Неявь, или с Гэлакси по Руси - Наталья Соколова Страница 28

Расфуфыренный Кощей, согласно древним обычаям, пришёл свататься к вздорной рыжей ведьме. Облачённая в шоколадного цвета сарафан Шаласка, скромно опустив бесстыжие изумрудные очи и играя толстенной косищей, украшенной расшитой мелким речным жемчугом лентой, старательно изображала из себя благонравную неявскую девицу. Женщину больше всего бесил расшитый драгоценными камнями кокошник, который вызывал дискомфорт, благодаря обилию натуральных драгоценных камней, которыми была усыпана и вуаль праздничного убора, как и сафьяновые туфельки. Пнув носком изящного башмачка Кота-Баюна, который слишком много воли себе взял, невеста елейным голоском, благо чары Бабы-Яги в данном случае были на её стороне, поприветствовала Царя Двувосьмого Царства, Главную Ведьму и сватов.

– Свет Мой Шаласса Васильевна, согласна ли ты выйти замуж за правителя нашего? – с глубоким поясным поклоном, согласно древним законам, вопрошал девицу Тугарин Змеевич, зять Ярины, отец Касьяна и Василисы Премудрой, а для своих попросту Тугрик.

Синеглазка, на мгновение встретившись глазами с ушлой ведьмой Шалассой, с трудом подавила улыбку. «Ну, племянник, намучаешься ты с ней ещё, правда, тебе на пользу будет. Совсем со своими игрищами виртуальными последние мозги растерял. Да, пора и Васильку пристраивать, а то совсем задурила дочь единственная. Разбаловал её муженёк, да придумаю, как делу помочь».

– Согласна, только вот по древним традициям Неяви, должно испытать Кощея Бессмертного, вдруг не по силам ему окажется бремя главы семейства.

Коша был настолько удивлён такими речами, что челюсть его чуть не поцеловалась с мраморным полом.

– Радость моя, что ты несёшь? – с трудом выдавил он под тихое подхихивание родни, которая уже предвкушала забаву.

Все прекрасно понимали, что Шаласка просто так обиду не спустит, сделает так, что все нанёсшие её горько пожалеют, что вообще на свет родились. В потаённом покое уже прыскала в кулачок и ляшская царевна Ядвига, которая и надоумила Шаллу, как всласть поизмываться над честью молодецкой без малейшего ущерба для обеих заговорщиц.

– Мне положено, согласно местным законам, три свадебных дара и тебе три испытания дать! – важно сказала ведьма, всё так же пряча от всех глаза. – В качестве первого дара я хочу современный особняк в виде европейского средневекового замка из редкостных сортов малахита со всеми удобствами. Сам же знаешь, любимый, что без комфорта чахнуть начну.

Кощей прикинул стоимость подарочка и было совсем приуныл, но вовремя вспомнил про джинна Омара и воспрял духом, самодовольно проронив:

– Добро, душа моя, Шаласса Васильевна, будет тебе домик, какой пожелаешь, для тебя ничего не жалко. А испытание каково?

– Видишь ли, если брачующиеся из разных народов, положено уважать законы обеих сторон. Придётся тебе, родной, писать и читать научиться, иначе как ты сам заявление в ЗАГС заполнишь и подпись поставишь? Паспорт, опять же, нужен. Займись в кратчайшие сроки, иначе как покинем Неявь, уже не буду твоей женой.

Смотреть на Кощея было страшно. Массивный железный посох промялся в пальцах, как разогретый пластилин. Кожа позеленела, приобретя тот роскошный колер, которым заморские шарлатаны любят красить бродячих упырей в своих балаганных представлениях. В чёрных глазах заплясали багровые сполохи. Впрочем, отступать ему было некуда, рыжая зараза нашла-таки способ отомстить за то, что брачный договор её заставили подписать, а не она сама так пожелала.

– Добро, душа моя. Замок тебе будет уже через пару часов. Омар обещался подсобить. Сделает таким, каким сама его увидишь. Только вот, по любому, будет одна высокая башня, в которую никто и ничто не может просочиться. Моё испытание тебе: сама спрядёшь нитки, наткёшь полотна и сладишь мне три сотни рубах разных. Чтобы вышивка на каждой обережная была своя золотой и серебряной нитью. Пока не сделаешь, комнаты покинуть не сможешь. Вот тебе испытание и свадебный дар в одном флаконе.

Шаласка досадливо поморщилась. Прясть и ткать её Ярина научила, только вот как Коша вызнал, что она вышивку на дух не выносит, особенно злотошвеить. Ведьма подозревала, что это поганый Баюн подслушал, когда они с Ядвигой разоткровенничались, пока царю Двувосьмого косточки перемывали прошлой ночью.

Ляшская царевна обожала вышивать растительные узоры золотой нитью по тёмно-синему бархату, а Шалла призналась, что терпеть этого занятия не может. «Ну, прохвост, погоди, и до тебя руки дойдут»! – пообещала она коварному недругу, поклявшись, что придумает такой переплёт, что старый проныра вовек не выберется.

– Хорошо, если я справлюсь со своим уроком раньше тебя, Кощеюшка, то, прости, договор наш будем считать расторгнутым.

– А я тебя и без рубашек замуж возьму! Могу и прямо сейчас, Шалассушка! Дались тебе эти ветхие уставы! Баушка, что ты с моей горлинкой сделала? Была девка, как девка, а ноне кусается на манер заморского зверя крокодайла! – проходя мимо вздорной ведьмы, прошептал ей на ушко, чтобы никто не услышал: «Никуда не денешься, голуба. Всё равно женюсь. Ты теперь ни на день не постареешь, так что, пока я твою мудрёную науку осваиваю, будешь рукодельничать в башне хоть тыщу лет, хоть все десять. Такую заразу не дам никому, такая поганка нужна самому»! – промурлыкал Кощей, звучно шлёпнул упрямую невесту по заднице и гордо вышел вон.

Омар Хоттабович важно подтянул опояску и, важно выпустив из ушей клуб зловонного дыма, важно произнёс:

– Слюшь, бачка-царь, я тут посидел, мало-мало книжка читал. Я нашёл выход, как усмирить эту непокорную пери и показать ей шиш с маслом, а не три желания. А то эта дочь Шайтана возомнила себя настоящей арабской ведьмой. Правда, не учла того факта, что у истинной ханум есть только два зуба. Одним она закалывает красивых джигитов, а вторым рубит саксаул, – и, покопавшись сзади под складками балахона, выудил на свет желтоватый свиток, от которого явственно припахивало тем самым.

Заметив, что Кощей недовольно поморщился, горячий арабский парень ответствовал:

– А что ты хочешь? Тут готовить не умеют, лагмана нету, лепёшки все толстые, как русский баба, – и он, развернув пергамент, принялся громко читать.

В трактате, написанном древним мусульманским дервишем, описывалось хитроумное заклинание, добытое во время ночных бдений в Радужном Храме, изблёванном в ночном мраке ифритами.

С интересом выслушав повествование до конца, Коша сдвинул набок корону и почесал наметившуюся лысину.

– Всё бы ничего, да где бы надоить молока с трёхсот девственниц? Змею-то мы найдём, проблемы тут не вижу. Видно, придётся тебе, Омарчик, молодых девок за титьки щипать! – и стукнув кованным посохом о мраморный пол, правитель Двувосьмого Царства важно изрёк. – Повелеваю придворному хитроумцу арабских кровей дёргать девок в восьмом царстве за грудь до тех пор, пока не надоит цельный кувшин молока девственниц, который и должен быть доставлен пред мои светлые очи не позднее следующей седмицы!