Рыбалка в море демонов - Майкл Ши Страница 29

Каждая секунда этого молниеносного подъема запечатлелась в моей памяти мгновением совершенно самостоятельной, ни с чем не сравнимой радости. Вынырнув, мы обнаружили, что за время нашего подводного путешествия лодка успела продрейфовать половину пути вокруг островов. Теперь мы находились неподалеку от вершины вулкана, чью активность наблюдали на дне моря. Вокруг его невысокого дымного конуса кипела бурная деятельность. Гильдмирт снова положил голову на корму, и мы перебрались по его спине в лодку, где торопливо скинули шлемы, радуясь не столько воздуху – хотя после длительного погружения даже в этой спертой могильной атмосфере он казался сладким, – сколько вновь обретенной способности дышать.

– Тренируйссся ссс яликом! – напомнила мне гигантская ящерица, сверкнула чешуей и скрылась в глубине. Лодка заплясала на поднятых ею волнах.

Взяв оба гарпуна, я ступил в костяной ялик и мысленно приказал ему отнести меня на двадцать футов от правого борта лодки. Не успел я додумать приказание до конца, как суденышко так прытко сорвалось с места, что я полетел вверх тормашками и, лишь вцепившись в его борта руками и ногами, сумел-таки не свалиться в воду. Ржание Барнара сопровождало все мои последующие маневры, пока я не обнаружил, что для сохранения равновесия необходимо, чуть согнув колени, двигать задом, попеременно перенося центр тяжести вперед и назад.

– Смейся-смейся, – обратился я к нему, с нарастающей уверенностью проносясь мимо. – А между тем посмотри, что нам удалось сделать. Никто и надеяться не мог, что такое вообще возможно. Мы ведь нашли этого юного идиота, разнюхали его след в этом адском вареве и отыскали место, куда его занесло!

Но Барнар только закашлялся и замахал руками от смеха, а я почувствовал, что от такого непрекращающегося везения у меня голова идет кругом. Я совершил короткую прогулку к кратеру вулкана, посмотреть, как там идет осада. Целая уйма похожих на жаб демонов, явно родственников тех более крупных особей, которых команды ослепленных людей тянули по морскому дну, расположилась на склонах вулкана, ожесточенно вгрызаясь в породу заступами или загоняя в нее железные клинья тяжелыми молотами. Их натиск наталкивался на не менее отчаянное сопротивление обитателей котла кипящей магмы, который нападавшие явно хотели затопить и тем самым подчинить себе. Эти существа, чья дымящаяся огненная плоть постоянно меняла форму, обрушивали на осаждающих лавины жидкого пламени, стреляя им из катапульт. После каждого такого выстрела их противники дюжинами плюхались в воду тушить тлеющие шкуры. Пользуясь моментом, огненные демоны заливали лавой бреши, проделанные орудиями врага.

Тут я услышал крик Барнара и поспешил назад, к лодке. Неподалеку от нее по воде расплывалось молочно-белое пятно, точно бельмо на глазу у старого пса. Я метнулся туда, и меня тут же с головы до ног окатили брызги, поднятые Гильдмиртом и боншадой, которые вынырнули сцепившись, как две дерущиеся кошки.

Точнее, мне следовало сказать, Гильдмирт вынырнул, вися на боншаде, поскольку он, вцепившись всеми четырьмя лапами в ее спину и сомкнув челюсти на ее загривке, ударами мощного хвоста лишь задавал направление их совместному движению, тогда как она буквально волокла его на себе. На ее брюхе, обычно скрытом от глаз, но теперь бесцеремонно выставленном наружу ящером, который мертвой хваткой держал ее конечности, зияла обрамленная крючковатыми клыками пасть. Тело демона представляло собой такой упругий комок мускулов, что совсем нетрудно было вообразить, как, высвободив всего одну ногу, чудовище молниеносно сжимается, подобно тугой пружине, и стряхивает с себя отчаянно сопротивляющуюся рептилию. Освободившись, боншада первым делом вцепится ящеру в бок, и тут уж ему не поздоровится, – ее яростные толчки, заставлявшие их обоих кувыркаться по волнам, не оставляли в этом никакого сомнения.

