Зов безумия - Джулия Дин Смит Страница 27

На протяжении всей церемонии несчастная вела себя тихо и покорно. Она не моргала, взгляд устремлен был в одну точку — на располагавшийся перед ней алтарь. Атайя усомнилась даже в том, что женщина вообще понимала, что с ней происходит, куда ее привели и что собираются проделать с ней.

В этот момент священник поднес к ее губам серебряную чашу.

— А теперь пей, дитя мое, — сказал он твердым требовательным тоном, — и разбей дьявольские оковы.

Край сосуда коснулся рта женщины, но в то мгновение, когда ей нужно было сделать глоток, она вдруг отпрянула назад и душераздирающе закричала от ужаса, как будто вернулась из беспамятного состояния и осознала, что с ней происходит. Затем отступила назад, шатаясь, и обезумевшим, исполненным ужаса взглядом обвела собравшихся людей. Муж крепко обхватил ее, но женщина попыталась вырваться, беспомощно размахивая руками.

Послышался еще один крик, еще более страшный и жалобный, чем первый. Атайя отвернулась. Джейрен же, напротив, не сводил с женщины глаз, как будто поспорил с кем-то, что сможет спокойно пронаблюдать за происходившим, и был намерен выиграть.

— Смотрите!.. — закричал священник пронзительно и громко: казалось, даже толстые каменные стены вздрогнули от неожиданности. — Ее голосом говорит сам Сатана! Он знает, что еще раз оказался побежденным, и не хочет отдавать ее душу Господу.

Подозвав жестом двух помощников, специально подготовленных для подобных случаев, священник с их помощью схватил женщину и опустил ее на пол.

— Михаэль, Михаэль! Заставь их отпустить меня! — кричала женщина и отчаянно крутила головой, пытаясь отыскать глазами своего мужа.

Но Михаэль, прекрасно осознававший, что помочь ей не в состоянии, уже отошел от алтаря и направился туда, где стояли его друзья и семья. Отсюда он смиренно пронаблюдал, как помощники, крепко держа его жену, зафиксировали ее голову, а священник насильно разжал ей губы и, влив в рот женщины вино с добавлением кахнила, заставил ее проглотить жидкость.

Прихожане в полной тишине смотрели на бьющуюся в предсмертных конвульсиях несчастную. Через пару секунд из ее груди вырвался жуткий стон: женщина опустилась на колени и схватилась за живот, с ужасом глядя на людей. Ее плечи судорожно вздрагивали, как будто от сильного холода, а по щекам потекли слезы — слезы безумного страха и безысходности.

Женщина в последний раз взглянула на мужа. Сколько боли и непонимания было в ее глазах! Почему он поступил с ней подобным образом?!

Михаэль отвернулся, не в силах выдержать этот взгляд, и сел на скамью, опустив голову на плечо друга, закрыв лицо руками. Его тело вздрагивало — бедняга старался подавить нахлынувшие рыдания.

Глаза умирающей стали медленно закатываться, и через мгновение остались видны лишь белки, неестественно взиравшие на толпу людей. Вскоре она стала задыхаться — яд подействовал. После пары минут агонии женщина издала последний глубокий вздох, как будто сознавая, что наступил конец, и, обмякнув, замерла.

Помощники священнослужителя уложили тело перед алтарем на спину и скрестили руки усопшей на груди. Она еще раз вздрогнула — в последний раз.

— Взгляни, Господи, — воззвал к Всевышнему священник. — Мы сделали все, как ты велел, и спасли душу рабы твоей от коварных соблазнов сатаны и вечных мук преисподней. Прими ее в свое царствие, Отец наш. Одари ее небесными радостями, дай успокоение и бессмертие нетленной душе.

Протянув руки к безмолвствующей толпе, он благословил собравшихся.

— Молим тебя, Господи, упокой душу рабы твоей, даруй ей жизнь бесконечную. Царь наш небесный, избави нас от всяких мирских бед и дьявольского искушения. Помилуй нас, Господи. Аминь.

— Аминь, — отозвались люди.

Священник подал какой-то сигнал, и прихожане, находившиеся в святилище, запели радостными голосами в ознаменование новой победы над Сатаной.

Выругавшись вслух, Джейрен выскочил из церкви. Его щеки пылали от ярости и негодования.

Атайя поспешила вслед за ним, опасаясь, что в таком состоянии он может совершить что-нибудь необдуманное и опрометчивое.

Оказавшись на улице, Джейрен отвязал поводья и повел коня, уходя прочь от этого отвратительного места. Он выбрал извилистую дорожку, огибавшую расположенное позади церкви кладбище. Атайя нерешительно последовала за ним, подав сигнал Тайлеру присоединиться к ней.

— Ах! Полюбуйся!.. — неожиданно закричал Джейрен, поворачивая голову к Атайе. — Ты это видишь? Могила готова и ожидает ее. И надгробный камень уже оформлен и стоит почти на месте! Как же много вы знаете о смерти!

Атайя посмотрела туда, где среди некошеной травы и потемневших от времени надгробий зияла свежевырытая яма — новое пристанище для умершей женщины. Пока они находились в церкви, вечер плавно перешел в ночь. Открытая могила под темно-синим небосклоном… Отвратительное зрелище!

Атайя содрогнулась.

— И как вы позволяете процветать такой невероятной жестокости? — выкрикнул Джейрен.

Его ноздри возмущенно расширились, пальцы сжались в кулаки.

Он взглянул Атайе прямо в глаза.

— А ты, член королевской семьи… — Его голос сорвался. Переполнявшие эмоции буквально душили Джейрена. — Да ведь вы несете большую ответственность, чем кто бы то ни был, за судьбы людей. Ваша задача — управлять народом и защищать его, а не заниматься слежкой и убийствами!

— Эй, по-моему, ты перегибаешь палку, Джейрен, — предупредил расшумевшегося колдуна Тайлер. — Пока ты находишься на кайтской земле, будь любезен не забывать, с кем разговариваешь. Попрошу обращаться с принцессой с должным уважением.

— Уважением?! Да что вам может быть известно об уважении? Ни один из вас не уважает жизнь. Я увидел это собственными глазами! Боже праведный, чувствую, учитель Хедрик глубоко заблуждается, — отчаянно бормотал Джейрен, Щ обхватив голову обеими руками. — Разве можно еще на что-то надеяться? Разве здесь…

Быстрым движением он вскочил на коня и помчался галопом прочь из деревни. Ошарашенный конь стучал по земле копытами, вздымая клубы пыли. Тайлер хотел было отправиться вслед за ним, но Атайя остановила его.

— Пусть уезжает, — тихо проговорила она, наблюдая за исчезавшим в темноте мрачной ночи разъяренным человеком. — Он еще вернется. — Окинув деревушку печальным взглядом, принцесса почувствовала вдруг, что смертельно устала. — Пойдем к нашим, пусть позаботятся о ночлеге.

На следующее утро Атайя и ее сопровождающие достигли побережья.

Воздух здесь пах свежестью и солеными бризами. На белых песках пляжей темнели тут и там пестрые ракушки и нити водорослей с замысловатыми узорами. Берег изгибался дугой, напоминая формой полумесяц. Крики чаек да приглушенный стук копыт по песчаной почве — только эти звуки нарушали ритмичную песню плескавшихся у берега пенистых волн. Солнечные лучи отражались от водной глади, слепя глаза, и Атайя вынуждена была слегка зажмуриться. Великолепный пейзаж, открывавшийся взору, поднимал настроение и помогал отделаться от мерзких воспоминаний о вчерашнем вечере.