Вендари. Книга вторая - Виталий Вавикин Страница 27

Первые месяцы войны Рада без устали говорила об этом с Клодиу, но потом сама устала от этих разговоров и даже ночные клубы Парижа стала выбирать так, чтобы не слышать о войне. И время как-то замерло вместе с фронтом, на который уходило все больше и больше людей. В военные действия были втянуты Италия и Болгария. Рада так и не смогла понять как вышло так, что ее родная страна решила выступить на стороне агрессора, поддержав тем самым терпящую поражение Турцию.

– Да только ради того, чтобы отомстить туркам, она должна была выступить против Германии! – ворчала Рада.

Новый год начался с эвакуации союзных войск Антанты с Галлий-полийского полуострова и Битвой при Вердене. В небе появились американские самолеты эскадры «Лафайет». В начале лета началась битва на Сомме, которая продлилась до поздней осени. К началу следующего года люди уже говорили, что до конца войны осталось немного, что Германия и ее союзники обескровлены, когда перемирие, которое Россия неожиданно заключила с Германией, дало агрессорам еще один шанс. Но уже к середине лета следующего года произошла вторая Битва на Марне, результатом которой стало отступление Германских войск. К октябрю была освобождена почти вся Франция и большая часть Бельгии. К ноябрю войска Антанты освободили Сербию, Черногорию, Албанию и вошли на территорию Болгарии. Известие об этом заставило Раду напиться.

– Хорошо еще Болгары заключили перемирие, – говорила она. – Но, видимо, мало им было почти тысячи лет под турками!

Запой Рады затянулся на пару месяцев, и когда она медленно вернулась к жизни, не особенно помня, где и с кем была в последние дни, оказалось, что война закончилась.

– Мы должны собраться и поехать в Болгарию, – сказала она Клодиу.

Он не стал возражать, но отъезд из Парижа затянулся более чем на два года. Когда они приехали в Софию, город был заполнен русскими эмигрантами, бежавшими от революции в их стране. Многие из них толпились возле построенной незадолго до войны Русской церкви.

– Ну, думаю, это лучше, чем турки, – сказала Клодиу Рада.

Нечто подобное она сказала, когда они увидели выступление местной балетной труппы. Неуклюжей и неопытной, если сравнивать с тем, что они видели в Вене или в Париже. Вся эта страна казалась настолько неуклюжей, что хотелось вернуться в Рильский монастырь, который давал им приют полсотни лет и снова погрузиться в чтение. Но после того, как за плечами остался целый мир, чтения уже было мало.

– Да и не хочу я снова в монастырь, – сказала Рада.

Клодиу согласился. Они не говорили, но каждый чувствовал неловкость от того, что родная страна стала вдруг чужой.

Борясь с этим чувством, они посетят Тырново, Пловдив, Родопские горы… Потом отправятся в Вену, говоря, что им просто нужно отвлечься, но Австрия, разорванная на части после Мировой Войны, была жалким зрелищем в сравнении с тем, что было раньше.

Вена превратилась в главный лагерь социал-демократов. Лишь изредка слышались призывы к возврату правления Габсбургов да выступления Пангерманской партии за воссоединение с Германией, что было запрещено согласно Сен-Жерменскому договору. То здесь, то там вспыхивали акты вандализма, устроенные обнищавшими рабочими. Правда, интеллигенция заявляла, что их духовный уровень от этих трудностей возрос – экономические лишения стимулировали духовность и творческий рост. Открывались все новые и новые культурные заведения.

– Нужно найти Сашу Вайнер, – сказал Клодиу, но в театре, где она выступала прежде, ему сказали, что она уехала в Париж или в Америку – никто толком не знал. Адрес удалось найти благодаря родителям Саши Вайнер, да и те не сказали Клодиу ни слова – ему пришлось прочитать их мысли. – Ненавижу, когда приходится это делать, – признался он Раде. – Человеческий век такой короткий. И когда заглядываешь людям в мысли, чувствуешь себя таким старым…

– Ты переживаешь из-за того, что Саша сбежала от тебя? – спросила Рада.

