Темное наследие - Роберт Энтони Сальваторе Страница 26

«Тьфу!» – фыркнул король дварфов, заставляя умолкнуть жреца. «Ты просто не знаешь мою девочку, как ее знаю я. Если она сказала, что не хочет одевать это, то все гиганты с Хребта Мира не заставят ее переменить свое решение».

«А, чтоб тебя!» – раздался чей-то голос из соседней комнаты, сопровождаемый оглушительным стуком в дверь. «Я знаю, что ты там, Бруенор Баттлхаммер, который называет себя королем Митрилового Зала! Сейчас же открывай двери и встречай не менее достойного мужа!»

«Тебе знаком этот голос?» – спросил Коббл, обменявшись с Бруенором смущенным взглядом.

«Говорю тебе, открывай!» – раздался еще один рев, сопровождаемый новым ударом в дверь. Дерево не выдержало и треснуло под напором огромного шипа, встроенного во внешнюю сторону металлической перчатки.

«Тьфу, труха какая-то», – последовало возмущенное бормотание.

Бруенор и Коббл потрясенно посмотрели друг на друга. «О, нет», – одновременно простонали они, закатывая глаза.

«В чем дело?» – спросила Кэтти-бри, начинавшая уже терять терпение.

«Этого не может быть», – ответил Коббл, и девушке показалось, что всем своим сердцем он желал, чтобы эти слова оказались правдой.

Восторженный рев оповестил о том, что создание за дверью, наконец, извлекло из дерева свой шип.

«В чем дело?» – потребовала Кэтти-бри у отца, упершись руками в бока.

Дверь распахнулась и взору Кэтти-бри предстал самый странный дварф, какого она когда-либо видела. Он носил на руках стальные шипованые перчатки, подобные же шипы выступали и из его коленей, локтей и кончиков тяжелых сапог. Также он был облачен в доспехи (подогнанные под его короткую, бочкообразную фигуру) из параллельных, горизонтальных металлических пластинок, каждая по полдюйма, которые опоясывали его тело от шеи до пояса и руки от плеч до предплечий. Его стальной, открытый шлем держался на толстых кожаных ремнях, исчезавших в недрах чудовищной черной бороды, а на его вершине высился одинокий шип, достигавший почти половины четырехфутового роста дварфа.

«Это», – ответил Бруенор, в его тоне сквозило явное презрение, – «это берсерк».

«Не просто ‘берсерк’», – вставил необычный чернобородый дварф. «Берсерк! Самый дикий берсерк!» Он подошел к Кэтти-бри и, широко улыбнувшись, протянул ей руку. С каждым шагом его доспехи издавали скрежещущие, лязгающие звуки, от которых у девушки на затылке дыбились волосы.

«Тиббледорф Пвент к вашим услугам, миледи!» – представился дварф. «Первый воин Митрилового Зала. А ты должно быть Кэтти-бри, о которой я так много наслышался в Адбаре. Человеческая дочь Бруенора Баттлхаммера, как говорили они, хотя я до сих пор не могу привыкнуть к мысли, что у женщины Клана Баттлхаммер нет бороды, доходящей до кончиков пальцев ноги!»

Запах, которое источало это создание, едва не лишил Кэтти-бри сознания. Снимает ли он хоть когда-нибудь эти доспехи? – подумала она, а вслух произнесла, – «Я постараюсь отрастить себе».

«Посмотрим! Посмотрим!» – гикнул Тиббледорф, и, подпрыгнув, встал перед Бруенором, от шума, издаваемого его доспехами, у Кэтти-бри по телу пробежали мурашки.

«Мой король!» – крикнул Тиббледорф. Он отвесил глубокий поклон – при этом, едва не располосовав своим шипом на две половинки длинный, заостренный нос Бруенора.

«Что во имя Девяти Адов, что ты здесь делаешь?» – потребовал Бруенор.

«По крайней мере, живой», – добавил Коббл, ответив на недоверчивый взгляд Бруенора беспомощным пожатием плеч.

