Владычица магии [= Создатели чуда ] - Дэвид Эддингс Страница 28

Леллдорин ошеломлённо заморгал. Тётя Пол отвела в сторонуледи Ариану и долго шептала ей наставления, передав маленький пакетик стравами. Леллдорин жестом подозвал Гариона, тот немедленно подбежал поближе ивстал на колени перед носилками.

– Итак, всё кончено, – пробормотал юноша. – Ятак хотел ехать с вами.

– Ты скоро выздоровеешь, – заверил Гарион, зная,что говорит не правду, – и, наверное, попозже сможешь догнать нас.

– Нет, – покачал головой Леллдорин, – боюсь,не смогу.

Он снова закашлялся; сухие хрипы, казалось, разрывалилёгкие.

– У нас мало времени, друг мой, – прошепталон, – так что слушай внимательно.

Гарион, чуть не плача, взял его за руку.

– Помнишь, о чём мы говорили тем утром, когда уехали издома дяди? Гарион кивнул.

– Ты сказал, что именно я должен решить, стоит линарушать обет молчания, данный Торазину и остальным.

– Помню, – кивнул Гарион.

– Ну вот. Я решился. Освобождаю тебя от клятвы. Делайчто сочтёшь нужным.

– Лучше бы ты сам рассказал обо всём дедушке, Леллдорин, –запротестовал Гарион.

– Не могу, – простонал тот. – У меня слова вглотке застрянут. Прости, уж такой уродился. Знаю, что Нечек нас использует, ноя дал слово товарищам. Я – аренд, Гарион, и сдержу обещание, даже если будузнать, что не прав, так что решай сам. Нужно помешать Нечеку уничтожить нашустрану. Я хочу, чтобы ты пошёл прямо к королю.

– К королю? Он мне никогда не поверит.

– Заставь поверить. Расскажи ему всё. Гарион решительнозамотал головой.

– Я не назову ни тебя, ни Торазина. Сам знаешь, что онс тобой сделает.

– Это неважно, – настаивал Леллдорин, вновьзакашлявшись.

– Скажу о Нечеке, – упрямо заявил Гарион, –только не о тебе. Где можно найти этого мерга?

– Он знает, – очень слабым голосом прошепталЛеллдорин. – Нечек – посол при дворе в Во Мимбре. Личный представитель ТорЭргаса, короля мергов.

Гарион замер в изумлении.

– К его услугам всё золото из неистощимых рудников КтолМергоса, – продолжал Леллдорин. – Этот заговор, придуманный им,возможно, один из сотни, направленных на уничтожение Арендии. Ты долженпомешать ему, Гарион. Обещай мне.

Светлые глаза юноши лихорадочно блестели, он с силойвцепился в руку Гариона.

– Я всё сделаю, Леллдорин, – поклялсяГарион. – Ещё не знаю как, но обязательно помешаю ему.

Леллдорин устало откинулся на носилки, будто все силы ушлина то, чтобы услышать эти слова из уст друга.

– До свидания, Леллдорин, – тихо сказал Гарион,вытирая полные слёз глаза.

– До свидания, друг мой, – едва слышно прошепталЛеллдорин; и тут же глаза его закрылись, а рука, сжимающая пальцы Гариона,повисла. Сердце Гариона сжалось от страха, но, заметив, как слабо бьётся жилкана шее, он понял, что Леллдорин всё ещё жив… но едва держится. Гарион с нежнойосторожностью положил руку друга ему на грудь и натянул на плечи грубое серое одеяло.Потом встал и быстро ушёл, не сдерживая катившихся по щекам слёз.

Прощание было коротким; путешественники погнали коней кВеликому Западному пути. Крестьяне и копьеносцы дружно приветствовали их, новдалеке слышались другие звуки – это деревенские женщины отправилисьразыскивать своих близких, бродя среди распластанных на земле тел: вопли истоны зловещим эхом вторили радостным крикам.

Гарион с мрачной решимостью пришпорил коня и догналМендореллена.

– Мне кое-что нужно сказать вам, – горячо начал он, –Может, эти слова придутся не по нраву, но мне всё равно.

– И что же? – мягко осведомился рыцарь.

– Думаю, что вы поступили отвратительно и жестоко поотношению к Леллдорину. И пусть вы считаете себя величайшим рыцарем в мире, но,по-моему, – вы просто беззастенчивый хвастун с каменным сердцем, и можетеделать со мной что хотите.

– Ах, вот что! – кивнул Мендореллен. –Поверь, юный друг, ты неверно понял мои намерения. Необходимо было спасти егожизнь Астурийский юноша очень храбр и поэтому не думает о себе. Не открой я емуглаза, этот молодой человек, несомненно, продолжал бы настаивать на том, чтобыехать с нами, и вскоре бы умер.

– Умер? – фыркнул Гарион. – Тётя Полнаверняка бы спасла его.

– Именно леди Полгара сообщила мне, что жизнь юноши вопасности, но честь не позволяла ему бросить товарищей, та самая честь, чтопобудила Леллдорина остаться и не стать причиной нашей задержки.

Рыцарь криво усмехнулся.

– Думаю, слова мои понравились ему не больше, чем тебе,но зато он будет жить, а это самое главное, не так ли?

Гарион молча уставился на ехавшего с высокомерным видоммимбрата, ярость внезапно испарилась, юноша понял, что вёл себя глупо иневежливо.

– Простите, – неохотно пробормотал он, – я ив самом деле не понимал, что вы делаете.

– Неважно, – пожал плечами Мендореллен. –Многим неясны мои поступки. Но пока я уверен, что мотивы благородны, мнениеостальных меня не беспокоит.

Однако я рад, что имел возможность объясниться стобой, – ведь нам предстоит долгое совместное путешествие, а всякая неприязньв таких случаях опасна.

Они некоторое время ехали молча; Гарион старался привестимысли в порядок.

Должно быть, он и вправду недооценивал Мендореллена.

Добравшись до широкого тракта, они вновь повернули на юг ипродолжали путь под угрюмым, низко нависшим небом.

Арендийская равнина расстилалась перед ними – необозримоепространство, заросшее высокой травой, где поселения встречались очень редко.Ветер, гуляющий по полям, был пронизывающим и холодным, грязно-серые облакаклубились в небе.

Необходимость оставить раненого Леллдорина повергла всех вуныние, и путешественники почти целыми днями ехали молча. Гарион держалсяпозади вместе с Хеттаром и вьючными лошадьми, стараясь находиться как можнодальше от Мендореллена.

Хеттар, казалось, часами мог обходиться без слов, но черездва дня Гарион намеренно попытался вывести олгара с ястребиным лицом изглубокого раздумья.