Стоунхендж - Юрий Никитин Страница 29

— А потом мужчин? — спросила она тихо, нодостаточно ядовито.

— Сперва благородных, — объяснил Томасвысокомерно, — потом неблагородных, потом коней...

— И как ваш бог отличает благородных отнеблагородных? — спросила она еще ядовитей. — Знатных и незнатных?Если мы все его дети?

Томас заметил, что калика спрятал усмешку.

— Ну, — сказал он с осторожностью, чувствуя, чтовступает на скользкую почву богословия, — если он различает красивых и...гм... умных, то и знатность не должна ускользать от всевидящего Божьего ока.Впрочем, не наше дело подавать сэру Богу советы. У него для этого естьхерувимы, серафимы, иблисы... или не иблисы?... И другие знатные ангелы!

Томас выбрал себе крупного жеребца, оглядел других. Что-товысчитывал, морщил лоб. Неожиданно обратился к Яре:

— Ты когда-нибудь ездила на коне?

— Нет.

— Гм... Тогда бери вот этого коня. Говорят, на нем тоженикто никогда не ездил. Так будет по-честному.

Остановившись у богатой лавки, купили седла. Олег удивился,почему так дорого, хозяин с виноватой улыбкой объяснил, что он на самом деле некупец, а старший княжеский сын из Артании. Вынужден скрываться здесь, потомучто младшие братья хотят его убить, чтобы захватить престол после отцовскойсмерти. Вот он и копит деньги, чтобы нанять варягов для охраны. Калика кивал,но торговался, сбил цену вдвое, но седла в самом деле были стоящие.

— И здесь у вас драки за трон, — посочувствовалТомас калике.

— Где их нет, — согласился Олег, — тольконасчет княжества брешет, как попова собака! Он боярского, а не княжеского рода.Это, конечно, не простолюдин, он владеет землями, угодьями, многими селами ибогатствами, кораблями, но не может держать большого войска, у него нет своегопрапора, а только прапорец.

— Сэр калика!.. Ты, кроме седла, ни о чем с ним необщался!

— А зачем? — голос Олега был хладнокровным. —Его зовут Бранко.

— Я слышал. Ну и что?

— По имени видно.

— Как?

— В именах своя иерархия. Есть сеньоры, есть короли,есть купцы, а есть и простолюдины. Ни один смерд, по-вашему — йомен, не станетименовать себя Браньком, Звеньком, — язык вырвут. Но и простому боярину,хоть и очень знатному и богатому, нельзя брать для своего отпрыска княжескоеимя вроде Владимира, Брячислава, Ярослава, Будислава... Земли отберут, жен икоров лишат, в черные холопья загонят. Словом, на Руси по одному имени можносказать очень многое. Откуда человек, каков он, кто он. А если у него еще ипрозвище, то тогда вовсе ложись и помирай. От прозвища не открестишься, неотплюешься, прилипнет навеки, с тобой и в могилу уйдет, а на Страшном Суде еговыкрикнут, а имя забудут...

Томас задумчиво почесал лоб.

— Как у вас все сложно... А у нас и король — Джон, ипростолюдин — Джон. Гм, а то еще и соседский пес!

Снова над головами вместо синего неба проплываламногоэтажная зелень веток. Наверху скреблось, сухо стучали коготки белок,куниц, на головы сыпались чешуйки древесной коры. Воздух был не влажный, как наморе, но и не обжигающе сухой, как в степи, грудь дышала легко, без усилийприподнимала тяжелые латы, раздвигала пластины доспеха.

Деревья обступили приземистые, с растопыренными толстымиветвями. Протоптанная дорога почтительно обходила могучих исполинов, самыедревние могли видеть еще Славена или Вандала, а то и Скифа...

Нет, напомнил себе Олег с горечью. Слишком много вековпрошло. Не осталось тех деревьев, что помнят Секифа, Агафирса, Гелона...Рассыпались от старости даже внуки тех дубов, что в молодости видели скачущегопо этим местам Колоксая...

И только горы, уже изрядно постаревшие, еще могут вспомнитьтроих диких невров, что однажды вышли из Леса! И которые изменили мир.

Томас любовно потрепал коня по шее.

— Крепкие кони в этом королевстве! Как, говоришь,называется?

— Все равно не запомнишь, — буркнул Олег,недовольный, что выдернули из глубоких воспоминаний. — Что за память утебя? Видать, часто по голове били. И крепко.

— Ничего, — сказал Томас неунывающе, — у меняголова крепкая, как старый англский дуб. А кони здесь добротные. Некоротконогие лошадки степняков, даже не быстрые и горячие кони сарацинов,которые умрут, если на них сядет достойный рыцарь в полном доспехе...

Он пустил коня в обход целой семьи ежей. Те топали черезполяну по-хозяйски, домовито. У каждого на спине были наколоты грибы, лесныегруши, даже самый маленький гордо тащил большой желтый лист. Пусть бесполезныйв хозяйстве, но вряд ли старшие об этом скажут — пусть малыш приучается к труду.

Дорожка в лесу петляла узкая, приходилось ехать цепочкой,оружие держать близко от ладоней. Рыцарь ехал впереди, забрало было поднято, носиние глаза холодно и прицельно осматривали дорогу впереди, а уши, дажезакрытые шлемом, ловили шорохи по обе стороны дороги. Яра ехали следом, ончувствовал ее взгляд. Его спину то окатывало холодом, то он чувствовал такоевнезапное тепло, что потел, под мышками взмокало. Иногда железо начинало жечь,словно на спину высыпали горсть углей.

Калика ехал, чуть поотстав. Его лицо было сумрачно, онмыслями был где-то далеко, но, как заметил Томас, руки были близко к швыряльнымножам, он даже в глубокой задумчивости выглядел опасно, как шаровая молния.

Томас с легкой насмешкой поглядывал на мелкие села, мимокоторых проезжали.

— Чем ближе к Северу, тем проще города. Деревянныечастоколы! Не Рим, не Константинополь...

— Что Рим, — ответил Олег нехотя. — Отечествосильно людьми, а не крепостными стенами. Вон Спарта нарочито не ставилагородской стены! Мол, нет лучше защиты, чем доблесть свободных жителей. А Римблистал, пока был свободен, пока не принял рабскую веру. А какие из рабовзащитники? Они тут же передоверили охрану своей страны диким варварам.

Томас нахмурился.

— Не таким уж варварам...

— Всяким там англам да славянам, — сказал Олегязвительно, — Славяне Юстин да Юстиниан строили и писали законы, дажеюстиция пошла от Юстиниана, Доброгост создавал новый флот и новую армию,англы...

— Ну, не такие уж мои пращуры были варварами, —прервал Томас недовольно. — Я не силен в искусстве, даже читать меня необучили, но насчет воинской науки я кое-то знаю!.. Вся римская армия былаперекроена варварами по нашим варварским законам, отчего стала много сильнее.Сэр калика, ты не военный человек, не знаешь, что когда мои и твои предкиявились на службу к римлянам, то их дурацкие мечи, больше похожие на кухонныеножи, пришлось убрать — заменили нашими длинными мечами из добротной стали,ведь римские были из низкосортного железа, а доспехи — стыд какой! —медные, которые пальцем проткнешь.