"Огненное зелье". Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков Страница 27

– Где ты видел поганых? – продолжал спрашивать черемиса князь.

– У места, где Безмя в Кержень впадает. Токмо с Холохомской стороны они были.

– Удел Малика аккурат в тех местах, – прошептал Кубин.

Если названия рек не изменились, то Безмя это Безменец, а Кержень, соответственно, Керженец. Близко они прятались. Но разумно, надо признать. Там леса, наверное, самые непроходимые, много высохших стариц, где можно пасти лошадей, и река рядом, по которой могут доставить продовольствие.

– Хорошо, Никола, что ты хочешь за весть такую?

– Всю весь нашу поганые разграбили. Я мстить буду, княже, в дружину меня и брата моего возьми.

– Хорошо, Никола, будь рядом пока.

Черемис с поклоном отошел.

– Двадцать сотен только на виду, – задумчиво пробормотал Горин, – а сколько поганых черемис не счел? Мыслю, княже, боярской рати мало будет.

Владимир Дмитриевич кивнул и сказал:

– Илья Демьянович. Твоя сотня в Вершах стоит. Отправляйся туда. Разошли вестников – пусть собирают ополчение. Назначаю сбор войска на поле у Больших Ключей. Я на Заимку. Княгиню с детьми в Китеж отправлю, а к вечеру в Вершах буду.

Затем он посмотрел на меня:

– Владимир Иванович. Ты тоже в Верши поезжай.

Я собирался ехать с князем. В Заимке много чего осталось нужного, например, лошади, телеги с добром, а главное – казна в сундуке. Впрочем, спорить не буду, во всем есть свои плюсы. По словам Кубина, Верши – городок довольно-таки крупный, имеющий свой торг на берегу Ветлуги. А торг мне как раз нужен. Не только от ненужного барахла избавиться, приодеться бы не мешало.

Изобразил полупоклон, и вместе с Кубиным и Демьяном направились к нашим вещам. Первым делом заглянул в сумы и проверил оружие. Зачехленный карабин никто не трогал. Пистолет тоже на месте. Его пришлось из налучья перед атакой выложить, и хорошо, что сообразил, выпал бы, и ищи его потом в траве…

– Демьян, я и Владимир Иванович в Верши, а ты с князем езжай и отроков с собой всех возьми. Стоп. Не делай такие глаза. Там добро наше, на меч взятое, лошади. Заберешь все как есть и в Верши приедешь.

– Р-равняйсь! Смир-рно!

– К торжественному маршу! Поротно! Первая рота прямо, остальные направ-во!

– Шагом марш!

Замершие шеренги слитно отпечатали первый шаг. Мы шли первыми. Уже не курсанты. Офицеры!

– И-и-и раз!

Прошли мимо трибуны, где, подняв руку в воинском приветствии, стояло командование училища. Начальник училища, похожий на Брежнева, но имевший кличку Стеклорез (из-за фамилии Алмазов), с улыбкой смотрел на печатающих шаг молодых офицеров. Может, себя молодого вспоминал?

В конце плаца нас встречали родители и наши девушки. Мои мама и отец приехать не смогли, но была она, моя будущая жена.

– Здравствуй, мой лейтенант. – В легком красивом платье, с обалденно шикарными длинными волосами она была для меня самой-самой красивой. Королева.

Счастливая улыбка вдруг сменилась злобной маской. В руке у нее появилась сабля.

– Но ты никогда не станешь генералом!

Взмах. Пытаюсь отклониться, но… правая рука падает на землю…

Толчком проснулся. Опять кошмар: моя бывшая приснилась – произнесла свою любимую фразу и… отсекла мне руку. Левой рукой провожу вдоль тела и не обнаруживаю левую. В панике вскакиваю и чуть не взвываю от боли. Левая рука, напрочь отлежанная, вылетает из-за головы и трескается о край полатей, а в голове одновременно начинает гудеть. Сижу, моргаю от тупой боли в голове и сильного сушняка во рту, массирую руку и пытаюсь сообразить – где я нахожусь?

Просторная светлица с мутным окном, у стены сундук и лавка, мои сумы под ней и резной столик у широкой кровати, то есть полатей с соломенным матрасом. На столике обнаруживаю крынку, накрытую полотенцем. Посмотрим… да в ней квас! Вот спасибо. Выпил весь. Показалось маловато, но сушь ушла. Ура!

Дверь распахнулась, и в комнату заскочил паренек лет двенадцати. Его ко мне приставили, чтоб я ни о чем не беспокоился, и по первому зову он являлся в светелку.

– Звал, боярин?

Похоже, «ура» я крикнул вслух.

– Где тут можно умыться?

Парень что-то хотел сказать, но, передумав, кивнул и исчез. Но тут же дверь открылась, парень занес медный таз и большой кувшин с водой. А его, случайно, не Фигаро зовут? Или все было приготовлено заранее и стояло наготове у двери?

– Полить, боярин?

– Как зовут тебя, пострел?

– Митяем кличут, боярин.

Я скинул рубашку и уставился на нее. Не моя. Так, разберемся потом, сначала умоемся. Наклонился, сделал руки ковшиком и сказал пареньку:

– Ну, лей, Митяй-скороход.

Потом отправил Митяя из комнаты, сказав ему, что заберет все потом, и достал щетку и пасту.

Закончив с туалетом, оделся и осмотрел себя. Рубашка с косым воротом, украшенная вышивкой по рукавам и воротнику. Штаны из мягкого войлока. Кожаный пояс и сапоги, мягкие и легкие, как домашние тапочки. Затем уселся на полати и задумался. Вчерашний вечер был очень насыщенным. Вспомнилась баня и часть пира, но только часть. Ага, после бани вместо своей одежды обнаружил эту. Это сколько вина надо выпить, чтобы последние события выветрились из головы? Наверное, очень много, а раз голова еще и болит, то пили не только вино. Ладно, надо вспоминать по порядку. В баню меня привел Митяй. Там уже раздевались Горин и Кубин…

– Матвей Власович, – поинтересовался я у деда Матвея, – где ты пропадал?

– Делом занимался, Володя, делом!

– Это каким же делом, Матвей Власович? – весело спросил Горин.

– Пленника в поруб отвез, – ответил Кубин, – затем съездил в гостево, нашел толмача и принялся за допрос.

– И как, разговорили?

Дед усмехнулся, а мы понимающе покачали головой. Смотря как допрашивать, можно перестараться не умеючи, и вопрошаемый с «пристрастием» возьмет на себя абсолютно все имеющиеся на свете грехи или вовсе помрет молча али с криками. А можно вдумчиво спросить и нажать, например, на теле болевую точку и получить всю нужную информацию. Похоже, Кубин, или тот, кто с ним вел допрос, знали – как надо спрашивать.

– Понимаешь, Володя, – сказал дед Матвей, – странен этот степняк.

– Чем? – удивился я. – Очень чистым был, что ли?

– Да нет, – скривился Кубин, – не об этом я. Ты давеча про татарский баял, так не татарин он, даже не кипчак, мы с толмачом еле разобрались. Но поганый нам вот что поведал: он из земли, где течет сразу семь рек, но где это – я так и не понял.

– Знаю, где это, – кивнул я, – ты дальше говори…