В объятиях тени - Карен Ченс Страница 28

Слова «серебряный шарик» звучали у меня в мозгу, пока я пыталась придать своему лицу равнодушное выражение. Вероятно, мне это не удалось.

— Ты видела такую бомбу, — укоризненно произнес Приткин.

Мне захотелось сказать: «Да, парочка лежит у меня в сумке», но я не знала, можно ли доверять моим новым «союзникам». Приткину нужна моя помощь, поэтому вряд ли он схватит сумку и убежит, но Мак? Четверть миллиона в начале шестидесятых, сколько же это сейчас? Не знаю, но, думаю, достаточно, чтобы поколебать преданность доброго старого Мака. Его бизнес явно не процветает, а жить, ни в чем не нуждаясь, мечтают даже маги.

— Возможно. Только это было давно, — сказала я.

Я взглянула на Мака.

— Он рискует своей жизнью, — сказал Приткин, с презрением глядя на меня. — Можешь верить ему так же, как мне.

Я лишь приподняла бровь, и тут Приткин взорвался. Его лицо начало медленно багроветь; видимо, пришло время магу как следует выкричаться.

— Если ты и мне не доверяешь, то какого черта мы все это затеваем? Еще немного — и наша жизнь будет зависеть от того, сможем ли мы сработаться! Если ты мне не веришь, скажи это сейчас! Лучше пойти одному, чем погибнуть из-за чьего-то недоверия!

Я спокойно хлебнула колы.

— Если бы я тебе не доверяла, то давно бы ушла. Кстати, твои пятьдесят минут уже закончились, — Я перевела взгляд на Мака. — Чисто гипотетически я, пожалуй, знаю, где можно раздобыть кое-какое оружие. Я вам его опишу, а вы мне скажите, как оно действует. И если мы с вами решим, что оно может нам пригодиться, то я, пожалуй, кое-что для вас сделаю.

Приткин был взбешен, но Мак лишь пожал плечами.

— Ну что ж, — сказал он и поменял цвет на конце своей машинки — с синего на золотой. — Вполне справедливо. Выкладывай.

— Хорошо.

Мне не нужно было ломать голову над вопросом, где достать оружие, потому что в Сенате я стащила не только ловушки и нулевые бомбочки, но и небольшой бархатный мешочек. В нем находилась горсть желтоватых костяных пластинок с грубо начертанными рунами. На каждой имелось отверстие, в которое был продернут кожаный шнурок, — значит, их носили на шее. Когда я описала эти пластинки Маку, тот застыл с разинутым ртом.

— Но… это невозможно, — сказал он. Приткин молчал, но его взгляд мог бы прожечь во мне дырку. — Я не считаю тебя лгуньей, Кэсси, но как может жалкий гангстер вроде твоего Тони владеть рунами Ланггарна, я не в состоянии…

— Он ими не владеет, — перебил его Приткин. — Где ты их видела?

— Я же сказала — чисто гипотетически.

— Мисс Палмер!

— Можешь называть меня Кэсси.

Странно, конечно, говорить это человеку, который намерен тебя убить рано или поздно.

— Отвечай на вопрос, — сжав зубы, процедил Приткин.

— Давайте лучше я расскажу, что мне о них известно, — вмешался Мак. — Легенда гласит, что эти руны были заколдованы в десятом веке Эгилем Скаллагримссоном [12]. — Заметив мой недоуменный взгляд, он пояснил: — Он был викингом, поэтом и отчаянным скандалистом. Первое убийство совершил в возрасте шести лет, когда во время игры ударил мячом по голове другого ребенка. Эгиль был величайшим знатоком рун. Ходили слухи, что эти руны он похитил у Гунгильды, колдуньи и жены Эйрика по прозвищу Кровавая Секира, короля Норвегии и Северной Англии. Поговаривали, что в Гунгильде текла кровь эльфов, поэтому вполне возможно, что руны были заколдованы еще раньше, когда в Стране эльфов жил какой-нибудь…

— Мак, — окликнул его Приткин, видя, что приятель слишком увлекся.

— Ох, прости. В общем, об Эгиле рассказывают разные истории, многие упоминались в его стихах. В них он изображал себя великим героем, совершавшим невероятные подвиги — играючи расправлялся с целым войском, взглядом поджигал сараи, одним словом подчинял себе королей и пережил множество покушений на свою жизнь. Гунгильда была одним из его самых заклятых врагов — то ли потому, что он украл у нее руны, то ли потому, что убил ее сына, никто этого уже не помнит, да только Эгиль спокойно дожил до восьмидесяти лет. И это в те времена, когда большинство мужчин едва дотягивали до сорока! Интересная личность.

— Так в чем же сила этих рун? — стараясь не выказывать нетерпения, спросила я. Мне нужна была информация, а не урок истории.

— Говорят, что изначально был полный комплект, но несколько веков назад какие-то руны исчезли. Впрочем, это не имеет значения, потому что их все равно используют раздельно. В каждой руне заключена определенная магическая сила; после применения их следует вроде как заряжать в течение целого месяца. Эти руны — мощное оружие. Против них нет защиты, и даже нулевые бомбы на них не действуют.

Я бросила на Мака недоверчивый взгляд. Мне еще никогда не приходилось слышать о магии, против которой не было бы защиты. Казанова наплел мне про гейс, но даже Приткин признался, что и его наверняка можно снять. Просто я пока не знала как.

— Невероятно, — покачал головой Мак. — Две руны находятся в руках круга, я их своими глазами видел, когда двадцать лет назад круг решил испытать на них новую форму магической защиты. Руна стояла как скала. Против нее магия оказалась бессильна. Двадцать лучших магов пытались в то утро пробить защиту руны, перепробовали все известные им способы, а защита даже не покачнулась. Тогда старый Марсден — он в то время возглавлял Совет — решил попробовать сам. Он выбрал руну «турисаз» [13]. Никогда этого не забуду, до конца своих дней.

— А что произошло? — быстро спросила я.

— Если бы ты видела Марсдена! Только представь: старенький, сухонький, тщедушный. Правда, в то время он обладал мощной энергией, но даже тогда он был уже слишком стар. Руки у него дрожали так, что он даже ложку не мог поднести ко рту, не расплескав, к тому же был почти слепым. Ходил, натыкаясь на предметы, но носить очки отказывался и магию не использовал, чтобы улучшить зрение. Говорил, что глаза ему не нужны, а сам пытался пожать руку пальто, висящему на вешалке. В общем, первейший кандидат в дом престарелых… пока ты с ним не сталкивался. И вот тогда становилось ясно, почему он возглавляет Совет уже семьдесят лет.

— Мак!

— Я вижу, вижу. Ну так вот. Марсден выбрал «турисаз» и решил испробовать его на себе. Миг — и вместо щуплого старичка перед нами стоял огромный — я подчеркиваю, огромный — огр. Он был такой высокий, что не помещался в зале Совета и вынужден был присесть на корточки, а ведь потолок был больше двадцати футов! Великан схватил дубовый стол, который весил бог весть сколько, и швырнул его через весь зал. Натолкнувшись на магическую защиту, стол отлетел и сторону, а великан взревел так, что я оглох на целых десять минут, после чего монстр ринулся вперед. Магическая защита окружала небольшую вазу с цветами; в зале она стояла уже давно, и до сих пор не пострадал ни один лепесток. Через минуту после действия «турисаза» магия была уничтожена, и ваза превратилась и пыль.