Я начал набирать скорость, раскачивая ялик, подобно маятнику, между полем битвы и лодкой, с каждым разом сокращая расстояние между собой и сражающимися. Подобравшись к Пирату поближе, я понял, что он держится из последних сил: сухожилия на его лапах выпирали, как корни дуба из каменистой почвы, змеиная шея так напряглась, что чешуя на ней торчала во все стороны, точно вздыбленная ураганным ветром черепица. Я в последний раз отослал ялик как можно дальше назад, а затем резко кинул его вперед, разгоняясь для броска.

Могучим усилием ящер развернул боншаду брюхом ко мне. Я поднял гарпун и прицелился, согнув колени, чтобы смягчить толчки ялика, который то повисал между гребнями волн, то шмякался дном о воду. И тут я ясно увидел бросок, который мне предстояло совершить: точку, откуда я метну мое копье, и мгновение, когда я, оказавшись вместе с яликом на гребне очередной волны, пошлю его вперед, чтобы оно летело с ускорением, точно выброшенное из пращи. Моему внутреннему взору открылось даже, где должна находиться зубастая пасть, чтобы траектория полета копья оборвалась как раз в ее распяленном зеве. Душа моя воспарила на крыльях той интуитивной уверенности, которая обычно предшествует самым выдающимся свершениям.

Я отвел руку с копьем как можно дальше назад и тут же выбросил ее вперед, всем корпусом подавшись за ней. Разинутая пасть послушно скользнула на предугаданное мной место, и копье плавно погрузилось в нее, не задев ни одного из обрамляющих ее кривых клыков. Мощь броска, помноженная на ускорение волны, была такова, что древко прошило демона насквозь и оцарапало не успевшему вовремя увернуться Гильдмирту бок. Боншада плюхнулась на спину и еще целую минуту пенила волны, мечась по ним, как ошалевшая шумовка, пока до нее наконец не дошло, что ее убили, и она не опустилась, успокоившись, на дно.

Нам вместе с Пиратом предстояло последовать за ней, и мы принялись спешно натягивать шлемы и нацеплять мечи. Покинутое стадо с минуты на минуту могло стать бесплатным угощением для любого бродячего демона, почуявшего запах добычи. Новое погружение казалось погребением заживо: все мое существо сопротивлялось ему, и я лишь усилием воли не выпускал пояс Гильдмирта.

Мы достигли подводного луга как раз вовремя, чтобы отогнать многоротого звездообразного демона, у которого, несмотря на все его пасти, кишка оказалась тонка противостоять мечу гигантской ящерицы. Комок нервов все еще парил над стадом в том самом месте, где несколько мгновений назад находился демон-рабовладелец, и его бывшая собственность оставалась так же беспомощна, как если бы он все еще был там.

Ящер схватил комок спутанных волокон и принялся трясти и подбрасывать его в лапах, будто развязывал запутавшуюся веревку. Узел стал ослабевать. Мы помогали, высвобождая отделившиеся пряди. Чем ближе к концу, тем тоньше становилась работа. Нам пришлось то и дело описывать над пастбищем широкие круги, раскладывая разобранные волокна, которые мы переносили на поднятых кверху руках. И все время, пока мы трудились, стадо продолжало извиваться и корчиться в похотливых объятиях луга.

И вдруг, в то самое мгновение, когда узел окончательно распался на части, скользкая сеть вен и кровеносных сосудов молниеносно втянулась обратно в человеческие тела сквозь спинные хребты, которые тут же захлопнулись, как капканы. Тут-то и начались настоящие танцы, когда получившие свободу люди осознали, в каком ужасном месте они находятся. Не оглядываясь по сторонам, мы бросились к Уимфорту. Гильдмирт несколько раз рубанул мечом по удерживавшим мальчика штуковинам – рассеченные языки и перебитые щупальца немедленно выпустили добычу. Мы с Барнаром подхватили мальчика под руки, после чего я помог другу понадежнее пристроить его подмышкой, и мы, прижавшись к Пирату, стрелой взмыли наверх.