Легенда о Круге. Книга 2. Клятва на стали - Дуглас Хьюлик Страница 26

Я вспомнил, как здорово было возвращаться в лавку – какое редкое чувство свободы я там испытывал, бывая не Кентом, не Носом… просто Дротом. Мне никогда не приходило в голову, что моя сестра, вдовствующая баронесса, могла ощущать такое же бремя, тосковать о такой же поблажке хотя бы на ночь, хотя бы на один танец.

Да, я понимал, что это такое.

Я взялся за чашку и отпил медовухи. Крепленый к’уннан – то есть слаще, чем я любил.

– Я не знал.

– Ну теперь знаешь. – Кристиана какое-то время стучала костяшками по лбу и смотрела на угли, разворошенные Йосефом в очаге. – Тебе не пришло в голову попросить? – произнесла она наконец. – До тебя не дошло, что я могла сказать все, что ты хотел знать; дать все, что тебе было нужно, если бы ты просто попросил?

– Дошло.

– И что?

– Мне лучше знать.

– Ты ничего не знаешь. – Кристиана бросила на меня косой взгляд.

– Ладно! – Я грохнул чашкой о стол, заставив ее подскочить. – Хочешь скажу, почему я не попросил? Потому что работаю иначе. Я охочусь за сведениями; я приобретаю сведения; я использую сведения; я продаю сведения. Для меня это товар. Если я прошу кого-то о чем-то, то это значит, что прозвучит цена. Я уже просил, Ана, и мне не нравится платить по твоим счетам.

– По-твоему, я этого не понимаю? – Кристиана махнула в сторону кухонной двери и дома вообще. – Я неотъемлемая часть Низшего Двора и знаюсь с Высшим. Ты искренне считаешь, будто мне невдомек, что такое торговля секретами и ведение счета? О Ангелы! Это политика, Дрот, и я занимаюсь ею с тех самых пор, как стала баронессой. В этом вся моя жизнь!

– Мне известна твоя жизнь. Я перетаскал и взломал для тебя достаточно, чтобы понять значение слова «цена» в твоем мире. Оно даже наполовину не совпадает с моим.

Она побелела.

– Ты ничего не знаешь! – повторила она, на сей раз почти крича. – Ты понятия не имеешь ни что почем при дворе, ни сколько я заплатила! В канаве иначе, да? Чище? Как ты смеешь?..

Но ее прервал скрип кухонной двери, в которую сунулась голова Йосефа.

– Мадам?

Голос был извиняющимся и строгим одновременно: я здесь, если понадоблюсь, и не вздумайте меня отсылать, когда я буду вынужден вмешаться.

Кристиана на миг оцепенела, после чего вернула самообладание и закуталась в него, как в шаль. Она резко разгладила подол.

– Спасибо, Йосеф, все в порядке.

– Да, мадам.

Острый взгляд на меня – и дверь закрылась.

– Я подвожу тебя к мысли, Дрот, что я твоя сестра. – Кристиана глубоко вздохнула. – Ты мог попросить.

Тут я расхохотался ей в лицо. Не сдержался. И это говорит женщина, которая подослала ко мне как минимум двух убийц; которая шантажировала меня, ища моей помощи в сокрушении соперников при дворе; которая силком выставила меня с мужниных похорон. О да, наше кровное родство – поистине великое дело.

В ответ на мой смех Кристиана состроила кислую мину.

– Ладно, – произнесла она. – Как хочешь. Но только не говори мне, что отирался здесь в поисках пропитания и изысканной беседы.

Она подалась вперед и приняла самодовольный вид, отлично памятный мне с детства. Мне, как встарь, захотелось ее придушить.

– Ты не нашел в моих покоях того, что хотел, и решил поговорить. Тебе, – продолжила она почти напевно, – придется меня проси-и-ть.

Я помрачнел, поднес ко рту чашку и обнаружил, что разбил донышко и разлил всю медовуху. Беда. Если мне когда и не хватало меда во рту, то сейчас.

– Полагаю, с твоим приходом цена взлетела?

– Страшно подумать, какой она стала.

Я отпихнул посуду и утвердил локти на столе. Мне не хотелось с ней откровенничать – только не об этом.

– Я должен найти Дегана. Мне известно, что вы переписывались. Хочу взглянуть на письма. Мне нужно выяснить, где он.

Не знаю, чего я ждал – смеха, презрения, отказа, совета не соваться не в свое дело; все это было бы не особенно удивительно. Однако Кристиана побагровела.

– Чего-чего ты хочешь?! – вскричала она.

Я чуть не взглянул на дверь – не прибежал ли Йосеф, но передумал и счел за лучшее не спускать глаз с сестры. Устроившись поудобнее, я подался навстречу буре.

– Что слышала.

– А с чего ты взял, что я получала от него письма?

– Не оскорбляй меня. Прошу.

– Тогда и ты не оскорбляй меня просьбой на них взглянуть.

– Ана, я должен его найти.

– Зачем? – Она шагнула вперед. – Что такого важного стряслось, что тебе понадобилось увидеть его сейчас, через три месяца после того, как отогнал? Он задолжал тебе денег? Ты забыл о каком-то нужном тебе секрете, который он знает? – Кристиана надвинулась. – Или ты просто испытал внезапное, жгучее желание предать его снова?

С родней иначе не бывает: она умеет ударить побольнее. И все удары Кристианы попали в цель. До печенок.

Я медленно встал. Нас разделял стол, но Кристиана все же сделала шажок назад.

– Надеюсь, это твое гавканье, а не Дегана, – сказал я. – Он лучше.

– Ты даже не представляешь насколько, – отозвалась она с порочной улыбкой.

Я пропустил шпильку вместе с проклятыми картинами, которые она вызвала к жизни, и настойчиво продолжил:

– Не знаю, что он тебе сказал и что ты выдумала сама, но я не собираюсь ни объясняться, ни оправдываться перед тобой.

– Придется, если хочешь узнать, где он находится.

– Не дави на меня, Ана. Скажи и забей.

Кристиана скрестила руки и вздернула подбородок так, что воззрилась на меня по линии носа. Я знал этот взгляд: она окапывалась. Проклятье!

– Нет, – возразила она. – Я считаю иначе. Ты ничего не сумел выяснить сам, и я не думаю, что станешь связываться со мной, когда за дверью ждут Йосеф и лакеи. К тому же нам обоим известно, что при таком раскладе я все равно ничего не скажу. Такого никогда не было. И не будет.

– Ты забыла, что кое-какие письма я все же нашел, – отозвался я. – Мне достаточно шевельнуть пальцем, чтобы доставить тебе неприятности. Правильные слова в правильные уши – и твои секреты полетят ко двору не позднее завтрашнего полудня.

В глазах ее вспыхнула тревога, которую она сразу замаскировала. Кристиана пожала плечами, зашуршав одеяниями.

– Вперед, – пригласила она. – Твоя жизнь не станет легче, если ты осложнишь мою.

После этого мы долго пялились друг на друга через стол. Вернулись и хижина, и грязный пол, и спор из-за игрушки или правил игры. Тогда наша матушка могла вмешаться и восстановить мир или хотя бы развести враждующие стороны; впоследствии Себастьян предотвращал драки, благоразумно привлекая нас к учебе, работе по дому и тренировкам, неизменно отмеренным в дозах, которые почему-то наказывали нас обоих сильнее, чем выглядело порознь.