Охотник - Камли Брайт Страница 28

То, что Зигурт находился при исполнении — легко читалось на его суровом, решительном, напряженном от непривычных усилий лице. Новоиспеченный охранник шарил глазами в толпе, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.

В общем, с такими провожатыми ни о чем не стоило беспокоиться: террористы — Найл продолжал так называть их про себя — если они и собирались что-нибудь сегодня предпринять, пожалуй, подождут для этого более удобного случая.

Тут Найл мысленно упрекнул себя в несерьезности. Увы, жизнь человека редко принадлежит ему самому. Нельзя забывать о матери, сестрах, опять-таки об этих несчастных горожанах. Ведь именно он, Найл, являлся главным гарантом их свободы и счастья. Нужно еще столько сделать.

Вот, например, месяц назад наконец открыли школу (кстати, именно туда Найл сейчас и направлялся). Быть учителями в ней вызвались в основном жители города жуков. И неудивительно: несмотря на запрет, большинство из них с детства обучалось грамоте.

Совсем еще недавно между пауками и жуками существовал так называемый Договор о примирении, пункт двадцать второй которого гласил: «Книгопечатание и книгочейство запрещено под страхом смерти», однако жуки относились к выполнению своих обязанностей больше формально и никого не преследовали — делали вид, будто бы ничего не замечают.

Жуков всегда восхищали люди, правда, не столько их умение созидать, сколько разрушать: поскольку сами они защищались от врагов собственными выхлопами — взрывы казались жукам верхом красоты и совершенства. Их слуги в основном и занимались тем, что устраивали эти самые взрывы. Или крутили хозяевам чудом сохранившиеся кинофильмы о войне: художественные и документальные. Жуки были от этого в восторге. Однажды, когда по неосторожности во время представления взорвался весь запас пороха, и чудовищный взрыв едва не уничтожил зрителей, восхищенные жуки признали главного распорядителя взрывов Билла Доггинза равным себе.

Они, вообще, относились к людям с какой-то дружелюбной симпатией. У слуг жуков были собственные домики, им разрешалось самостоятельно создавать семьи.

Кстати, именно жуки поддержали Найла и в решающий момент схватки со Смертоносцем-Повелителем: несмотря на все угрозы и давление, они ни за что не выдали Найла паукам, а потом еще и послали своего представителя, чтобы тот следил за соблюдением закона.

Другое дело пауки: не только поступки, но даже мысли их слуг находились под постоянным надзором хозяев. Люди были настолько приучены, что в их мозг в любой момент может заглянуть кто-то из смертоносцев, что даже этого не замечали. До чтения ли тут…

Теперь же Совет Свободных Людей принял решение об обязательном обучении детей и по желанию — взрослых. С этой целью в пустовавшем до сего момента здании спешно сделали кое-какой ремонт, вынесли мусор…

Поскольку дом находился всего в квартале от главной площади, Найл, несмотря на больную ногу, очень скоро был у цели.

Наспех починенная дверь недовольно заскрипела. Из просторного, совершенно пустого холла на второй этаж вели две лестницы с погнутыми, а местами уже обвалившимися перилами. Поднявшись по одной из них, Найл оказался в длинном полутемной коридоре; по обе стороны его располагалось множество дверей, с трудом различимых в свете одинокого газового фонаря. «Не забыть, поднять на Совете вопрос об освещении…» — подумал Найл, почти вплотную подходя к двери, из-за которой раздавался низкий мужской голос. Что именно говорил учитель, разобрать было нельзя: рокот от его баса смазывал границу между отдельными словами, но судя по реакции учеников — в ответ раздался дружный взрыв смеха — что-то отнюдь не скучное.

«Так, здесь взрослые…»

Дверь в соседний класс была слегка приоткрыта. Боясь помешать, Найл на цыпочках приблизился, да так и замер от неожиданности.

