Жертва на замену - Анастасия Дронова Страница 29

Гавр, вонзив меч в землю, рухнул на колени, когда весь смысл сказанного достиг его.

— Жаль, что так вышло, — выдержав паузу, необходимую Гавриилу, чтобы справится со своими эмоциями, Лай протянул ему руку, помогая встать. — Ты отличный воин и можешь со временем заслужить чин у своего короля, если вступишь в его армию, — Гавр дернулся, скрипнув зубами, мысль о службе на короля была ему неприятна. От зиуданса это не ускользнуло, как и вежливый, сухой кивок парня. Лай едва заметно улыбнулся: — Или ты можешь стать одним из моих гадраутсов [gadrauhts (гот.) — охранник]. Как ты уже заметил, будущая Квенса нуждается в защите. Я был бы горд, иметь такого стража в своем замке.

31

— Светлейшая, вставайте, — нетерпеливый голос над ухом раздражал. Бессонная ночь усилила эффект в несколько раз. Накрыла голову подушкой и перевернулась на другой бок.

Еще пару минуточек… Какие же тогда плюсы в таких роскошных покоях, если нельзя лишний часок понежиться на королевской перине?

— Геня! — к строгому, но с ласковыми нотками, голосу Милагреш, добавились звонкие тона Сако. Ну, хоть она за эти две недели перестала звать меня «Светлейшая, свет очей наших и так далее». Что не скажешь о правильной Миле.

— Сегодня нельзя опаздывать, — с нажимом добавила старшая служанка. Почувствовала, как мягкий голос начинает твердеть.

А как будто в другой день можно… Никто из них и не подумал, что, если я пойду на ритуал Вызова — опухшая и не выспавшаяся, ни один уважающий себя обитатель Теневого Мира, просто не откликнется на мой зов. Вообще дурацкая затея… Человек, призывающий… Как их там Лайонел назвал… О, он даже любезно презентовал мне потрепанный изъеденный плесенью и временем томик Исчезнувших Тайкинов — чудо-животных, обитающих на землях Хайма. Согласно легендам и тому факту, что представители главных родов с переменным, но все же, успехом призывают подобных существ, они не вымерли, а обитают в Теневом Мире, вместе с Огнептицей, Фуглис Люихаз, исполняющей там роль небесного светила. И именно из недр этого неведомого мира и я должна буду призвать себе фриондса (друг), или фамильяра по-нашему.

Милагреш, уставшая ждать, когда я выберусь из-под одеяла, сорвала его и принялась распахивать ставни. Потянулась, зевая во весь рот и садясь на кровати. Сакорру упорхнула в ванную, откуда уже доносился плеск воды и цветочное благоухание.

Последний раз эти двое так суетились перед Советом, на котором зиуданс фактически объявил меня своей женой.

Вздохнула, пытаясь глубоким вздохом восполнить запасы терпения и спокойствия. В тот раз меня приводили в «достойный», по словам Милы, вид целую вечность. В который раз посетовала на то, что здесь нет интернета и даже древних кассетных плееров. Все бы отдала, чтобы скоротать время, отведенное на изнуряющий королевский туалет, за чем-то интересным. Помню, я об этом заикнулась — и мне всучили нечто наподобие геометрической мозаики. Только узор был раз в десять сложнее: настолько мелкий, что без наглядной картинки, там черт ногу сломит, а при любом лишнем движении картина съезжала, и приходилось начинать заново. Если кого-то такое занятие успокаивает — то меня оно лишь раздражает. Дали бы еще ненавистные с 13 лет пяльцы и вышивальные нитки.

Еще раз вздохнув, подгоняемая Милагреш, поплелась в ванную. Изумительная молочно-белая вода идеальной температуры согнала нервное напряжение, копившееся с момента пробуждения. Конечно, этот эффект вряд ли продлится долго, но я хотя бы могла расслабиться в горячей воде, вдыхая ароматы масел: холодные, тягучие, дурманящие, разбавляемые нежными запахами плавающих в воде лепестков.

