Герои Зоны. Мы - мутанты - Александр Шакилов Страница 26

Руль резко вправо. Не снижая скорости, черная туша «мустанга» шумно ныряет в пучину ближайшего переулка. Брызжет из-под колес грязца луж. Педаль газа в пол – и машина останавливается в считаных сантиметрах от песочницы, в которой копошится десятка с два разнополых малышей всех, какие есть в мире, рас. Как же это похоже на Вавилон, думает Вождь, глядя на детей. Весь город – одна точно такая же песочница.

Пистолет в руке Вождя уже снят с предохранителя.

Детишки, испуганные внезапным появлением вороного авто, бросив игрушки, – полцентнера китайской пластмассы, не меньше – дружно начинают рыдать. От лавочек, с трех сторон окружающих песочницу, – с четвертой, не прикрытой, прорвался «мустанг» – к наследникам спешат мамаши, дедушки и родные бабки. Все взрослые вооружены, но никто из них даже не подумал открыть огонь по чужаку, ведь детки вопят и размазывают по лицам слезы-сопли, деток надо успокоить.

Вождю тоже нет дела до всего этого детского сада.

Он терпеливо ждет.

И через пару секунд во двор влетает-таки проржавевшая насквозь консервная банка на лысых колесах. Стекловолоконный спойлер, водруженный поверх багажника, смешит Вождя так, что его хохот полностью заглушает голос матери, звучащий в голове и умоляющий любимого единственного сына сойти с Тропы Войны.

Вождь просовывает руку с пистолетом в окно и открывает огонь по дальневосточной самоходной груде металлолома. Бах! Бах! На лобовом стекле «японки» образуется одна дыра, вторая, еще… Краем глаза Вождь видит, как старшие родственники прикрывают собой юных граждан Вавилона. Задние двери распахиваются, из жалкого подобия транспортного средства на ходу вываливаются двое с автоматами в руках. Они намерены защищаться, раз напасть не получилось. Их тела еще только падают на асфальт, а Вождь уже прострелил обоим кавказцам головы. Те же, кто был спереди, умерли, так и не успев остановить машину. Промчавшись мимо «мустанга», едва не зацепив его бампером, недоразумение ниппонского автопрома врезалось в горку, сделанную в виде слона, снесло ее и продолжило путь. Конечная остановка – кирпичная стена дома.

Вождь надеется, что на горке не было детей. Хотя, это не так уж важно. Точнее – совсем неважно. Главное – он добился чего хотел. Сын Техасца всегда достигает цели.

Ревя мотором, «мустанг» спешно покидает растревоженный стычкой переулок. Замешкайся Вождь чуть-чуть – и аборигены начали бы стрелять. К тому же, надо как можно скорее обнаружить себя, а то еще «мерин» со второй «японкой» проедут мимо, ищи их потом по всему Вавилону…

– Вон они, радость моя! Вон!

– Сам вижу.

Машины преследователей обнаруживаются на следующем перекрестке, перед жилой зоной, застроенной еще при Союзе панельными высотками. Весь этот район давно пора снести, все дома в аварийном состоянии и могут рухнуть в любой момент. Вдоль проезжей части – ряд ларьков и магазинчиков, в которых можно купить все что угодно, от носков и беляшей до капканов на волков и героина.

Подгадав под зеленый, «мустанг» без труда догоняет погоню и оставляет позади.

– Марго, ты хотела выйти? Так выходи! – Вождь останавливает машину и выталкивает рыжую из салона.

Оторопевшая, не ожидавшая, что «радость моя» может с ней вот так обойдись, та падает на асфальт и даже не пытается подняться.

Вождь тут же рвет с места на максимальной скорости, его машина просто уносится, улетает сверхзвуковым перехватчиком. Перед тем как совсем скрыться из виду, Вождь замечает в зеркало заднего вида, как возле рыдающей Марго – она как раз встала на колени – притормаживают «мерин» и «японка». Из машин выскакивают кавказцы. И все, «мустанг» вне зоны доступа. Вождь останавливает его за желто-красным киоском, в котором готовят и продают шаурму. Кавказцам не видны ни тачка Вождя, ни он сам.

– Вам с сыром? С грибами? – Повар-торговец, выряженный в накрахмаленный халат, приветливо улыбается чернеными зубами. На его крашенную хной башку напялен белоснежный колпак.

Вождь смотрит в глаза торговцу – и тот, выставив перед собой ладони, пятится, пока не упирается в зад-нюю стенку своего общепитовского киоска.

– Обычную, – говорит Вождь и кладет купюру достоинством сто евро на чистейший прилавок. – Ты готовь, я скоро вернусь. И еще… Мне нужны твои халат и этот дурацкий колпак. Быстро.

В одно движение торговец сдирает с себя рабочую одежду, пропахшую специями и жареным мясом. Сыплются на прилавок и асфальт пуговицы.

Сбросив с себя пиджак, – пока что полежит на водительском кресле, – Вождь переодевается, извлекает из багажника два израильских пистолета-пулемета. Вся процедура вместе с заказом шаурмы занимает считаные секунды. Вождь надеется, что Марго продержится еще немного, отвлекая внимание кавказцев на себя.

Он выходит из-за киоска и быстрым шагом – но не подозрительно-быстрым – направляется к кавказцам, окружившим рыжую девицу и отдавшим ей все свое внимание. Пленницу уже подняли на стройные ноги – коленки расцарапаны в кровь, платье в пыли – и принялись прессовать. Ведь для того, чтобы спросить, куда направился Вождь, обязательно надо ударить. Некоторые слова сказать не могут, если кого не изобьют. Вон лицо Марго – больше никто не назовет ее красоткой – тому примером: сплошной кровоподтек, губы – месиво, нос свернут набок. Быстро же отделали девчонку, думает Вождь, приближаясь. Плохая работа, непрофессиональная, качает он головой. Столь серьезные побои дознавателям никак не помогут. Да Марго просто в шоке уже и неспособна ответить даже на вопрос о том, как ее зовут. Если бы ее не держали, она бы упала.

Шаг. Еще шаг. Руки Вождя вместе с оружием за спиной.

Особенно над Марго измывается совсем молодой брюнет, который просто на глазах сатанеет от чужой слабости и неспособности дать отпор. Он раз за разом вгоняет кулак в живот Марго, бьет по печени. А рыжая – Вождь вздрагивает – улыбается, глядя заплывшими глазами в искаженное от ярости лицо кавказца, если то, во что превратились ее губы, можно в принципе растянуть в улыбке. Выкашливая венозные сгустки, она еще и хохочет над мучителем!

Однако следующий удар в живот – особенно сильный – заставляет ее охнуть и замолчать. Она сложилась бы вдвое, если бы ей позволили, но нет, Марго крепко держат.

Редкие прохожие делают вид, что ничего такого не происходит, мажут взглядами мимо десятка кавказцев и их жертвы. Мамаша катит себе спаренную коляску, в которой дремлют мальчишки-двойняшки. Длинноусый старпер в вышиванке свернул в сторону, не дойдя до места разборок метров пятнадцать, и скрылся в кондитерском магазинчике. В Вавилоне не принято вмешиваться в чужие дела. Можешь – защищайся сам. Не можешь – вступай в клан и защищайся. Или умри.

Метров с десяти не узнанный кавказцами Вождь – спасибо позаимствованной одежке – открывает огонь по врагам. При желании он мог бы подобраться к ним на расстояние прямого контакта и свернуть всем шеи – так несуразно он выглядел в халате и колпаке, никому и в голову не могло прийти, что это чучело – сын самого Техасца!