Мертвец в подарок - Татия Суботина Страница 26

— Я тоже хочу помочь!

Мужчина хмыкнул.

— Ты идешь к Парику? Я тоже хочу! Да, стой же! Егорушка!

Настя схватила его за предплечье, пытаясь развернуть к себе:

— Возьми меня с собой!

Егор поморщился, будто испытывал зубную боль.

— Пожалуйста!

— Иди спать, Настя.

— Но это нечестно! — обиженно вскрикнула она, насупившись. — Почему?

— Мне сейчас некогда обсуждать с тобой собственные решения. Поэтому иди в свою комнату и не высовывай оттуда нос до утра!

— Я всегда для тебя на вторых ролях! — донеслось нам в след.

— Ночью в особняке всегда опасно? — я решила вновь напомнить о себе, когда мы спустились и подошли к уже знакомой двери в медицинскую обитель Иллариона.

— С чего ты взяла?

— Ты сам сказал.

— Нет, — скрипнул зубами он.

Почему каждое мое слово должно подвергаться сомнению? Неужели я так похожа на человека со слуховыми и зрительными галлюцинациями?!

— Я своими ушами слышала!

— Нет, не всегда опасно, — исправился он. — Хотя несколько ночей надо будет поостеречься.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

— Это не ответ.

Егор передернул плечами.

— Другого не будет.

— С Аннушкой ведь не произошел несчастный случай, так? — я продолжала допытываться. — Ее убили?

— Не беспокойся, ты будешь в безопасности.

И опять ушел от прямого ответа!

— Конечно, — буркнула, глядя в пол. — Потому что завтра я буду дома.

На это заявление мужчина лишь сильнее прижал меня к себе.

Если по дому шастает убийца, то, как пить дать он и прикончит Егора.

Тайны, тайны, тайны… Бесит!

Весь оставшийся путь мы преодолели молча. Когда подошли к знакомой двери лаборатории носовой платок был уже насквозь мокрым, хоть выжимай. Егор не стал стучать, рванув ручку на себя, но к нашему общему удивлению, дверь не поддалась.

— Илларион! — рыкнул Егор. — Открывай!

Послышался звон стекла и громкое шуршание.

— Я знаю, что ты здесь! Открывай!

Еще несколько минут Егор продолжал стучать, ругаясь сквозь зубы, а когда я уже стала думать, что ничего из этого не выйдет, дверь с легким щелчком открылась.

— Если через две минуты не начнется конец света и ты просто так решил меня выдернуть из… — гневно выдал ученый на одном дыхании, но переведя взгляд на меня, округлил глаза. — Ядрена кочерыжка!

— Нам нужна помощь, — Егор двинулся вперед, пытаясь оттеснить друга от прохода.

— Пошевеливайся, давай!

Вместо того чтобы впустить нас внутрь, Илларион сам вышел в коридор, прикрыв за собой дверь, прислонившись к ней спиной.

— Ты дал ей в нос? — хмуро спросил он. — Нет, я понимаю, что женщины трудные существа, но есть иные методы убеждения. Мне стоит дать тебе несколько уроков?

— Хватит паясничать, лучше помоги!

Егор вновь предпринял попытку оттеснить друга от двери, но тот лишь упрямо выдвинул челюсть.

— Не сюда.

— Что?

— Заведи ее в смотровую, а я сейчас приду.

— Почему не в лабораторию? — прищурился Егор, а потом его глаза наполнились пониманием. — Ты не один что ли?

Никогда бы не смогла подумать, что Илларион способен смутиться. Он покраснел и взлохматил и так торчащие во все стороны волосы нервным жестом.

— Я провожу научный эксперимент, — выдавил сквозь зубы.

— Ну, если это сейчас так называется, — насмешливо ухмыльнулся Егор.

— Ничего не было! Просто…

— Ты не обязан объяснять. Твоя жизнь — твои решения. Я свое мнение высказал еще в кабинете.

Илларион насупился.

— А теперь перестань тянуть время и останови это чертово кровотечение!

— Одну минуту, — кивнул ученый. — Проводи ее в смотровую и положи на кушетку, я сейчас буду.

Когда Илларион резко развернулся, полы халата немного разошлись, и я смогла заметить, что из одежды на нем только джинсы. И те расстегнуты…

Экспериментатор, ага!

Смотровая почти ничем не отличалась от лаборатории, которую я недавно видела. Разве что медицинской тары было поменьше.

Стоило улечься на кушетку, как желудок вновь взбунтовался и меня замутило.

Илларион не заставил себя долго ждать. Он бегло меня осмотрел, прицыкивая языком.

— Как долго это длится?

— Не знаю, — честно отозвалась. — Проснулась уже в крови.

— И как часто бывают у тебя такие приступы?

Я мельком глянула на Егора. Как правило, все кто так или иначе узнавал о том, что я больна непонятно чем, испытывали лишь два чувства: либо отвращение, либо жалость. Ни то, ни другое мне не хотелось прочесть в глазах этого загадочного мужчины.

— Бывают. Иногда.

Илларион помрачнел.

— Могла и предупредить, что тебе пить нельзя.

— А ты меня что, спрашивал?!

— Все так плохо? — напрягся Егор.

— Амбро… Вино поспособствовало разжижению крови, поэтому кровотечение не остановилось самостоятельно.

Егор сжал руки в кулаки.

— И теперь кровопотеря довольно серьезная, а для переливания у меня ничего здесь нет.

— А что надо? — тут же инициативно отозвался он. — Может, я…

— Придержи коней. Восполним физраствором, а там посмотрим, как пойдет.

Он и на мне собрался экспериментировать?!

Илларион действовал на удивление быстро, слажено и профессионально. Как только он подключил к подключичной вене капельницу, предварительно введя во флакон десять кубиков синеватого раствора, мне стало жарко. Но кровотечение прекратилось.

— Не нравится мне ее бледность, — пробурчал ученый. — Будем наблюдать.

Он обращался напрямую к Егору, словно специально игнорируя меня. Я следила за мужчинами помутневшим взглядом.

Сначала Егор неподвижно стоял возле кушетки, казалось, он был растерян происходящим. Немногим позже мужчина опустился на пол и взял меня за руки, пытаясь согреть ладони, что от переживаний превратились чуть ли не в ледышки.

Илларион же еще два раза что-то ввел мне, измерил артериальное давление, пульс и остался вполне доволен результатом. Постоянно одергивая длинные полы наглухо застегнутого халата, будто вещица его нервировала, ученый подошел к раковине, намочил марлю и передал другу. Егор вытер мне лицо.