Любишь – беги - Алиса Эмс Страница 26

— Предрассудков! — фыркнула я.

— Именно, Эмма. Хватит напрасных терзаний. Не важно, на каких условиях, но мы вместе, а большего мне и не надо.

Он лег на песок и потянул меня за собой.

— Приляг, отдохни. Посмотри, как великолепны звезды.

Взявшись за руки, мы рассматривали звездное небо, и я чувствовала себя одновременно самой счастливой и самой несчастной из людей.

— Я люблю тебя, Арделл, — поддавшись эмоциям, призналась я.

— Я знаю, Эмма, и люблю тебя тоже.

Когда луна скрылась из виду, Арделл поднялся.

— Пора возвращаться, Эмма, тебе нужно поспать. Не вздыхай, у нас будет еще много красивых ночей.

Настал день, а вместе с ним и разговор, ради которого мы оказались в Тамани. Поговорить с папой мы решили сразу после завтрака. Спустившись к пляжу, наша троица расселась на горячих валунах, и я начала непростой разговор:

— Папа, Арделл — ювелир и…коллекционер. Он исследует историю древних украшений, и его очень заинтересовала одна моя вещь, а именно — мамин медальон. И… расскажи, пожалуйста, откуда он взялся. Где или у кого ты его купил?

Папа удивленно посмотрел на нас.

— Ты о сердечке с изумрудом?

Я кивнула.

— И вы за этим приехали?! Из самого Парижа?! А, что, телефонов больше не существует?

Мы молчали, прекрасно понимая папино изумление.

— Хм, — покачал головой папа, не дождавшись ответа ни от одного из нас. — Да, порой, мы становимся рабами своих увлечений. Я удивлен, но все же могу понять тебя, Арделл — сам такой.

Он в восхищении обвел рукой высокие утесы и патетично выдохнул:

— Гермонасса — моя последняя страсть!

— Пап! — одернула его я, опасаясь новых лекций об истории таманской земли. — Ты еще помнишь, о чем я спросила?

Папа вздохнул и с сожалением развел руками:

— Да ничего я вам не могу рассказать. Я его не покупал и не дарил твоей маме, Эмма.

— Откуда же он мог взяться? — удивленная его словами спросила я.

— Понятия не имею. Я не спрашивал.

— А когда вы впервые увидели его? — спросил Арделл.

— Когда вернулись с алтайских раскопок. Кстати там, в лагере на плоскогорье Укок мы и познакомились. Это была любовь с первого взгляда. Лада вернулась в город уже беременной, мы едва успели расписаться. Очень скоро родилась Эмма. У матери и ребенка была несовместимая кровь, и, по словам врачей, это привело к смерти моей жены. После этого прошло немало времени, прежде чем я смог разобрать ее вещи. В шкатулочке для драгоценностей я и увидел впервые медальон. Думаю, мама была бы рада знать, что он достался тебе, Эмма.

Я с грустью кивнула.

— А что в нем такого примечательного? — спросил папа Арделла. — Неужели такая уж редкая вещь?

— Подобный медальон был… в моей семье…для нас это реликвия, — объяснил Арделл, придумывая на ходу. — Было удивительно увидеть точно такой же, тем более что наш медальон был сделан на заказ.

— Забавно, — задумчиво произнес папа.

— А что вы искали на плоскогорье Укок?

— Алтайские земли — рай для археолога, — снова оживился папа, получив возможность говорить на свою любимую тему. — Эта территория в силу благоприятных природных условий в далекой древности была местом пребывания предков современного человека.

Найденные там артефакты поистине уникальны. Лада любила Алтай, она принимала участие в знаменательной экспедиции, во время которой была обнаружена мумия принцессы Кадым. Эта находка стала сенсацией! Генетический код мумии вызвал много споров в ученых кругах, над загадкой принцессы до сих пор ломают голову многие специалисты, включая этнографов и генетиков. А гробница, в которой обнаружили мумию, была полна сокровищ. После этих находок и я не смог устоять и зачастил на Алтай, где, в конце концов, и встретил Ладу. — Отец печально улыбнулся и замолчал.

Я видела волнение папы, хотя он всячески старался скрыть свои чувства. Разговоры о маме всегда давались ему тяжело. Его состояние стало понятно и Арделлу, и он поспешил закончить разговор:

— Спасибо вам за рассказ и простите за эти расспросы.

— Да, что уж… — махнул рукой папа и медленно двинулся вдоль берега к лагерю.

Арделл задумчиво смотрел на море. Я тяжело вздохнула:

— Зря мы сюда приехали. Я же говорила…

— Почему? — удивился он.

— Папа, как видишь, не знает, откуда взялся медальон. Его рассказ ничем не помог.

— Наоборот! Теперь мне все понятно.

Я удивленно взглянула на него.

— Что тебе понятно?

— То, что найденная мумия — вовсе не алтайская принцесса Кадым, а никто иная, как наша восточная королева Амалаэ. Это были земли восточного сообщества. Скорее всего, королева была похоронена вместе с медальоном, который и нашла твоя мама.

Я удивленно вскинула брови:

— То есть, ты хочешь сказать, что мама тайно вынесла его из гробницы?!

Арделл пожал плечами:

— Похоже на то.

Я удрученно молчала, отказываясь верить, что все было именно так.

— Мы никогда не узнаем правды, Эмма. Возможно, все было иначе, но то, что медальон нашли на раскопках — несомненно. Это значит, что эрфы не крали его у Амалаэ, как все мы считали долгое время, и, получается, мы так и не знаем, где они прячут медальон Элен. Это и есть те ответы, за которыми мы приехали.

Я грустно кивнула.

— Пора уезжать?

— Поехали, — сказал Арделл, обняв меня.

…Папа был расстроен и убеждал нас остаться еще хотя бы на день, обещая к вечеру вкусный шашлык, домашнее вино и песни у костра. Убедить его в необходимости нашего отъезда смогли только билеты в Париж, купленные Арделлом заранее.

— И почему бы тебе не остаться здесь? — в сотый раз спросил папа.

— Я еще не все музеи обошла. Это же такой шанс!

— Понятно, — вздохнул папа.

Арделл снова вызвал такси, и, перед тем, как сесть в машину я крепко обняла папу и долго не отпускала, вдруг поддавшись необъяснимому волнению. Прощаясь с ним, я гнала от себя неожиданно возникшую мысль о том, что наша следующая встреча состоится очень и очень не скоро. Если вообще состоится.

До посадки в Париже оставалось меньше часа. Меньше трех недель назад я впервые летела туда, даже не подозревая о тех невероятных событиях, что мне предстояло пережить. Сейчас мне казалось, что это было так давно, совсем в другой жизни и с другой Эммой.