Нас здесь не было. Золотой код - Олег Здрав Страница 26

– Вы абсолютно правы. Этот шедевр стоит намного дороже. Но мы же должны с чего-то начать, пока знатоки поймут, что это за подарок судьбы практически за бесценок.

– Две тысячи – это бесценок? – с торгаша можно было писать картину маслом, для наглядного пособия о предынфарктном состоянии. Интересно, у неписей бывают болезни сердца?

– Можно сказать, что даром! Только не две, а две с половиной тысячи – ведь вам предстоит потратиться на достойный сосуд и сильную руну, да и вознаграждение вам за работу полагается. Две тысячи золотых – мне на руки, пятьсот достается вам.

– Никто не купит неизвестный цветок по безумной цене, – однако прощаться со мной торгаш не спешит – умный, блин. Понимает, что должно быть еще что-то весомое, чего он пока не знает, и это его убедит.

– Проблемы сбыта я беру на себя. Если в течение месяца цветок не продастся, вы получаете компенсацию в пятьсот золотых. Естественно, все это будет подробно зафиксировано в договоре, который мы с вами заключим.

– Но тогда мне придется заплатить налоги со всей суммы!

– Не со всей, а только тринадцать процентов с пяти сотен. За вычетом стоимости дорогого горшочка, который вы наверняка оцените в три-четыре сотни. Итого ваш налог составит ровно тринадцать золотых с сотни показанной прибыли. Хотите прописать этот пункт отдельной строкой, чтобы я вам компенсировал их?

Не зря я консультировался по этому вопросу с Буримыром, пара сотен экономии налицо. Надо бы ему спасибо сказать – не деньгами же благодарить?

Согласие, оно же продукт непротивления сторон, было получено, договор подписан, цветок водружен на самое видное место. На всякий случай я записал точный адрес торговой лавки, ибо черт ногу сломит в этих цветных параллелях и меридианах, и в каком порядке их надо писать. Борцы с цифровым прошлым, ети их пикселем, удружили.

Следующий этап моего плана – редакция. Она же – дом, где проживает Сальв, он же Сал, он же Са. Что за манера у местных именовать друг друга любым огрызком полного имени, случайной длины. От долгой зимней скуки, что ли?

Сальвасторе оказался дома, что удивительно – обычно он носится по городу в поисках новостей, или сидит в мастерской, ремонтируя свой магопечатный агрегат. Сад у него, как и у всякого уважающего себя горожанина, есть, но никто его там не видел. Ухаживает за небольшим островком зелени нанятый фейри, хозяин же витает в облаках писательского бытия.

Поболтав полчаса, узнав немногочисленные городские новости, я сообщил акуле пера о сенсации, ускользнувшей от его внимательного взора:

– В лавке Химерасиуса появился в продаже новый уникальный цветок.

Новость журналиста заинтересовала, и он пообещал завтра же навестить магазин и узнать подробности. Такие темпы пиар-кампании меня решительно не устраивали.

– Сальви, дорогой, ты не понял, цветочек могут купить в любой момент, о чем тогда ты будешь писать?

– Если его продадут, то Хим расскажет мне подробности, даст описание, поведает, откуда появилась редкость. Думаю, читателям это будет интересно.

Ага, так он тебе и расскажет. Для чего в договоре целый параграф о неразглашении по моей настоятельной просьбе прописан? Однако, не учел я равнодушие Сала к цветочкам, не продумал заранее. Что ж, бросаю в бой главный козырь.

– Нет, так нет. Описание с чужих слов, конечно, тоже интересно. Но мне было бы любопытно посмотреть на цветок стоимостью две с половиной тысячи золотых.

Эльф от неожиданности поставил кляксу в центре листа, над которым корпел последние полчаса, но даже не заметил этого:

– О боги, и ты молчал об этом?! Это же сенсация! Извини, мне надо бежать.

И он по-дружески вытолкал меня на улицу.

– Если потороплюсь, то можно напечатать дополнительный утренний тираж!

Ну вот, другое дело. А то завтра, послезавтра…

Рано радовался. Эльф внезапно замер на пороге:

– Что за невезение! Маги только завтра после обеда будут.

Выяснилось, что с энергией для «принтера» проблемы – не хватает. Новые источники будут только завтра, дополнительный тираж печатать нечем.

Забрезжила у меня одна симпатичная мысль:

– Скажи, дружище Сал, а батареи от бойлера и твоего печатного станка – они случайно не одинаковые?

В результате договорились через час встретиться на этом же месте. Я – с батареей, эльф – с информацией.

– Даже не знаю, чем тебя отблагодарить за щедрую помощь.

– Какие счеты между друзьями. Это подарок! Ты лучше скажи, на императорском вечере только поют или танцуют?

– Нашел время спросить! Может быть, потом?

– Тебе трудно сказать: да или нет?

– Музыканты играют, певцы поют, гости танцуют! Я побежал.

Где была моя голова раньше, спрашивается? Гости танцуют – это же катастрофа! Только на лыжах научился ездить с грехом пополам. Где я и где танцы?!! Что ж, Сальв, ты мне должен, ты и будешь отдуваться. За три дня научиться нереально, но хоть ноги партнерше не отдавлю – и то радость. Пришла беда, откуда не ждали.

– Бур, у тебя есть надежные знакомые среди фейри? Для выполнения одноразовой хорошо оплачиваемой работы. Пятьдесят золотых тебе за посредничество, столько же исполнителю. Сразу предупреждаю, что никакого криминала или чего-то незаконного.

– Что надо сделать?

– Нужно купить одну дорогую вещь для меня. Но сделать это надо так, чтобы никто не догадался, для кого она приобретена. Нужно сделать так, чтобы даже не понятно кто заказчик – люд или эльф.

– Тогда фейри идеально подходит. Такие деньги за час работы – без проблем найду надежного фейри. Что нужно купить и когда?

– В лавке Химерасиуса надо купить цветок. Адрес скажу, деньги дам. Тебе надо лишь проследить за исполнителем. Забрать у него покупку и передать мне.

– Я-то думал… Цветочки… Знаю, где эта лавка.

– Ты не дослушал. Цветочек, как ты выразился, стоит две с половиной тысячи золотых.

Обескураженный Бур еще немного поворчал, но пообещал выполнить поручение. Уходя, бурчал под нос, но чтобы я точно услышал:

– Бабы до добра не доводят. Особенно ушастые!

Улыбаюсь вслед. Бедный Бу, для него это настоящий шок. Отвалить такие деньжищи ради какой-то красивой юбки. Ошибаешься, мой дорогой друг, бабы тут ни при чем. Это всего лишь бизнес.

– Заждался уже вас, молодой люд, – приятно видеть искреннюю радость по отношению к себе любимому.

Странный этот фейри с одесским акцентом, неадекватный какой-то. Я что, родственник ему или давний знакомый, с чего такое радушие и внимание? Еще больше меня удивило, когда прирожденный скупердяй, ранее дрожавший за каждый медяк, внезапно сообщил: