Хроники ведьм. Наследство колдуньи - Мирей Кальмель Страница 28

Подняв юбку до самой шеи, она вытерла ею лицо. Потом как могла разгладила сбившееся платье, поправила эннен. Оставалось только завести за ухо выбившуюся из косы прядь, чтобы создать иллюзию, будто прогулка была обычной и спокойной. Филиппина обхватила руками ушибленные ягодицы и прислонилась спиной к дереву. Между ног слишком сильно болело, чтобы прямо сейчас сесть в седло, пусть даже и боком, «по-женски».

Над головой девушки трепетали на ветру листья, и временами их шелест и щебет воробьев заглушали все остальные звуки. Филиппина закрыла глаза. Как бы ей хотелось, чтобы Альгонда была здесь, рядом! Можно было бы рассказать ей о взволновавшем ее юную госпожу происшествии… Филиппина вздохнула. Ее горничная располнела, стала такой неповоротливой и почти не выходила из своей комнаты. У Альгонды едва хватало сил помочь ей по утрам одеться. Повитуха, которая пришла ее осмотреть, сказала, что ребенок может родиться раньше времени, и Филиппине приходилось с этим считаться. Но сейчас мысли ее были заняты не Альгондой. Перед ее мысленным взором снова появилось лицо этого турка, и видение это было таким ярким, почти осязаемым! Успокоившись, она стала искать ответы на тысячу обуревавших ее вопросов. Почему он прекратил гнаться за ней, хотя она наверняка стала нежелательным свидетелем их схватки и последующего примирения? Узнал ли он ее? Это было маловероятно, поскольку сама она видела его впервые в жизни.

К источнику она приехала без всякого умысла, просто чтобы напоить лошадь. Это были земли ее отца, и бояться Филиппине, казалось бы, было нечего. Вот уже две недели она получала удовольствие от одиночества. Невзирая на оживление в замке, вызванное приходом весны, и бесконечные праздники, Филиппина скучала. Она заставила умолкнуть сплетников, зашептавшихся было о беременности Альгонды, предоставив им в виде новости ложное объяснение. Это оказалось легко.

В качестве посредника она избрала красивую и добросердечную Катрин де Бальмонт, которая не отличалась любовью к злословию, а была склонна скорее всех и вся жалеть. Ей Филиппина поведала в личной беседе, что Альгонда была замужем за мелкопоместным дворянином из окрестностей Лиона и что дитя, которое она носит, зачато в брачную ночь. К несчастью, молодой муж спустя неделю после свадебных торжеств погиб на охоте при трагических обстоятельствах. Испугавшись огромного дикого кабана, лошадь сбросила его на землю. У бедняги не было возможности спастись от клыков дикого животного. Он умер в таких ужасных муках, что Альгонда отказывалась даже вспоминать об этом. Чтобы развеять ее горе, Филиппина и пригласила молодую женщину в Бати, а чтобы никто не стал ее расспрашивать, они всем соврали. Увы, оказалось, что Альгонда беременна, и пришло время открыть правду, хотя обеих эта мысль страшила — рассказать означало оживить мучительные воспоминания.

Катрин де Бальмонт прекрасно справилась со своей миссией: поплакав от души над страданиями Альгонды, она рассказала всем новость с таким состраданием, что никто не осмелился поставить под сомнение ее искренность.

Честь Альгонды по-прежнему оставалась незапятнанной, а потому она продолжала появляться при дворе своей юной госпожи, пока боли в области живота не приковали ее к постели и, к огромному разочарованию Филиппины, положили конец их плотским утехам. С тех пор ничто не радовало мадемуазель де Сассенаж. Она находила невыносимыми жонглеров, менестрелей, игры, приемы, разговоры, даже лица своих придворных. И только улыбки и лепет подрастающего малыша Клода делали ее счастливее.

