Злодейка в Пресветлой академии - Кира Крааш Страница 27

Туман изменял все, чего касался.

– Ух ты! – воскликнула я, едва мы прошли по тракту с десяток шагов. – Ты смотри, какая ель!

– Какая? – моментально напрягся парень.

– Красная! – я потянула Крейга за руку, намереваясь подойти к растению поближе.

Но парень моего исследовательского энтузиазма не разделял, а потому просто встал, крепко держа меня за руку. Я сначала несколько мгновений тянула его за собой, потом попыталась высвободить руку, потом начала возмущаться:

– Мы же практически первооткрыватели! Должны хотя бы описать увиденное, собрать образцы!

– Тебе мало плотоядного цветка? – приподнял бровь Крейг.

– Я не вижу зубов у этой елки!

– Ну, может, там иголки ядовитые.

– Ой, да ладно, у меня еще противоядие осталось, – беззаботно отмахнулась я, но Крейг был непреклонен.

– Шаттер, не заставляй меня думать, что ты полная дура.

– Была бы умная, здесь бы не оказалась, – огрызнулась в ответ, и мы пошли дальше по дороге.

Мы шли какое-то время молча. Я крутила головой, больше ища что-то интересненькое, чем высматривая опасность. Крейг в основном наблюдал за мной.

– А почему ты оказалась у нас в академии? Честно говоря, никто не ожидал, что Темнейшая отпустит какого-нибудь студента.

– О, это душещипательная история, – хмыкнула я. – В Темнейшей я допекла всех. Всех студентов, преподавателей, декана, а когда допекла и ректора, то он не придумал ничего лучше, чем отправить меня в Пресветлую, чтобы я портила кровь уже вам. Но вышло даже лучше – я впервые в жизни сожалею о содеянном. Если бы не довела ректора до белого каления, сейчас бы аккуратненько собирала ягоды горрула для реагентов в качестве наказания за прогулы какого-нибудь скучного урока.

– Зато ты будешь первой ведьмой с дипломом Пресветлой академии.

– О да. Буду показывать его всякий раз, когда ко мне будет являться инквизиция по подозрению в изготовлении запрещенки.

Крейг хмыкнул, а я, посмотрев, как в кустах мелькнули два красных глаза, а потом куда-то пропали, задала вполне себе логичный вопрос:

– Как думаешь, почему никто не пытается нас сожрать? Я только что видела в кустах чьи-то очень ясные алые глазки, которые спрятались, едва поняв, что я их вижу.

Рука парня в моей ладони едва заметно напряглась.

– Ты не могла бы предупреждать о том, что за нами кто-то наблюдает?

– Ммм… да за нами в принципе постоянно кто-то наблюдает. Я их не вижу, но чувствую. Ты не чувствуешь?

– Нет, – голос у парня стал суровым.

– Жаль, – вздохнула я.

– Почему ты так легкомысленна? – строго спросил Крейг.

– А почему нет? – пожала плечами в ответ. – Где гарантии, что мы выберемся отсюда? Или, если выберемся, нас не изменит туман? Вдруг, увидев своих друзей, в тебе проснется непреодолимое желание выпить крови? Мы в полной жо, и не факт, что выберемся. Но скорбеть об этом я не намерена. О, фиолетовый клен! – я снова потянула парня за собой. – Вдруг это какой-нибудь ценный ингредиент, и я смогу продать его задорого?

Он целое мгновение сопротивлялся, а потом пошел следом.

– Не думай, что я с тобой согласен.

– Да мне все равно, – честно ответила я.

К фиолетовому клену я подходила медленно. От растения улавливался очень знакомый аромат, и я никак не могла понять, чем это пахнет.

– Здесь кто-то есть? – напряженно спросил Крейг.

– Да. Мы.

– Шаттер.

– Кроме нас и клена ничего интересного. А вот с кленом определенно что-то не так…

– Самое время убраться.

– Не-не, погоди. Что-то знакомое… да что же это…

Я замерла в шаге от дерева, внимательно рассматривая фиолетовый клен. От него пахло как от сирени в мае. Сильно, сладко, знакомо. Я будто снова очутилась в маминой лаборатории. Она варила на заказ какой-то укрепляющий эликсир, приговаривая, что и в какой последовательности класть. Я с важным видом кивала, забиралась на табуретки и засовывала нос в котелки и склянки. Мать журила меня, смешно грозя пальцем. Она никогда не ругалась и не препятствовала моему здоровому профессиональному интересу. Лишь однажды мне по-настоящему сильно влетело от нее – когда я открыла стеклянную баночку с потрясающе красивыми бирюзовыми цветками. Они должны были быть засушенным гербарием, но почему-то не потеряли ни красоты, ни сочности листьев. Какой знакомый запах… что же это было?

Королевская амброзия.

Дурман-цветок, цветок забвения, цветок иллюзий.

Я обернулась, чтобы сказать Крейгу, что надо валить отсюда со всех ног, но его не было. Туман подозрительно сгущался, уже не было видно ни солнца, ни клена, я сначала нерешительно, а потом все громче и громче звала парня, но мой голос тонул в белом мареве, проникая в легкие, заставляя задыхаться. По горлу покатилась какая-то мерзкая вязкая жидкость, будто кто-то заливал мне в глотку тягучую ледяную смолу.

А потом все кончилось.

Мир вернулся резко. Солнце висело в зените, легкая дымка сглаживала свет и звуки, а, кажется, по-настоящему напуганный Крейг поддерживал меня под голову и сжимал в руке какой-то из моих пузырьков.

– Противоядие нашел? – просипела я.

– Дура, – с чувством произнес парень и прижал меня к себе, я даже пискнуть не успела.

Так и сидели мы в обнимку. Точнее, Крейг сидел, а я лежала головой у него на коленях.

– Выберемся отсюда – я тебя сам прикопаю, – пообещали мне куда-то в макушку.

– Что произошло?

– Ты побледнела и упала. Я кое-как  донес тебя до тракта. Пока шел наощупь, ты уже начала хрипеть. Хорошо, что вспомнил про твой антидот.

– Прости, – вздохнула я.

– Идти сможешь?

– Там в сумке есть пузырек с ядовито-зеленой дрянью. Достань, – попросила парня.

– «Лютая темень»? – неуверенно прочитал Крейг этикетку.

– Давай сюда, – я сцапала пузырек и опрокинула залпом в себя половину.

«Лютая темень» была моим личным изобретением и работала исключительно на темных. Ускоренное восстановление магии, так сказать. В случае слабо одаренных ведьм повышало жизнестойкость. Ненадолго, правда, но мне должно было хватить.

Я вздохнула полной грудью и посмотрела в глаза Крейгу:

– Отпустишь? Надо идти.

Парень смотрел на меня молча, внимательно, строго. Словно искал в моем лице следы Туманной магии или адекватности.

– Идем, – наконец, отозвался он. – Но теперь никаких сомнительных исследований местной флоры.