Это была легенда о Великой Измене — та самая, что рассказывал когда-то Джомар. В юности он вместе с другими жителями Диры попал в плен к смертоносцам. Ему было восемнадцать, когда проснувшись однажды утром, он как и другие жители подземного города, почувствовал, что не может даже пошевелиться. Словно страшная тяжесть навалилась на людей Диры. Это смертоносцы, почуяв их издали, буквально пригвоздили своей волей, а затем, когда нашли, убили тех, кто пытался сопротивляться — пауки не терпели людей с такой же сильной волей, как у них. Остальных же забрали с собой. Правда, Джомару вместе с двумя слугами жуков-бомбардиров вскоре удалось бежать: они похитили паучьи шары и улетели на них прямо на глазах у смертоносцев…

Джомар был самым старшим в семье — потому и повидал больше остальных. Дед часто рассказывал о таком, что не видевшему своими глазами было трудно даже себе представить. Как можно было например представить море? Однако когда Найл впервые стоял на берегу и смотрел на прибой, он понял, как здорово описал его Джомар. От деда Найл впервые услышал и о таинственной Белой башне. Она помещалась в центре городища смертоносцев и не имела ни окон, ни дверей. Сделана башня была из неизвестного гладкого материала, поэтому проникнуть туда было невозможно. Ее пытались взрывать — не осталось ни царапинки! Пытались проникнуть туда с помощью некого жезла, но лишь кучка пепла осталась от того, кто коснулся им стен башни. Говорили, что построившие ее использовали так называемый «ментальный замок». Ум человека должен прийти в определенное состояние и состыковаться с системой охраны башни — только тогда можно было подходить к ней с жезлом в руке…

Найл невольно представил себе пещеру, в которой они тогда всей семьей жили на краю пустыни; неторопливую речь деда, его тяжелое, хриплое дыхание. Как же давно все это было… Найл не сразу вернулся в действительность.

Учительница, несомненно, знала свое дело: ни единого звука не раздалось за все время, пока она рассказывала о том, как принц Галлат, добиваясь красавицы Туроол, открыл смертоносцу Хебу тайну человеческой мысли — тайну, без которой пауки никогда не смогли бы победить…

В давние времена, когда между пауками и людьми шла жестокая, непримиримая война, жил на Земле принц по имени Галлат. И вот однажды он увидел прекрасную девушку — ее звали Туроол. И лишился принц с тех пор покоя. Днем, чем бы Галлат ни занимался, преследовал его пленительный образ красавицы, а ночью, когда принц засыпал, она приходила в его сны — такая желанная и такая недосягаемая. Недосягаемая, потому что у Туроол уже был избранник — юноша по имени Басат. Однажды ночью мучимый любовью и ревностью Галлат пробрался в лагерь Басата, чтобы похитить возлюбленную. Однако ничего, кроме еще больших страданий, ему это не принесло: верный пес Туроол почуял чужака, и принц с позором был изгнан. И вот тогда-то Галлат и решил отомстить. И ненависть его была настолько сильна, что затмила разум: он отправился к злейшему врагу людей Смертоносцу-Повелителю Хебу — страшному, жестокому чудовищу — и попросил у него помощи. А в награду Галлат пообещал Хебу раскрыть тайну человеческой души. И вскоре выполнил свою часть договора, потому что, ослепленный любовью, думал в тот момент только о себе. День за днем упорно постигал смертоносец Хеб более сложный и тонкий разум давних своих врагов — людей. К нему их приводили во множестве; Хеб часами вчитывался в их мозг, а после съедал несчастных, уверенный, что таким образом сможет познать их по-настоящему. А когда это ему наконец удалось, выполнил то, что обещал Галлату: как-то ночью смертоносцы напали на лагерь Басата и, захватив его самого и Туроол, передали в руки Галлата. Только счастья принцу это так и не принесло: бессмысленная жестокость — он прямо на глазах у Туроол обезглавил Басата — погубила и возлюбленную. Не помня себя от горя, Туроол бросилась на ближайшего смертоносца и погибла от его ядовитых клыков.