Закрыла глаза, погружаясь в вялый, распаренный в душном воздухе, поток собственных мыслей, водя пальцами по инкрустированному золотом и драгоценными камнями бортику купальни, то и дело, цепляясь взглядом за мраморную птицу, усевшуюся на ряд краников для подачи воды, масла и других загадочных смесей. Не успела я сполна насладиться инертным состоянием, как в помещение, вместе со сквозняком, влетели Сако и Мила.

Слава Богам, они не стали разукрашивать меня странной косметикой, от которой чесалось лицо. Вместо этого, обильно намазали его какой-то розовой глинистой жижей с запахом жженой редиски и чего пахучего, отдающего морской солью. Эта чудо-смесь освежила лицо, полностью убрав тени под глазами, придав коже более здоровый, бодрый вид. Кажется, даже в висках прекратило противно стучать. Волосы мне оставили распущенными, лишь приколов к ним заколку-вуаль, скрывающую чуть больше половины лица. На мою радость платье было довольно простым — похожее на то, в чем меня привели в тот подвал для жертвоприношений, только лив был выполнен из кружева и вышит белыми и золотыми нитками. И снова с преследующим меня силуэтом Огнептицы.

Понимаю, что у меня просто шалят нервы, натянутые в ожидании, но… Последние два дня образ Фуглис Люихаз мелькает везде с раздражающей частотой. Или я сама невольно выискиваю ее силуэт в предметах интерьера и одежды? Может быть, и на платье вышит какой-нибудь местный павлин, а не Божественная Птица…

Приглушенный спор за дверью отвлек от разглядывания наряда, в попытках убежать от то и дело вспыхивающего панического блеска в глазах моего отражения в зеркале.

Мои два телохранителя снова что-то не поделили… Ару, упросившая отца разрешить ей вступить в гвардию зиуданса, чуть не расцарапала Гавру лицо, стоило ей разглядеть в неподвижной фигуре, почти слившейся со стеной, своего друга детства и названого брата. Как оказалось, в детстве они были очень дружны. И когда Гавриил покинул клан Ану, ничего ей не сказав, это очень ранило девушку. Гавр же был рад тому, что Лайонел приставил волчицу беречь мою жизнь вместе с ним. Правда, виду не подал. Но с тех пор, на него все реже опускалась тяжелая завеса грустных воспоминаний об утерянной любви.

— Ты должен носить уставное оружие! — прошипела Ару, пряча выбившуюся косу за полу головного платка, напоминающего арабскую куфию (мужской головной платок).

— Хватит того, что я ношу эти дурацкие тряпки, — ответил парень, даже не подумав скрыть от глаз приметный клинок.

Ару рыкнула, помянув своего предка Зеэва и кинув что-то про упрямого асилуса (осел), которому однажды из-за треклятого клинка перережут горло.

Сако закатила глаза, а Мила попросила грозную стражу быть серьезнее, чем тут же понизила громкость привычной перепалки. Теперь Гавр и Ару перекидывались взглядами и многозначительными жестами.

Я же почувствовала себя немного лучше. Раз уж эти двое, что за эти две недели умудрились впасть в подростковый возраст, ведут себя непринужденно, как обычно перебрасываясь колкостями, тогда мне не стоит бояться предстоящего ритуала. Поежилась, поправив легкую накидку, из того же материала, что и вуаль. Идти одной — не считая своей неизменной свиты, состоящей из трех хаимок и человека — было неуютно. В прошедшие недели Лай лишнюю свободную минутку выкраивал, чтобы побыть со мной. Даже порой игнорировал нетерпеливое синее мигание браслета, которое означало, что фродаз Амнон топчет ковер в его кабинете, в таком же темпе постукивая ногтем по столешнице. Обычно мы с ним катались на Нео, гуляли в Садах в чаще Хультского Леса, где отец Лайя создал для своей жены немыслимый, просто волшебный маленький мирок, населенный растениями и деревьями со всего света. В самом центре находилась небольшая уютная усадьба, овитая сочно-зеленым плющом с фиолетовыми цветами-граммофончиками.