– Она сбежала не от меня, – грустно улыбнулся Клодиу. – Думаю, она сбежала от того, во что превратился ее мир.

– Хочешь поехать за ней?

– А ты не против?

– Ну, за океаном я еще не была… – Рада помрачнела, оглядываясь по сторонам. – К тому же там нет войн.

Уже в Нью-Йорке они узнали о взрыве бомбы в софийском соборе «Святой Недели», случившимся во время службы. Ответственность ложилась на агентов ОГПУ, а целью было свержение болгарского правительства и осуществление коммунистического переворота. В этот день на Бродвее выступала со своей труппой Саша Вайнер, и Рада решила не показывать Клодиу газету, где рассказывалось о взрыве. Позже она сделает подобное, когда узнает, что Болгария ввязалась во Вторую Мировую Войну, и снова на стороне Германии.

Свой первый бар для слуг Рада посетила в Нью-Йорке. Это был год, когда слава «Beatles» докатилась наконец-то и до Нового Света. Количество проданных пластинок «Meet the Beatles» превысило полмиллиона, а их песни занимали все первые места национальных хит-парадов. Тысячи людей потянулись на Манхэттен, в «Карнеги-холл», чтобы увидеть концерт знаменитой четверки. Что касается Рады, то ей эта группа никогда не нравилась. Поэтому она предпочла остаться в клубе для слуг, надеясь, что в этих стенах сможет укрыться от безумной популярности ливерпульцев. Но говорили о них даже здесь. Хозяин бара, Боаз Магидман, подобрал персонал бара, похожий на участников «Beatles», и как только Рада вошла в его бар, тут же предложил ей мальчика, похожего на Пола Маккартни.

– Можешь укусить его или заняться с ним сексом, – сказал он.

– Я не пью кровь людей, – сказала Рада.

– Еще слишком молода? – Магидман хитро подмигнул.

Она не ответила, прошла в зал, где были закрытые кабинки со столиками. Несколько полуголых женщин, пришедших сюда заработать, смерили ее пытливым взглядом. Рада не обратила на них внимания, заказала себе вино из Санданского винограда. Магидман всегда уверял ее, что вино это прямиком из Болгарии, но Рада не особенно верила ему – старый еврей мог душу продать, лишь бы получить выгоду. Хотя такими в этом клубе были все, кроме слуг.

Мужчины и женщины приходили сюда на заработки. Они продавали свое тело, продавали свою кровь. Молодые слуги ограничивались их телами, старые утоляли свою жажду. Рада знала, что когда-нибудь тоже сможет пить кровь людей, которая будет действовать на нее почти так же, как сейчас действует кровь Клодиу, сам Клодиу говорил ей об этом, но все, что она поняла из его рассказов, – как только настанет такой день, значит, точка невозврата пройдена. Дальше будет только хуже. Дальше жизнь будет терять смысл. Медленно, неизбежно… И еще это чтение чужих мыслей. Некоторые из слуг, которых встретила здесь Рада, могли с легкостью забираться в сознание людей. Но слуги эти были старыми. Не телом, нет. Старость была у них в глазах. Или мудрость? Не важно, иногда это становится равноценным.

Рада просидела в одиночестве до поздней ночи. Когда она уходила, в главном баре старая слуга по имени Мэйтал пила кровь мальчика, который был похож на Пола Маккартни. Еще одна слуга – Либена, ласкала темнокожую девушку. Шея девушки была прокушена, струйки крови скатывались между грудей на плоский живот. Либена слизывала свежую кровь с эбенового тела. Чернокожая девушка выгибала спину – не то ей действительно это нравилось, не то она была хорошей актрисой, а возможно Либена просто внушила ей эту страсть, это вожделение. Рада не знала. Единственное, в чем она была уверена – никто не умрет в эту ночь. Таков закон этого бара. Поэтому он и живет. И не только он.