — Где ты берёшь дрил? Кто поставщик? Как он выходит на связь? Ну?

Телепатический контакт с хонусом ничего не давал — вся конкретная информация была похоронена под толстым слоем жадности, страха и судорожных расчётов. Пробиваться сквозь эту толщу — всё равно что разгребать огромную кучу дерьма. Себе дороже.

— Сейчас-сейчас, — вроде бы даже обрадовался Дагобар. — Беру у хонуса Черголайса, первого советника Президента. Конечно, не напрямую, всё через доверенных лиц. Раз в два полных Оборота мне дают знать, что прибыл товар, я еду в космопорт и в отсеке для очень важных персон получаю контейнер… Ни охрана порядка, ни охрана границ даже близко не подходят. Ну а дальше по накатанному…

Понять говорливость Дагобара было несложно. Пропадай дрил, пропадай Черголайс — главное, выкрутиться, выжить и сохранить всё, что удастся. Эта стерва Гарьят, похоже, не шутки шутит, так что навряд ли Черголайс узнает и отомстит. А скромной, но безопасной тринопли в цвету на склонах гор на Дагобаров век хватит уж точно…

— Если обманул, вернусь и заживо освежую. Если нет — Творцы тебе судьи, — сказала Гарьят, хотя была уверена, что Дагобар не солгал. — А пока отдыхай.

Резким ударом «от кармана» подарила хонусу долгий покой, вытерла руку о штаны и посмотрела на недвижимого артемита:

— Поехали к президентскому дворцу.

Орудием Творцов предстояло выступить мутантам, затаившимся в развалинах. Что они сделают с Дагобаром и его охраной? Отпустят на свободу? Съедят живыми? Возьмут в заложники? На органы продадут?.. Кто знает. Неисповедимы пути Творцов. А людские — непредсказуемы и тернисты…

— Вольно, вольно, тысячник, — ответил на приветствие Гернухора министр, кивнул и ласково повёл рукой. — Проходи, герой, присаживайся. Я тут доброй тринопли припас. Барданской. Запаливай, не стесняйся.

Вот так, не многовариантный «сынок», как в тот раз, а «герой» и даже «тысячник», ага, с как бы нечаянной оговоркой — без дурацкого «полу-». Плюс золотой контейнер тринопли. Нет бы чистого тысячника отстегнуть…

— Благодарствую, ваша доблесть. — Гернухор решил проявить должную скромность и не позарился на угощение. Он с достоинством сел, держась очень прямо. — Я весь внимание и повиновение.

Ну и прочие признаки геройской готовности отдать всё, что только можно, во славу отечества и Президента. Никакой тревоги, ни малейшего недоумения. Между тем он не понимал, чего ради его позвали сюда, и это вселяло тревогу. Казалось бы, дело сделано. Зетха взяли с поличным, от преступного бизнеса остались дымящиеся головешки, а уж улик столько, что «полу-» при его новом звании сильно смахивало на оскорбление…

Гернухор запоздало подумал о том, что мощной обличительной базой могли бы уже и распорядиться. Однако имперское правосудие почему-то реагировало и вполовину не так быстро, как следовало бы ждать. Не шевелился высокий суд, не раздавалось Общественное Порицание, не клокотал праведный гнев естественнорождённых… хранили молчание даже главные каналы, по которым вроде бы должны были сплошь идти обличительные голопередачи.

Вывод напрашивался однозначный. Зетх кому-то требовался живым. Кому-то на самом верху. На самом-самом. Да чтобы шуму кругом этого дела было как можно меньше.

Ага, не надумали бы избавиться от непосредственного исполнителя…

— Зря отказываешься, зелье отличное. — Министр набил сверкающую самоцветами курительницу, дождался ароматного дымка и перешёл к делу, правда, разговор начал издалека. — Слышал ты когда-нибудь, тысячник, о ролевых играх третьего рода? Рассказывали вам на лекциях по истории? В них ведь давно уже не играют…

Последнюю фразу он выговорил немного странным тоном, то ли сожалея, то ли предвкушая. А может, это относилось к ароматному дымку, начавшему выползать из курительницы.

— Рассказывали, ваша доблесть. — Гернухор никогда не жаловался на память. — На спецкурсе. Их Межпланетный Совет потом запретил.

Вспомнил он, естественно, гораздо больше, чем сказал. На самом деле Межпланетный Совет признал игры третьего рода замаскированной формой преступной колонизации, и меры были приняты исключительно крутые. Такие, что фирма-учредитель кончила очень нехорошо. Зарегистрирована она, помнится, была в Кредорби, а капитал имела смешанный — с Ракхазы и Нгиры, с Сагея и Альгерана. И множество филиалов во всех этих системах. В каждый наведалась гвардия Межпланетного Совета и…

— Точно, тысячник, сразу видно отменного ученика, — похвалил Гернухора министр и далеко выпустил струйкой ароматный дым. — Всё-таки напомню тебе, в чём заключалась Игра. Выбирали планетку с атмосферой, подводили к ней гиперпространственный канал — и добро пожаловать, богатые придурки. Покуролесить, в войну поиграть, замутить в реальной жизни что-то, с их точки зрения, стоящее. Если послушать некоторых умников, так они сублимируют в практические дела свою нездоровую сексуальность…

Министр осуждающе усмехнулся, а Гернухор включил воображение и на мгновение пришел в восторг. Эх!.. В камуфляжном скафандре и с лучемётом в руках, на планете, заселённой недоделанными аборигенами! И никого и ничего сверху, ни начальства, ни кем-то выдуманных законов — лишь его, Гернухора, власть, абсолютная и беспощадная. Остальным — полное подчинение, тотальный контроль, его слово, означающее жизнь или смерть. Быструю, милосердную… или медленный кошмар. Страх, раболепие, ужас, поклонение толпы, казни неугодных. Море крови, если понадобится. Самые сильные самцы у его ног, самые красивые самки в его постели…

Картина была настолько сладостной, настолько созвучной его душе, что Гернухор даже застонал. Мысленно, конечно. Вслух он равнодушно спросил:

— Простите, ваша доблесть, но ведь всё это в прошлом?

А у самого перед мысленным взором ещё чадили костры, корчились истерзанные тела, ручьями, реками, океанами разливалась дымящаяся кровь. От сладостного запаха даже вздрогнули ноздри…

— Прошлое — это почва для корней будущего, — многозначительно ответил министр и сделался суров. — Теперь слушай приказ. — Он положил на стол опустевшую курительницу и смерил взглядом вскочившего в позу «смирно» Гернухора. — Снимаешь мундир, сдаёшь оружие — и обратно в подполье. Организуешь подследственному Зетху побег. Инструкции и легенду получишь в канцелярии чуть позже, а вот членов твоей будущей команды я представлю тебе прямо сейчас. Запомни, я даю тебе лучших из лучших! — весомо добавил он, приосанился и жестом активировал связь. — Команду «Пи» ко мне!

— Услышано и понято, ваша доблесть, — послышалось на том конце, и скоро в кабинет вошли семеро. Шестеро мужчин и одна женщина.