Лес потерянных - Сандрин Вольф Страница 27

— ПАПА! СКОРЕЙ!!!

Умоляющий голос Оксы вывел Павла из состояния ступора. Распахнув глаза, он вздрогнул и с трудом оторвал взгляд от апокалипсического зрелища. С удвоившимися от ужаса силами он развернулся и помчался вниз по склону, перепрыгивая через заросли вереска.

Все Беглецы к этому времени уже добрались до грота и поджидали его у входа, не находя себе места от беспокойства.

— Папа! Быстрее! — ломая руки, крикнула Окса.

Ничто догоняло, почти наступая на пятки Павла. Последним отчаянным усилием тот прибавил скорость. Спина его горела огнем. Окса, снедаемая тревогой, не сводила глаз с отца, и вдруг ей показалось, что она бредит: за спиной Павла неожиданно выросли крылья дракона и распахнулись, пламенея.

Четыре взмаха — и Павел достиг пещеры на ставших квадратными от изумления глазах дочери, его крылья снова втянулись в татуировку, и он рывком ввалился в грот. А через пару мгновений вход в пещеру исчез во тьме.

Грохот мгновенно стих, и убежище Беглецов окатило холодным, леденящим и жестоким воздушным потоком.

Драгомира тяжело вздохнула и закрыла спрятанную в стене маленькую нишу, предварительно аккуратно вложив в нее деревянный футляр. Две недели назад Павел с Оксой ушли в картину вместе с верными друзьями на помощь Гюсу. Опасное путешествие с непредсказуемым итогом.

— Как же долго… — снова вздохнула Бабуля Поллок. — Как же я по ним скучаю…

Подошел Фолдингот и встал перед хозяйкой, переминаясь с ноги на ногу.

— Должна Старая Лучезарная уверенность хранить в душе своей, — пропищал он. — Познает Юная Лучезарная множество перипетий, но обеспечат Беглецы защиту ей и помощь. А сын почтенной Старой Лучезарной, отец Юной Лучезарной — там силу несказанную и могущественную обретет.

— Павел… — Драгомира недоверчиво поглядела на Фолдингота. — Он с таким нежеланием принимает наш выбор!

— Нежелание не есть помеха укоренению прочному уверенности, — сообщил Фолдингот.

Драгомира пристально посмотрела на него и кивнула, грустно улыбнувшись.

— Обожаю твои умозаключения, Фолдингот. Они всегда загадочны, но когда их расшифруешь, то понимаешь, что они всегда верны.

— Владеют Фолдинготы умением видеть истину в каждом Лучезарном сердце, уверенность свою всю может положить на Фолдинготов Старая Лучезарная.

— Договорились, так я и сделаю… — заверила Драгомира.

— Однако должна узнать при этом Старая Лучезарная, что бродит близ нее измена. Сидит опасность не только внутри картины сей, но и снаружи. Недруги мешают Старой Лучезарной и обладать картиной хотят, чтобы схватить на выходе Юную Лучезарную.

— Недруги? — Драгомира побелела. — Кто?

— Известно будет Старой Лучезарной, что Фолдингот ее о том не знает. Фолдингот не знает, он чувствует. Зависть ужасную картина у Изменников пробудит, и защитить ее необходимость острая.

Драгомира кинула встревоженный взгляд на скрытую в стене нишу.

— Но ни у кого нет доступа к этому тайнику… Ни у кого! — вздрогнув, заявила она.

— Изменникам знакома хитрость, — настаивал Фолдингот. — Хитрость и жестокость, что делает их более могущественными, чем Беглецы и Старая Лучезарная.

Драгомира плюхнулась в обитое фиолетовым бархатом кресло и принялась размышлять, прикрыв глаза и чуть склонив на бок голову. Она едва слышно застонала, пораженная до глубины души откровениями Фолдингота.

Тварюшки и растения, находившиеся в мастерской, прекратили свои занятия и затаили дыхание, дабы не мешать размышлениям пожилой дамы. Только крохотные золотистые птички подлетели к ней и сели на плечи, где и застыли совершенно неподвижно.

Примерно через час Драгомира резко выпрямилась, выйдя из состояния оцепенения. Горанова, с самого начала за ней пристально наблюдавшая, вздрогнула и отчаянно затрясла листочками.

— Полагаю, опасность весьма велика, коль Старая Лучезарная в подобном состоянии! — заметило нервное растение. — Мы все умрем!

— Прекрати всех пугать, зануда! — поддело ее волосатое существо.

— Заткнись, Геториг! — отрезала Горанова. — Я первая на очереди!

— Первая в чем? — заржало лохматое создание. — Первая среди плакс, это да!

— Ты забываешь, что я ценное растение! — возмутилась Горанова, трепеща листочками. — Без меня не будет ни Гранокодуев, ни Ларцов, ни Экзекуты, ни Эликсира Застеней!

Драгомира вздрогнула.

— Что ты только что сказала? — напряженно подалась она к Горанове.

— Без меня не будет ни Г'ранокодуев, ни Ларцов, ни Экзекуты, ни Эликсира Застеней! — повторила Горанова, задрожав еще сильней. — Изготовление этого жуткого снадобья повлекло за собой самое массовое истребление Горанов за все времена, не забывайте! Застени отнюдь не прибегали к предосторожностям Гранокологов, которые всегда обращались с нами бережно и аккуратно. Нет! — возмутилась Горанова, гневно сотрясаясь. — Вместо того, чтобы нас доить, эти чудовища Застени резали нам веточки! Делали такие глубокие надрезы, что некоторые из нас никогда от этого не оправились! Я не хочу снова это пережить! Никогда!

И несчастная хлопнулась в обморок, ее мелкие листочки опали вдоль ствола.

Драгомира взяла маленький распылитель и обрызгала каждый листочек бедного растения.

— Новое средство, Старая Лучезарная? — поинтересовался Геториг, небрежно приподняв один из листочков, который тут же снова опал.

— Угу… — подтвердила Драгомира. — Стопколлапсин. Очень действенное средство от обмороков нашей дражайшей Горановы.

— Вы вроде бы встревожены, Старая Лучезарная… — продолжил Геториг, сунув нос в маленький флакон.

Драгомира кивнула.

— Так и есть, Геториг. Так и есть… Конечно, Горанова от скромности никогда не страдала, но ее закидоны всегда имеют объяснение. И она только что сказала нечто очень точное: она является основным ингредиентом наших тайных рецептов. И наших врагов тоже, в том-то и проблема… А история с Эликсиром Застеней… Я даже об этом не думала. Горанова — самый мощный катализатор из существующих в природе. Понимаешь, что это значит?

— Очень даже, Старая Лучезарная… — волосики на голове Геторига встали дыбом.

— В этом доме хранятся четыре бесценных и очень важных вещи: картина, Фолдингот-хранитель Абсолютного Ориентира, медальон Малораны и Горанова. Их ценность велика, но она же делает нас очень уязвимыми…

С этими словами Драгомира поспешила к узенькой лестнице и быстро спустилась в свои апартаменты этажом ниже. Пройдя через футляр контрабаса, она приложила ладонь к дну, и футляр закрылся, отсекая винтовую лестницу и скрывая проход к ее личной мастерской.

Драгомира нетерпеливым жестом смахнула все лишнее с большого стола, стоявшего в глубине квартиры, и принялась за работу.