Урод - Константин Соловьев Страница 26

– Да. Задержи их. Прощай.

– Шэл…

Шелест последних слов. Скрип покидающих ножны эскертов. Калиас вытащил сразу два, его хегг, едва не рухнувший от резкого поворота, натужно заскрипел. Крэйн не стал поворачиваться, он разглядел лишь взлетевший крылом плащ, когда дружинник, вращая эскерты, пронесся мимо него и исчез.

Треск травы за спиной меняет ритм, сзади что-то происходит. Чье-то громкое хриплое дыхание, треск хеггов. Хрустящий удар. Шипящий свист, заканчивающийся влажным хлюпаньем. Звук рвущейся ткани. Кто-то опять кричит. Ушедшие, почему же так громко… Визг, уже нечеловеческий, человек не может издавать такие звуки. И опять – треск, скрежет соприкасающегося хитина, шумный гул, в котором уже нельзя различить слова, удары и отзвуки скачущих хеггов.

– Успеем. – Армад тоже не стал оборачиваться. – Осталось не больше этеля. Молодец Калиас.

Но одна тень оказывается слишком проворной, она настигает их, и Крэйн чувствует вспотевшей горячей ладонью упругую твердость рукояти. Эскерт шипит, и черная тень, с всхлипом приняв в себя зубчатую размытую полосу, исчезает. Хегг, не чувствуя руки хозяина, отклоняется и через мгновение тоже исчезает. Остается лишь вибрирующий отзвук удара в руке и остро обломанный на конце эскерт. Урт прыгает в небе, как огромное сумасшедшее насекомое, и от его нестерпимого света хочется закрыть глаза.

Крэйн вздрогнул. Новая волна подхватила его, но он почти не сопротивлялся. Он снова нашел дорогу в шипастых закоулках своей памяти.

Эта дорога вела к свету и тому месту, где нет боли. Он шел по ней.

– Он уже поднял дружину. Если не покинешь тор-склет сейчас же, будет поздно.

Орвин. Орвин. Орвин. Зловещий силуэт, от которого дышит липким холодом. Но этот холод сейчас неприятен, он не убирает жара, грызущего кости Крэйна, лишь усугубляет его.

– Беги сейчас же. Твоя дружина в сборе, хегги готовы… Я распорядился. Ты успеешь.

Риаен умерла. Все верно. Так и должно быть.

– Их нет?

– Я их не вижу. – Это Лат или Армад? Непонятно. Знакомый голос. – После рощи они не появлялись.

– Значит, мы ушли?

Собственный восторг, как пьянящий фасх, журчит искристым фонтаном. Урт проиграл, они ушли.

– Орвин тебя убьет. Уходи из Алдиона! Крэйн, сейчас все зависит от скорости. Не медли! О, Ушедшие…

– Но может… Нет, постой, ты уверен? Лат, возможно, ты с ним поговоришь и…

– Убирайся, пока не поздно! Беги куда угодно, я разыщу тебя. Езжай куда хочешь, но подальше от Алдиона. Понимаешь?

– Впереди. Крэйн, я что-то вижу. По правую руку.

– Идут наперерез.

– Дружина?

– Не похожи. Кажется, просто степные шеерезы. Человек десять.

– Они. Вели от рощи. Наверное, приняли за гонцов Алдиона.

– Достать эскерты. Пройдем сквозь них.

– Крэйн… Это опасно.

– Крэйн, уходи из Алдиона! Орвин не способен сейчас думать. Он убьет тебя.

В груди разливается волна облегчения. Они ушли. Они справились.

Дружина Орвина отстала.

– Я сказал, сквозь них. Это всего лишь оборванцы. Скорость не снижать.

– Мы рискуем.

– Мы не должны останавливаться. Достать эскерты.

– Прощай, брат… Хегги уже ждут. Я постараюсь задержать. Уходи.

Опять черные тени, но теперь они несутся навстречу. Крэйн нагибается в седле, перенося вес так, чтобы рубануть с оттяжкой, под лопатку. Его хегг не сбавляет скорости и неизвестный с хрустом слетает на землю. Где-то сзади бьет Армад, слышно его выдох. Теней все больше, они выскакивают из-под земли, пешие и на хеггах, в руках их топорщатся кажущиеся непривычно тонкими кейры и стисы. Армад застрял где-то сзади, слышно лишь его хриплое дыхание. Крэйн разворачивается и снова бьет. Кто-то с воем прыгает под лапы его хегга и спустя мгновение ползет в сторону с развороченным животом. Удар. Кто-то хватается за рассеченный на груди вельт.

– Алдион! Бей!

– Вито-о-о-р!.. Ах-х…

– Неве…

– Тебе!

– Кто-нибудь, бе…

– Х-х-ха! – с присвистом. – Получи!

– Ради Ушедших…

Синие холмы крутятся так, что кружится голова. Невыносимо пряно пахнет свежей травой и кровью хеггов. Крэйн бьет, крутясь на месте, хитиновая спина под ним подпрыгивает, он едва удерживается. Вокруг что-то происходит, все сливается в водоворот, в котором бурлят звуки, настолько непривычные, что разум не поспевает за ними.

Чей-то хегг выныривает прямо перед ним. Крэйн бьет наискосок по плоской морде с вытянутыми фасеточными глазами и чувствует хруст. На пальцы брызжет горячим и скользким.

– Алдион!..

Незнакомое лицо появляется совсем рядом. В свете Урта кажется, что глаза у него выпучены, а губ нет. Он заносит что-то в руке, и Крэйн понимает, что удар будет в него. Он вскидывает эскерт. Быстро, сильно, почти чувствуя, как лезвие с хрустом разрывает шейные позвонки, не прикрытые даже вельтом.

В последнее мгновение на пути клинка возникает длинная тонкая тень.

Сухой хруст, лезвие эскерта брызжет во все стороны осколками, в руке Крэйна остается лишь рукоять. Дубинка. Обычная деревянная дубинка.

Эскерт хрупок, он не предназначен для парирования силой. Это известно даже ребенку.

Крэйн отшвыривает бесполезную рукоять и тянется за следующим эскертом, одновременно пытаясь уйти в сторону и пропустить нацеленный в грудь удар. Что-то со скрежетом касается его касса, сильным ударом его бросает на шею хегга. Хегг не выдерживает и заваливается на бок, синее небо перед глазами делает большой кувырок. Где-то сверху светит синий Урт и мелькают размытые тени.

К глазам летит кейр, старое хитиновое лезвие тускло отражает свет.

Крэйн пытается откатиться, но нога его прижата к земле мертвой тяжестью хегга. В последнем отчаянном жесте он выставляет вперед руки и чувствует, как кожа на ребрах лопается, словно покоряясь чему-то, прокладывающему дорогу из его грудной клетки. Лишь мгновение спустя он слышит хруст касса и понимает, что ледяная волна, выбившая из него дыхание и швырнувшая лицом в холодную скользкую траву – это боль.

А потом перед глазами начинают крутиться нанизанные друг на друга фиолетовые и багровые круги, Крэйн чувствует, как его руки начинают проходить сквозь землю, словно тело уже бесплотно. Очень холодно и почему-то ужасно хочется пить. А потом темнота падает на него сверху.

Боль наступает, ее горячие клешни снова впиваются в искромсанное тело, но Крэйн больше не кричит. Он все вспомнил.

Крэйн улыбается.

* * *

Сознание возвращалось к нему медленно и мучительно. В первый раз, когда боль отступила настолько, что к телу вернулись ощущения, он открыл глаза. Эно ослепил его, перед глазами поплыли лиловые пятна, но он смотрел на него, пока хватало сил.