Почерк зверя - Влад Вегашин Страница 26

Такого не может быть… — вихрем пронеслась мысль. Арна повернулась к сжавшейся в комочек девушке, лежащей у ног Мантикоры, потянулась к ней через Астрал, пытаясь прочувствовать ее душу, — и едва сдержала сильнейший рвотный позыв.

— Талеанис… — тихо позвала Танаа, справившись с тошнотой. — Талеанис, отойди. Он говорит правду…

И, в подтверждение своих слов, она мысленно показала полуэльфу картинку, увиденную в памяти Нариллис — ту самую, что была описана Змеем.

Талеанис, с трудом подавив крик, отшатнулся.

Седому хватило секунды — мгновенно выхваченный из ножен меч прокувыркался в воздухе и вонзился в живот эльфы. Это послужило сигналом одному из стоявших на эшафоте мужчин — тот быстро выбил из-под ног второго приговоренного.

Талеанис стоял, оцепенев, и смотрел, как в нескольких шагах от него мучительно умирает эльфа. Представительница Перворожденных, чью гибель он допустил.

Змей быстро поднялся на помост, вытащил из содрогающегося в агонии тела меч, и быстрым, профессиональным движением снес Нариллис голову.

— Вот и все, — будничным гоном произнес он, словно бы говоря о чем-то повседневном, вроде забитого гвоздя. — А вы, господа, извольте последовать за мной. Как вижу, вы так и не нашли гостеприимного дома — что ж, вынужден сам предложить вам кров и пищу. Идем.

Мантикора медленно спустился с помоста, провожаемый почти ненавидящими взглядами жителей поселка. Арна мгновенно оказалась рядом с ним, положила руку на плечо и направила на полуэльфа поток спокойствия и тепла.

— Пожалуйста, пойдем, — еле слышно прошептала она. Талеанис безропотно подчинился, позволив взять себя за руку и увлечь за собой.

Дом Змея оказался не очень большим и довольно запущенным — сразу было видно, что здесь живет одинокий мужчина, практически не уделяющий внимания хозяйству. Слой пыли на многих вещах, грязный пол, куча хлама, сваленная в углу у незакрывающейся двери чулана, какие-то детали доспехов, валяющиеся в самых непредставимых местах, грязная рубашка, небрежно брошенная на пол возле кровати, видной в открытую дверь спальни… На столе — немытая посуда, в очаге — толстый слой золы, кочерга лежит прямо на полу.

— У меня тут немного не прибрано, но, я надеюсь, вас это не сильно смутит, — ухмыльнулся Змей, метким пинком отправляя под кровать валяющийся посреди комнаты нечищеный наплечник. — Зато сухо, а если растопить печь — будет еще и тепло.

— Я затоплю, — буркнул орк, присаживаясь на корточки у очага.

— А я немного разгребу стол, если вы не против, — добавил Гундольф.

Мантикора с отсутствующим взглядом пересек комнату, и сел прямо на пол у стены, невидяще глядя перед собой.

— Да, пожалуйста. Я поищу чего-нибудь поесть, — с этими словами седой скрылся за дверью, ведущей, судя по всему, на кухню.

Через полчаса в гостиной было тепло и даже относительно чисто — Арна с рыцарем и присоединившийся к ним через некоторое время орк успели навести порядок, пока хозяин дома копался в кладовой, а потом гремел посудой в кухне.

На вымытом столе стоял котелок с кашей с мясом, рядом на блюде — кусок солонины, нарезанные овощи в миске, лепешки и два кувшина самогона. Услышав, что Арна не пьет, Змей фыркнул, но притащил откуда-то стеклянную бутыль с соком.

Когда все утолили голод, а первый кувшин забористого самогона наполовину опустел, седой распустил ремень на животе и, откинувшись на спинку стула, обвел всех пронзительным взглядом желтых глаз.

— Ну что, господа путешественники, как вам в нашем славном Сайлери? — насмешливо поинтересовался он.

— Немножко неуютно, а так — замечательно, — язвительно отозвался Гундольф.

— Я не могу понять, что у вас происходит, если честно, — проговорила Танаа чуть смущенно.

— У нас? Да ничего особенного — так, война, убийства… все буднично… — Змей рассмеялся.

Арна почувствовала, что ее начинает наполнять гнев.

— Змей, вы же хороший человек. Вы искренне заботитесь о жителях этого городка, переживаете за них, делаете все, чтобы помочь им… и вы прекрасно понимаете, что мы тоже можем и хотим помочь! Зачем вы строите из себя невесть что? Зачем этот сарказм и эта издевка?

Внимательные глаза цепко впились в ее лицо.

— А зачем вам помогать нам? Не вижу никакой выгоды лично для вас. Да и как вы можете помочь?

— Не «зачем», а «почему». Потому что вы в помощи нуждаетесь, а мы в силах ее оказать. Мы ничего у вас взамен не просим, кроме приюта на то время, на которое нам придется здесь задержаться, — как можно холоднее сказала Арна. — Это первое. Второе — если вы расскажете нам, что здесь происходит, тогда и я смогу сказать, чем мы можем помочь. А пока что я даже не знаю, какого рода помощь вам требуется.

Змей помолчал, потом хлебнул еще самогона.

— Что ж, ладно. Слушайте. Никакого секрета в этом нет, так почему бы не поговорить? Еще три месяца назад все эти земли, принадлежащие графу Сайлери, вы бы не узнали. Цветущие сады, родящие поля, богатые дичью леса, чистые реки и зажиточные деревни… Райский край. Здесь хорошо родит земля, а в лесах и реках полно дичи и рыбы. Здесь давно не знали голода. Я покинул родные края двенадцать лет назад, едва мне минуло пятнадцать лет — хотел повидать мир, найти приключения, прославиться… в общем, всего того, чего может хотеть молодой и честолюбивый дворянин, по рождению вынужденный прозябать в пусть и богатой, но глуши. Да, не удивляйтесь так — мне всего двадцать семь лет, и мое настоящее имя звучит как Эстис де Карнэ, граф Сайлери.

Пространствовав два года, я остановился в Мидиграде. Я уже тогда неплохо владел мечом, да и мозги работали, как надо — я без труда вступил в Гильдию наемников, через пять лет дослужился до серебряного медальона и не имел ни малейшего желания останавливаться на достигнутом. Но два месяца назад мне пришло письмо от отца — мы с ним поддерживали связь уже несколько лет, да и бывал я здесь — еще шесть лет назад привез сюда жену рожать, а ей тут так понравилось, что она не захотела возвращаться в шумный и людный Мидиград. В письме отец просил меня как можно скорее прибыть в родной замок, и желательно — с сотенным отрядом хороших воинов, которых он, разумеется, готов оплатить. Отец никогда и никого не просил о помощи, он был слишком гордым человеком — а тут такое. Я встревожился, быстро поднял на коней один знакомый отряд наемников в сотню человек и помчался сюда. Увы, дорога заняла слишком много времени. Когда мы прибыли, я нашел наш замок захваченным, отца — повешенным на воротах, и первую встреченную мной по пути от Мидиграда деревню — сожженной дотла. Это было полтора месяца назад.

Я оставил отряд у замка, уже готовый штурмовать его, а сам помчался в ближайшую деревню — узнавать, что здесь происходит. Увы, на месте этой деревни я вновь нашел только пепелище — ее жители слишком усердно сражались за своего господина, то есть моего отца. Его любили все — слуги, крестьяне, соседи… его нельзя было не любить.