Безликий. Боевая Машина Бога - Андрей Расторгуев Страница 26

Но ведь смогли остановиться, разжать руки, выпустить мечи. Стоят сейчас на коленях среди остывающих мертвецов. Лица открыты. Многие плачут. Уставились на Данилу и бестолково ресницами хлопают. Да смотрят еще так, что мурашки по коже. Кажется, пожелай он что-нибудь этакое, все равно что, тут же бросятся исполнять. Скажет, умрите, и умрут, не задумываясь. Конечно! Для них-то БМД не кто иной, как почитаемый ими бог по имени Безликий, который к тому же умудрился ожить. Вот ведь вляпался! И дернул же черт выбраться из горящего храма в самый неподходящий момент. А все она, принцесса эта…

«Ладно тебе, старлей. Чего душой-то кривишь? Признайся, что ты ради нее горы готов свернуть».

Ну, готов и что? Это же не повод представлять едва знакомого мужчину своим законным супругом. Причем инопланетянина, который не может выставить напоказ свою небритую рожу…

Она пришла в себя почти сразу, как только Данила провентилировал рубку. Попыталась пошевелиться, прижатая его спиной к стойке оператора. Не вышло. Ей даже рук не поднять — ремни мешают.

«Подумает, чего доброго, что ее связали».

Не желая выглядеть в глазах девушки злодеем, промышляющим похищением невест, Данила глянул через плечо и попытался успокоить:

— Потерпи немного. Выберемся наружу, я тебя выпущу.

— Гололицый?! — выдохнула принцесса, и ее грудь взволнованно заходила, толкаясь в лопатки мягкими бугорками.

В голосе страх, удивление, непонимание. Чего боится, дурочка?

— На себя посмотри, — усмехнулся Крючков, искоса глядя на открытое лицо Таяны.

Ее маска так и осталась поднятой и торчала, словно надетое на голову кепи с длинным козырьком, придавая принцессе довольно комичный вид. Хорошо, что Таяна оказалась намного выше Данилы, а то набила бы ему своей маской шишку на затылке.

Опомнившись, девушка дернулась закрыть лицо. Ремни не пустили. Ей удалось лишь немного согнуть руки в локтях.

— Ой, да не переживай так, ваше высочество. — Техник быстрым движением опустил ей маску. Принцесса попробовала отшатнуться, но уперлась затылком в подголовник. — Не собираюсь я покушаться на твою девичью честь. Не для того из огня вытаскивал.

Он кивнул на экраны, где ничего, кроме ревущего пламени да груды горящих головней, видно не было.

— Боги всемогущие! — Ага, увидела, то-то же. — Где это мы?

— В храме, где и были. Только, понимаешь ли, подожгли его. Завалило нас. Ждем теперь, когда прогорит.

— А мы? Почему мы все еще живы?

— Потому что сидим в… эээ… — Черт, в языке фростиан не было ничего такого, чем Данила смог бы заменить понятие «десантный модуль». В голову лезла всякая хрень вроде «стальной голем» или «пустотелый истукан». Но ведь надо все это как-то преподнести. Махнув рукой на трудности перевода, он продолжил: — В общем, сейчас мы с тобой находимся внутри статуи Безликого, если ее можно так назвать. Она не совсем статуя, как видишь.

— А что?

«Вот дотошная! И как же я это объясню? Тебе, деревенщине, в чьем языке нет и намека на технические термины».

Хотя кое-что все же имеется. Что ж, можно попробовать.

— Понимаешь, это механизм. Нечто вроде большого доспеха, которым управляет сидящий внутри человек.

— Откуда он здесь?

— Мы привезли с собой, когда прилетели.

— Так он ваш?

— Да. Твои предки много лет назад попросили первых… гололицых оставить доспех им. Построили храм, где он и простоял все эти годы. А теперь вот я в него влез.

Поняла или нет? Сопит молча ему в макушку. О чем думает? Что до сих пор поклонялась ненастоящему богу? Хм, похоже, девочка сильно разочарована.

— И долго ты сидишь в Безли… в этом доспехе? — В голосе подозрительность и нескрываемый яд.

«А, понимаю. Хочешь знать, много ли я успел увидеть», — догадался Данила и пробубнил зло:

— Достаточно, чтобы понять, какая сволочь этот ваш кардинал.

Снова молчание, за которым последовал уже не вопрос, а простая констатация факта:

— Ты меня спас.

«Ну, ясен пень, что не Безликий».

— Что же, мне стоять и смотреть, как он тебя резать будет?

— О боги! Мой отец! — послышался жалобный всхлип. Рыдает? Нашла время. — Раднук сказал, что его убьют! Мы можем помочь отцу?

Хотел ответить, что покойникам помощь не нужна, но сдержался. С королем скорее всего давно расправились, если он сам не умудрился как-то выпутаться. Его убийство было первым пунктом коварного плана заговорщиков. Если пункт второй, то есть поджог храма, исполнен в точности, в чем легко убедиться, стоит лишь взглянуть на экраны, то претворили в жизнь и первый. В чем, в чем, а в этом даже сомнений быть не может.

А что он, собственно, теряет? Все равно надо выбираться.

Из-за какого-то глупого любопытства взял да оказался в самой гуще событий. Влип, как говорится, по самое не балуйся. Насколько мог судить Крючков, ситуация бесповоротно вышла из-под контроля. План Мацкевича по «оживанию» бога накрылся медным тазом. Так почему бы не угнать «Витязя» у всех на виду? Выбраться из горящего храма, отпустить спасенную принцессу и топать к себе домой, на базу.

«Будем считать, что действую в условиях крайней необходимости», — нашел оправдание Данила и, вздохнув, бросил через плечо:

— Обхвати меня руками и ногами, чтобы не мешать.

Голые ноги тут же оплели его бедра, а руки обняли за талию. По-женски нежно, но цепко. По телу пробежала дрожь.

«Боже, что я делаю?» — застонало сознание.

— Спасибо, — раздался над ухом жаркий шепот. И следом совсем неожиданно прозвучал вопрос: — Как твое имя?

— Даня, — ответил внезапно осипшим голосом. Покряхтел, поправился: — Данила.

— Даня, — ласково пропела девушка, проигнорировав запоздалое уточнение. — А я Таяна.

— Знаю, — отозвался хмуро, сам не понимая, на что, собственно, злится. Ведь ему было хорошо и комфортно в объятиях фростианки, нежно воркующей за спиной. — Но мне больше нравится Тая.

— Так меня отец любит называть.

Девушка снова притихла. Понятно. Не верит, что отца больше нет. Не хочет верить. Потому и язык не поворачивается сказать «любил» вместо «любит».

Стиснув зубы, сунул руки в зажимы и с остервенением заработал манипуляторами, раскидывая горящие доски.

— Держи голову! — крикнул Таяне перед тем как с разбега врезаться в стену с дверным проемом, выходящим на улицу.