Ночная охотница - Сергей Осипов Страница 29

– Я никому не иду в руки, – буркнула Настя, особенно недовольная тем, что вообще-то Амбер была права. Куда делись недоверие и неприязнь, стоило только Амбер подкатить к «Оверлуку» на сверкающем автомобиле и предложить прошвырнуться по магазинам? На этом крючке даже не было насажено червяка для маскировки, и все равно Настя купилась. – Извини, но мне нужно уйти.

– Уйти? – переспросила Амбер. – Уходить нужно было раньше.

– Что ты имеешь в виду?

– Анастасия, мне кажется, ты не совсем понимаешь свою роль во всей этой истории. Король Утер и Смайли слишком хорошо воспитаны, чтобы сказать тебе об этом напрямую. А я предпочитаю абсолютную правду. Я могу себе это позволить.

– Да? Ну и что именно ты можешь себе позволить?

– Несколько слов. В мае прошлого года у нас возникла небольшая проблема. Наследник Лионейского престола сбежал из страны. Он бы вернулся через месяц или два, и все было бы как прежде. Но он не вернулся, потому что встретил тебя. А потом он каким-то образом попал в руки к Горгонам, и теперь они выдвигают королю Утеру условия, что абсолютно недопустимо. То есть у нас теперь на руках большая проблема. И это еще не все. Когда Денис пропал, мы смогли поначалу держать это в секрете. Но потом это перестало быть секретом. Многие – и в том числе опасные для нашей династии личности – узнали, что наследник Лионейского престола исчез. Они использовали и меньшие возможности, чтобы попытаться изменить ход вещей, нарушить древние договоры и ввергнуть мир в хаос. Теперь у них есть очень хороший повод заняться этим снова. Вот во что превратилась наша маленькая проблема, и в заключение я должна сказать, Анастасия, что тебе нужно было уходить гораздо раньше.

– Проще говоря, это я во всем виновата? – уточнила Настя.

– Посмотрим на факты: сначала вы с Денисом познакомились, потом он оказался у Горгон. Мне кажется, между двумя этими фактами есть некоторая связь: Ты не смогла удержать его от ошибок, Анастасия.

– Ты тоже.

Амбер с некоторым удивлением посмотрела на Настю снизу вверх.

– Ты ведь не удержала его от побега, – пояснила Настя. – Или ты вообще не знала, что твой брат хочет сбежать из Лионеи, что тоже не украшает тебя как сестру…

Амбер улыбнулась.

– …или ты не пыталась его удержать. Потому что после его исчезновения ты становилась наследницей престола.

Амбер перестала улыбаться.

– Не перекладывай на меня свои ошибки, – сказала она. – Я понимаю – тяжело осознавать, что все, что ты делаешь, ты делаешь неправильно. Но это именно твой груз. Не пытайся подсунуть его мне.

– Мои ошибки…

– Сегодня я захотела с тобой поговорить, – перебила Настю Амбер. – Не для того, чтобы еще раз услышать твою нелепую историю и сравнить ее с отчетами Смайли. У меня достаточно информации, поверь. Я просто хотела понять – неужели можно допустить столько глупостей, причинить столько вреда, а потом иметь наглость появиться здесь в Лионее и претендовать на…

– Я ни на что не претендую. Если бы твой брат поменьше врал, то, может быть, я и не наделала бы столько глупостей; может, я не допустила бы главной своей ошибки – не связалась бы с Денисом. Ты, наверное, кое-чего не понимаешь, сидя в своем прекрасном дворце и чихая на остальной мир, – но вся моя жизнь оказалась поломана после встречи с твоим братом!

– Разве? Разве там было что ломать? – невинно осведомилась Амбер. – Я уже сказала, у меня нет недостатка в информации. И проанализировав эту информацию, я могу сделать вывод, что встреча с моим братом была лучшим, что случилось в твоей абсолютно серой, заурядной жизни. Хорошо же ты ему отплатила, хорошо же ты отплатила всем нам…

– Серой заурядной жизни?

– Разве не так?

– Серой и заурядной?!

– Разве что твой отец был тем ярким пятном, которое…

Даже если бы дело потом дошло до судебного заседания, Настя утверждала бы, что все вышло случайно – она резко вскочила с подушек, почти прыгнула к выходу, задела плечо Амбер, и та, слишком уж расслабившаяся во время беседы, опрокинула на себя чашку с недопитым кофе.

На мгновение Настя замерла, удерживая в себе инстинктивное «извини», а сказала потом совсем другое:

– Вот и еще одно яркое пятно в моей серой жизни.

Это была хорошая победная реплика, после которой можно было уходить с высоко поднятой головой и чувством собственного превосходства. Настя так и сделала, но, когда она уже отвела занавеску и ступила в общий зал кофейни, Амбер, не пошелохнувшаяся и не издавшая ни звука во время инцидента с кофе, произнесла:

– Увидимся на балу.

Это прозвучало как объявление места дуэли.

7

Они действительно увиделись на балу, который состоялся в королевском дворце в последнюю пятницу апреля. Странное дело, но вплоть до вечера пятницы Настя думала о предстоящем событии безо всякого энтузиазма, а напротив – со смешанным чувством скуки и обреченности. Это при том, что в шкафу висело великолепное вечернее платье, равного которому Настя не то что раньше не носила – она таких раньше и не видела, разве что по телевизору в какой-нибудь нарезке голливудских новостей. Замечательные итальянские туфли ручной работы были достойны экспозиции в музее обуви, да и само словосочетание «королевский бал» должно было заставить сердце любой нормальной девушки учащенно биться. Эта самая нормальная девушка дрожала бы от нетерпения и считала минуты до начала грандиозного мероприятия во дворце Утера Андерсона, однако с Настей ничего подобного не происходило. Она сидела на кровати, стучала по клавишам ноутбука, пытаясь украсть какой-то талисман из волшебного замка и регулярно попадая на клыки чешуйчатому монстру. Ни дрожи в коленках, ни страстных взглядов на часы. Монахова бы ее убила за такое свинское поведение. Или отвела к психиатру. Возможно, так и следовало сделать.

То ли виновато было первое впечатление о королевском замке как о месте пустынном, темном и довольно скучном, то ли Настю пугала перспектива снова встретиться с Амбер Андерсон, то ли все это вместе плюс сомнения, что ей вообще стоило появляться в герцогстве Лионейском, – в итоге уныние не проходило.

Было уже около шести часов вечера, когда Настя случайно выглянула в окно и замерла – Лионея прямо на ее глазах превращалась в нечто совершенно иное, в нечто прежде невиданное. Тихие полупустые улочки внезапно оказались заполнены сверкающими автомобилями, причем не синими такси, а дорогими лимузинами. По всему городу зажигалась праздничная иллюминация, которая как будто волнами расходилась от королевского дворца к окраинам. Где-то играл духовой оркестр, и, когда Настя приоткрыла окно, чтобы лучше слышать, в уши ей ударила не только звонкая медь оркестра, но и поднимающийся от мостовой гул голосов множества людей. Затем включились прожекторы и осветили дворец Утера Андерсона, на что гуляющие ответили аплодисментами и приветственными криками. Теперь это уже совсем не походило на музей с покрытыми пылью экспонатами, Лионея стала живым городом, и все в нем вдруг обрело плоть, обрело смысл: в этих огнях, в этом радостно-торжественном шуме Утер Андерсон был настоящим королем, а не подавленным хромым стариком; его дочь Амбер оказывалась пусть стервозной, но принцессой; Роберт Д. Смайли выглядел не мрачным бюрократом, а преданным рыцарем своего короля…