«Я думал, что, когда Шиммерглум захватил нижние залы, ты погиб», – продолжил Бруенор.

«Его дыхание было смертельным!» – завопил Тиббледорф.

Кто бы говорил, – подумала про себя Кэтти-бри.

Пвент взревел, драматично размахивая руками вокруг себя, его глаза были устремлены вдаль, словно он переживал сцену из далекого прошлого. «Злое дыхание. Глубокая тьма навалилась на меня, высасывая силу из моих старых костей».

«Но я выбрался и помчался прочь!» – внезапно закричал Тиббледорф и обернулся к Кэтти-бри, указывая на нее одним узловатым пальцем. «Через секретную дверь в нижних туннелях. Пвента не остановить даже таким как этот дракон!»

«Мы удерживали залы еще два дня, прежде чем слуги Шиммерглума оттеснили нас в Долину Хранителя», – прервал его Бруенор. «Я не слышал о том, чтобы ты вернулся и бился бок о бок с моим отцом и его отцом, тогдашним королем Митрилового Зала».

«Прошла неделя, прежде чем я вновь обрел силы и обогнул горные перевалы на пути к западному проходу», – объяснил Пвент. «К тому времени залы уже были потеряны».

«Некоторое время спустя», – продолжил Пвент, почесывая свою невероятно густую бороду шипом от перчатки, – «Я узнал, что небольшая кучка молодежи, включая тебя, отправилась на запад. Некоторые говорили, что ты отправился в шахты Мирабара, но когда я пришел туда, оказалось, что о тебе там никто не слышал».

«Две сотни лет!» – рявкнул Бруенор Пвенту в лицо, тотчас согнав его вечную улыбку. «У тебя было две сотни лет, чтобы отыскать нас, но мы даже не узнали о том, жив ли ты или нет».

«Я пошел на восток», – спокойно объяснил Пвент. «Жил – неплохо жил – работая наемником в Сандабаре и на Короля Харбромма из Цитадели Адбар. Я был там, когда три недели назад – просто, понимаешь, некоторое время я был на юге – я впервые услышал о твоем возвращении, о том, что клан Баттлхаммер вновь вернул себе залы!»

«И вот я здесь, мой король», – произнес он, припав на одно колено. «Укажи мне на твоих врагов». Он задорно подмигнул Кэтти-бри и указал грязным, узловатым пальцем на кончик шипа своего шлема.

«Самый дикий?» – с усмешкой спросил Бруенор.

«Самый, что ни на есть», – ответил Тиббледорф.

«Я прикажу, чтобы тебя проводили», – произнес Бруенор, – «чтобы ты могу подкрепиться и принять ванну».

«Я выбираю еду», – ответил Пвент. «Можешь оставить себе своих проводников и ванну. Я знаю каждый туннель этих залов не хуже тебя самого, Бруенор Баттлхаммер. Больше того, я тебе скажу, что когда нас прогнали отсюда, ты был всего лишь короткобородым недоростышем». Он протянул руку к подбородку Бруенора и ловко шлепнул его. Закатившись диким хохотом, подобному крику ястреба и дребезжа доспехами, подобно когтям, царапающим по железу, берсерк покинул комнату.

«Симпатяга», – заметила Кэтти-бри.

«Пвент жив», – задумчиво произнес Коббл, и по его тону Кэтти-бри не решилась бы сказать – были это хорошие новости или плохие.

«Ты никогда не упоминал о нем», – произнесла Кэтти-бри Бруенору.

«Поверь мне, девочка», – ответил Бруенор. «Он не стоит того, чтобы о нем говорить».

* * *

Истощенный варвар рухнул на койку, пытаясь хоть ненадолго сомкнуть веки. Он почувствовал, что сон возвращается прежде, чем успел закрыть глаза. Он вскочил, не желая больше видеть образы, в которых Кэтти-бри обнимается с такими же как Дриззт До’Урден.