Леди-горничная возвращается - Илона Волынская Страница 29

Глава 14. Все сплетни родового гнезда

Я затянула корсаж юбки. Блузка на спине слегка подмокла от влажной косы, но что поделаешь, сушилки в ванной не было. Не удивительно, стоит этот новомодный артефакт изрядно, с жалования горничной точно не купишь, а сюда, в провинцию, сушилки могли еще и вовсе не дойти. Напоследок еще раз прошлась полотенцем по слабо заплетенной косе. Я готова на подвиги! А подвиги будут, встречаться с Тристаном не подготовившись — по меньшей мере глупо, по большей… вот не знаю, что может статься по этой самой большей мере, но точно какая-нибудь пакость.

Дверь была заперта на обычный поворотный замочек, спокойно открывающийся изнутри. А вот внутреннего засова не было совсем, запирайся-не запирайся, комнату всегда можно открыть снаружи хозяйским ключом. То есть, кто б тут ни жил, к нему можно вломиться в любой момент. Забавно…

Я тихонько распахнула дверь, огляделась… пара светильников с приглушенными почти до невидимости огоньками, не столько рассеивали, сколько сгущали мрак. Но на первый взгляд вроде бы никого… Я выскользнула в коридор, привычно накидывая на себя иллюзию… и тут же торопливо ее сбросила. У меня отчаянно зачесался нос.

Анти-иллюзорный артефакт! Предельно дешевый, намного хуже того, что был в полицейском участке. Только от дешевки бывает такая вот почесуха. Удобно — для меня: иллюзию я успела сбросить раньше, чем артефакт хотя бы звякнул. Но неприятно: я потерла засвербевшие ладони, поскребла щеку. Ну и где эта гадость? Над соседней дверью — той самой «кладовки», где меня поселили — притолоку украшала гипсовая раковина. Если учесть, что никакой другой лепнины в коридоре не было… мдаааа… Зато не могу жаловаться, что к моему приезду не готовились. Готовились, просто не совсем так, как мне бы хотелось.

Я еще раз огляделась — артефакт мог быть не один. Что ж, обойдемся без иллюзий. Я двинулась по полутемному коридору на звук доносящихся издалека голосов.

Когда-то за этой дверью был рабочий кабинет отца, а теперь, видимо, Тристана. Медленно ступая босыми ногами по слегка протершейся и не очень хорошо выметенной ковровой дорожке, я замерла у тонкой полоски света, падающей из-за плохо закрытой двери, и прислушалась к доносящимся изнутри голосам.

— Марита, я клянусь, со мной все в порядке! Я не болен, и ничего от тебя не скрываю! Наверняка это O’Тул придумал, чтоб Летиция приехала!

Спасибо, дорогой братик, ты успокоил все мои сомнения! А с мастером O’Тул я потом разберусь.

— А она и счастлива! Примчалась, стервятница! Небось, рассчитывает на наследство! — голос Мариты звучал приглушенно, видно, она сидела на другой стороне кабинета. — Еще и приглашает к нам каких-то… Чем я стану их завтра угощать? Почему ты ей не запретил? Почему она вообще ведет себя как… как у себя дома! — выпалила Марита и это был истинный крик души. — Если твоя сестрица-горничная так тебе нужна… держи ее хотя бы подальше от приличных людей! Для твоего же собственного блага!

— Хватит, Марита! — голос Тристана зазвучал устало. — Если бы о приезде Летиции не знал никто, кроме нас, я бы еще мог попробовать… слышишь, попробовать держать ее в доме! И то сомнительно, нас сдала бы хоть горничная, хоть кухарка… разве что мы бы Летицию в подвале прятали, как в твоих любимых криминальных романах!

Как интересно…

— А она приехала с полицией!

— Баррака тебя уважает… — пробубнила Марита.

— Настолько, чтобы покрыть преступление? Не говори ерунды… — явно отмахнулся брат. — Я и так по краю закона хожу! Указом Его Величества власть главы рода на ограничение передвижения можно применять только к несовершеннолетним и больным родовичам, да и то потом придется доказывать специальным инспекторам, что это было сделано для их же блага. Летиция на нас уже завтра может в суд подать.

Могу…

— Кто ей позволит! — презрительно фыркнула Марита.

— Баррака и позволит, со всем ко мне уважением. — саркастически хмыкнул Тристан. — А военный, с которым она в поезде познакомилась, еще и поможет.

— Шлюха! — яростно выплюнула невестка.

В кабинете помолчали, и наконец Тристан процедил, явно сдерживая откровенную злость:

— Дорогая, я надеялся, что ты уже избавилась… от издержек купеческого воспитания. Называя шлюхой члена твоего рода, ты позоришь нас всех. Включая собственную дочь!

— А я что, я молчу! — испуганно выдохнул кто-то так близко от приоткрытой двери, что мне потребовалось усилие, чтоб не отшатнуться.

Это Агата? Она все-таки живет здесь, и… для кого же тогда готовили комнату с пустым шкафом и запором, который легко открывается снаружи?

— Вот и дальше молчи! — решительно отрезала ее маменька. — Чтоб наши грязные купеческие языки не замарали единственную истинную леди де Молино! Которая прекрасно успела замараться и без нас! Удрала из дома, вместо того, чтоб как все порядочные женщины слушаться главу рода и выйти замуж! Шлялась невесть где, и нате вам, вернулась! Думаешь, твои завтрашние гости не узнают, что у тебя сестра — горничная? Да еще, оказывается, на войне была! Небось со всем полком там…

Раздался звонкий звук оплеухи. Рядом с дверью громко ахнула Агата.

В кабинете снова повисла тишина, а потом неверящий голос Мариты спросил:

— Ты… Меня ударил? Ты ударил меня! Из-за нее!

— Из-за твоей дурости! — голос Тристана звучал одновременно зло… и виновато. — В этом ведь все дело, так? В гостях, верно? Сколько можно повторять — у нас нет другого выхода! Род должен жить!

— А я должна теперь всю жизнь терпеть в своем доме какую-то… какую-то… — голос Мариты прервался и она бурно зарыдала.

Я озадаченно похлопала ресницами. «Всю жизнь терпеть в доме какую-то…»? Брат хочет, чтобы я… осталась тут? Ерунда какая…

— Марита, ну что ты… — виновато забормотал Тристан. — Не надо плакать! Для тебя ничего не изменится… Как была хозяйкой в доме, так и останешься…

— Это ты так говоришь! А она… — сквозь слезы прокричала Марита.

— А что она, ничего она, подумаешь — она… Самая лучшая — ты! Самая умная… самая замечательная… самая красивая… Прости меня, дурака, я не должен был… Прости… — судя по паузам, утешения перемежались поцелуями.

Если Марита от Тристана сейчас не сбежит, то Агату точно выгонят. Я рванула к лестнице. Оглянулась на скрипнувшую дверь…

Прямиком над притолокой кабинета висела еще одна гипсовая раковина. Я уцепилась за перила и почти скатилась вниз по ступенькам, на бегу давясь от смеха. Это гениально! Развесить по всему дому анти-иллюзоры… и ругаться при фактически открытой двери в кабинет!

Хотя да, меня же на ключ заперли, как я могла забыть!

По застилающему ступеньки полотну я бесшумно сбежала на первый этаж и скользнула в сторону кухни. На меня привычно дохнуло, кажется, въевшимся в пол и стены запахом щелока, и витающим в воздухе ароматом выпечки. Все кухни пахнут одинаково.