Со стороны дороги донесся топот копыт. Кто-то скакал от леса, того самого, где находился источник. Сердце Филиппины забилось быстрее. Неужели турок все-таки решил преследовать ее до самого Бати? В таком случае он без труда узнает ее лошадь, хорошо заметную со стороны дороги. Страх, смешанный со странным возбуждением, снова сжал ее сердце — то же чувство она испытала, когда принц выехал на опушку со своим компаньоном, а она едва успела укрыться за кустами. Оно усилилось, когда их сабли скрестились. Она чуть не лишилась чувств при мысли, что они сейчас убьют друг друга у нее на глазах…

Стук копыт смолк, а потом послышался снова, причем более медленный и четкий. Судя по всему, незнакомец приближался к ее укрытию в надежде застать ее врасплох. У подножия бука скрипнули камешки. Филиппина вжалась всем телом в изгиб ствола. Что он с ней сделает? Она ведь ему не враг! Она так ему и скажет! Он показался ей таким эмоциональным, таким…

К дереву явно кто-то шел. И, судя по всему, это был мужчина. Сердце забилось в груди Филиппины, когда она вспомнила, что там, на дороге, она убегала от принца, но в душе все равно желала, чтобы он ее догнал. Не смотреть на него, казаться испуганной, хрупкой и смиренной…

Он поймет, что один его вид так взволновал ее, что она, как и там, на поляне, не может шевельнуть ни рукой, ни ногой…

Низко висящая ветка скользнула в сторону.

— Счастлив вас приветствовать, Елена!

Она вздрогнула. Этот голос… Филибер де Монтуазон! Он склонился в поклоне, а когда выпрямился, то на лице его Филиппина прочла плотоядное удовлетворение. Он прекрасно понимал, что отрезал ей все пути к спасению.

— Я ждал этой минуты много дней и спрашивал себя, когда же вы, дорогая моя, наконец дадите мне шанс!

— Что вы хотите сказать? — пробормотала она, стараясь подавить панику и вцепляясь дрожащими пальцами в кору дерева.

Филибер де Монтуазон широко улыбнулся. С тех пор как он совершенно случайно узнал, что Филиппина в одиночестве совершает конные прогулки по землям своего отца, причем в одно и то же время, то решил за ней следить. Если бы Джем со своими махинациями не помешал ему, он бы овладел ею еще там, на опушке. Вместо этого ему пришлось последовать за Хушангом в надежде его убить, но турок оказался искусным наездником и хитрецом каких мало. Он легко оторвался от преследователя, и де Монтуазону пришлось вернуться. Он стал свидетелем того, как Джем съехал с дороги, ведущей в Бати, и направился в Рошешинар. Обеспокоенный судьбой Филиппины, он решил убедиться, что принц ее не прикончил как нежелательного свидетеля. Очевидно, ничего подобного не случилось. Тем лучше, он сумеет обратить ситуацию себе на пользу…

Он сделал шаг по направлению к девушке. Филиппина замерла в ужасе.

— Вы преступаете пределы приличий, мессир!

— Да неужели? — глумливо спросил он, прижимаясь к ней всем телом.

Она хотела было закричать, но он успел закрыть ей рот ладонью. А второй рукой поймал ее запястья и завел их ей за спину.

— Попалась, моя красавица! И не говори, что тебе не хочется! Я знаю, что твоя горничная больше не в состоянии тебя удовлетворять!

Филиппина попыталась вырваться. Теперь его намерения ей стали ясны. Однако тело ее было зажато, словно в тисках, между стволом дерева и массивным мужским телом. Своей рукой он почти полностью перекрыл ей дыхание. У Филиппины закружилась голова. Она пошатнулась.

Он убрал пальцы, чтобы она смогла вдохнуть.

— Ты принадлежишь мне, Елена де Сассенаж! Разве не этого ты хотела там, в монастырском саду? Ты хотела соблазнить меня и погубить! И не пытайся оправдываться, что это был простой каприз! Сумасшедшее желание, которое ты разожгла во мне, не дает мне спать по ночам!