Трон Знания. Книга 5 - Такаббир Эль Кебади Страница 29

— Ты доверяешь его чутью? — спросил Адэр.

Мимо окон проехала машина охраны. Мигнув задними фарами, покатила к следующему спуску с холма.

— Ваши охранители доверяют, — сказал Файк и нажал на педаль газа.

— Уже не волнуешься? — обратился Адэр к Эйре.

— Нет. Видно, что пожар не тронул пригород. Можно я поеду с вами? К детям Анатана заскочим на обратной дороге.

— Мы заночуем у маркиза.

— Я пойду ночевать в гостиницу.

— А кто приготовит мне ужин?

— Я не походная кухня, — сказала Эйра и, поджав губы, отвернулась к окну. Наверное, догадалась, почему он взял её с собой и почему в одной из машин охраны едут её охранители.

За неполный месяц Адэр успел понять, что Ракшада не отучила Эйру от дурной привычки везде совать свой нос. Она бы всё равно отправилась в Ларжетай, а потом бы сказала, что переживала о детях, и в очередной раз извинилась за непослушание. Психологи утверждают, что многим людям проще просить прощения, чем спрашивать разрешения. Эйра входила в их число.

Адэр потёр подбородок. А может, причина кроется в том, что он часто и надолго оставлял её одну? Она привыкла быть независимой, и любое посягательство на свободу вынуждает её бунтовать.

От раздумий отвлекла неожиданная остановка на подъезде к пригороду. К головной машине эскорта подбежали местные стражи. Переговорив с охранителями, оттащили мешки с дороги и, выпрямив спины, вытянули руки по швам. Адэр нахмурился. Подступы к Ларжетаю перекрыты…

Поколесив по предместью столицы, Файк затормозил перед высокими железными воротами и заглушил двигатель. Помогая Эйре выбраться из салона, Адэр краем глаза заметил, как Парень вбежал в ворота, приоткрытые охранником. Теперь можно не переживать.

Решив перестраховаться, кивком подозвал к себе ракшада:

— Как тебя зовут?

— Талаш.

Адэр взглядом указал на Драго и Лугу; те вытаскивали из багажника сумки.

— Они подчиняются Малике, а ты подчиняешься Иштару. Не забывай об этом.

Ничего не ответив, Талаш устремился во двор особняка.

Через полчаса автомобиль правителя и эскорт охраны покатил по безлюдным улицам столицы. За закрытыми окнами колыхались занавески, но люди боялись их раздвинуть и посмотреть, кто пожаловал в город. В подворотнях, возле особняков, на перекрёстках стояли стражи порядка.

— Ещё одна витрина разбита, — проговорил охранитель, сидя на переднем сиденье. — Уже пятая.

Адэр не любил сидеть сзади, кроме случаев, когда рядом находилась Эйра. Однако командир сопровождения настоял, чтобы правитель занял прежнее место.

— А вот здесь им удалось остановить пожар, — констатировал охранитель, взяв на себя роль гида.

Легко объяснять и рассуждать, когда вокруг дома, покрытые копотью, и обугленные деревья, пустые глазницы окон и дверных проёмов, на дороге месиво из жидкой грязи, стёкол и каменной крошки. Ручьи омывали чёрной водой бордюры и тащили щепки, листья и ветки. И везде люди в оранжевой форме и белых касках.

Головную машину охраны вновь остановили. Переговорив с местными стражами, командир сопровождения подбежал к автомобилю правителя и открыл дверцу.

— Здесь мы не проедем. Вверх по улице рухнуло деревянное здание. Говорят, ночью был шквальный ветер, поэтому огонь перекинулся на дома. Файк, сдавай назад. Подъедем к храму с южной стороны.

Вскоре автомобиль медленно поехал к центру площади, давя шинами грязь, камнии щепы. Наконец затормозил перед лестницей, ведущей к изваянию многорукогочеловека. Открыв дверцу, Адэр с порожка прыгнул на ступени и поднялся к статуе святого.

На краю площади находилось то, что ещё вчера вечером являлось объектомпоклонения и гордости последователей религии ирвин. Главный храм конфессиипревратился в гору камней, стекла и металла. Седой дымок, заплетаясь в похоронные венки, лениво стелился над развалинами, похожими на могилу.

Рабочие аварийной и пожарной служб разбирали завалы, тянули шланги, давалиуказания трактористам, водителям грузовиков и пожарных машин. Отборная ругань, долетающая до ушей Адэра, не смущала его. Стоя спиной к статуе, онсмотрел на пожарище и вспоминал, что означают предметы в руках святого. В одной руке зажат меч — просветительство. В другой весы — справедливость. В третьей оливковая ветвь — мир. В четвёртой факел — символ правды.

Адэр не успел вспомнить, что находится ещё в двух руках святого: от толпы рабочих отделилась дородная фигура, облачённая в деловой костюм. На ногах сапоги, на голове каска. Староста Ларжетая…

Неуклюже перепрыгивая через грязные ручьи, староста приблизился к постаменту и, надсадно дыша, поднялся по ступеням. Снял каску и, утерев пот со лба, промолвил:

— Вы быстро доехали, Ваше Величество.

— Торопились. Рассказывайте.

— Загорелось после полуночи. Пока говорить рано, но специалисты склоняются к мнению, что пожар начался в подвале. У них там архив, бумажек не меряно. Перегородки и лестницы деревянные. Их предупреждали, что этот храм объектповышенной опасности, но сами знаете, как спорить со святыми отцами. Да изданию почти две тысячи лет. — Староста обернулся и вытянул руку. — Ветер тудадул. С той стороны парк, беседки, качели. Дотла сгорел. За парком жилой район. Вот его и прихватило.

— Давно потушили?

— С домами управились к полудню. — Староста указал на развалины. — Храмрухнул, подвал ещё горит. Льём без остановки, по всему городу ручьи, а дым валити валит. Там у них настоящий лабиринт. А ну-ка, столько веков собирать бумажки. Со всей страны привозили.

— Пострадавшие есть?

— Сторож погиб. Его нашли ещё живого, по дороге в больницу скончался. Беседовали с их самым святым отцом. Говорит, что ночью в храме остаётся одинсторож. — Староста хмыкнул. — Кстати, сторож приходится отцу зятем. Приходился… Мужчина погиб, а святоша только про иконы талдычит. А когдазаговорил о древних трудах, прямо расплакался. И ещё…

Через час Адэр забрался в салон. Проводив старосту взглядом, приказал ехать в пригород, однако к машине подбежал человек и постучал в стекло. Охранитель высунулся из окна, спросил, что тому надо, а человек вручил ему записку и быстросмешался с толпой рабочих.

Покружив по городу до темноты, машины затормозили возле подворотни. Открыв дверцу, Адэр впустил в салон знакомого священника — члена комиссии поустановлению истины. На одном из собраний он признался, что нашёл в архиве конфессии исповедь, обеляющую морун.

— Это моя вина, — проговорил священник, захлопнув дверцу. — Это я во всёмвиноват.

— Помолчите, — приказал Адэр. Велел шофёру и охранителю выйти и посмотрел на трясущиеся руки священника. — Вы устроили поджог?

— Нет! Что вы! Нет! Я полез туда, куда не надо. Мне пришла мысль: почему бы не прочесть исповедь главы конфессии времён Зервана?