Битва аферистов - Олег Шелонин Страница 29

— Ты мне лапшу на уши не вешай! Почему в кучке оказалась всего одна штучка?

— Да, — Моисей Давидович скорбно кивнул, — правила торговли пришлось изменить. Сами посудите. Берет покупатель кучку из трех яблок: одно — себе, другое — жене, а третье прямо тут же нагло начинает перепродавать! Поэтому только одно и в одни руки! И потом, оборотный капитал! Знаете, сколько...

— ... Левых заказов нам сует? — высунулся из-под стола самый маленький Г. — По вашим накладным не проходящих?

Моня деликатно ножкой задвинул его обратно под стол.

— Ваше Бессмертие, не слушайте злобных наветов врагов и товарищей, ничего не понимающих в бизнесе. Лучше посмотрите мне в глаза и скажите честно: будет один еврей обманывать другого?

— С чего ты взял, что я еврей? — изумился Кощей. — Я вообще-то забыл, к какой нации отношусь...

— Еврей — это не национальность, а образ жизни, — любезно пояснил Моня. — Мне все сказала ваша тяга к золотому тельцу. Так что учите иврит, батенька. Он вам пригодится. Ну-с, позвольте откланяться. Дела, понимаете, дела...

Моисей Давидович сделал ручкой и выскользнул из кабинета — обтяпывать очередные дела. Кощей потряс своей гениальной головой. Он чувствовал, что его элементарно обули, но выглядело все так убедительно, что придраться было практически не к чему.

Яга проворно отскочила от двери, под которой она нагло подслушивала, проводила взглядом прошуршавшего мимо нее Моню и разочарованно вздохнула.

— Инфаркт его не хватил. Моня тоже выжил. Обидно, досадно, но ладно. Попытка номер тридцать два... Манюня, подь сюды.

Силиконовая красотка послушно подошла к ведьме.

— Ты вчера долго благоверного своего ждала?

— Долго, — низким грудным голосом простонала Манюня.

— И что он тебе сказал?

— Как всегда, дела, заботы...

— Угу, — скептически хмыкнула Яга, — я его шесть часов в кабинете дожидалась, пока не сообразила что к чему. А потом чуть не за штаны из покоев Роксаны вытягивала. Ты гляди, енти принцессы ушлые. Я их на своем веку повидала. Глазом моргнуть не успеешь, как наша красавица из пленницы в хозяйку превратится. Я на твоем месте с Кощиком разобралась бы по понятиям.

Манюня, утробно зарычав, пинком ноги распахнула дверь и ринулась в кабинет бессмертного злодея разбираться по понятиям. Оттуда донеслись глухие удары.

— Если и это не поможет, так я прям и не знаю, чем еще его, черта лысого, пронять, — озабоченно пробормотала Яга и принялась обдумывать попытку номер тридцать три.

— Нет, с этим дурдомом надо кончать, — пробормотал изрядно потрепанный Кощей, как только силиконовый ураган, пронесшийся по его кабинету, затих где-то в дали подземных галерей. — Где ж эта ящерица недоделанная? — Он кинулся к карте мародеров.

Карта бесстрастно проинформировала его, что Ойхо по-прежнему сидит в своей пещере.

— Ну до чего же он тупой! — расстроился бессмертный злодей. — Уж настолько непрозрачно намекнул, что зеленая дорожка будет... Ладно. Выскажемся более определенно.

Кощей щелкнул пальцами.

Ойхо, позевывая, выполз из пещеры. Это вошло у него в привычку — по утрам косточки разминать. На этот раз за порогом его ждал сюрприз. Дракон уставился на толстую, пушистую ковровую дорожку, свернутую в рулон и лежащую у его лап. Ойхо деликатно ткнул когтем. Ковер немедленно рванул вперед, разворачивая перед «возлюбленным» дочки Черномора зеленую дорожку. Деревья сами собой раздвигались на его пути. Дракон сел на хвост, почесал задней лапой за ухом и задумался. До отпущенного Ягой срока — две недели паузы — оставалось еще три дня. Пока он думал, ковер, успевший уже отмотать чуть не с километр, остановился и недоуменно выставил свой рулон над кронами деревьев. Ойхо повернулся к нему хвостом. Ковер немедленно свернулся обратно и застыл в ожидании. Ойхо посмотрел на него, и тут в голову ему пришла идея.

— Вот так-то лучше будет, — хмыкнул дракон, разворачивая ковер на сто восемьдесят градусов. — А ну пошел! — скомандовал он, придавив край ковра лапой. Ковер попытался развернуться обратно, но хороший пинок внес его в пещеру. — Побалуй у меня... — пробурчал Ойхо, старательно прибивая край ковра к порогу вызванными из подсобки молотком и гвоздями.

После этого дракон захлопнул за собой дверь размером с приличные амбарные ворота и ринулся за удирающей в панике ковровой дорожкой. Грохот молотка, вколачивающего гвозди в каменные плиты, разносился по всему Черному Замку. По прикидкам дракона, за оставшиеся три дня замок можно было обить коврами как минимум в три слоя.

— Да-а-а, в мерзкое дело вляпались, — сердито пробурчал Алеша, — коня не добыли, яблочко не добыли...

— Целый мешок у Ары на горбу, — хмыкнул Елисей, покосившись на безразмерную котомку, притороченную между крылышек пернатого джигита.

— Э-э-э, — раздраженно отмахнулся Алексей, — пока птичка на них не нагадит, толку от них... тьфу! Чтоб пасты на замке держали! Если узнают, как мы вооруженной толпой за навозом перлись... да я из леса сбегу! Оборжут ведь! Житья потом не будет!

— Какой навоз?! — возмутился Ара. — Нэвэст красть идэм!

— Не идем, а едем!

— Кто-то едет, — прошипел сквозь вывалившийся набок красный язык Вервольф Вольфович, — а кто-то несет. Подонки! Сплошная дискриминация! Вот когда моя партия придет на ближайших выборах...

— Завянь! — Алексей внимательно посмотрел на попугая. — Вано, ты, кажется, грозился рассказать нам про своего друга.

— Нэ грозылся, — лаконично ответили джигит, подпрыгивая на мохнатой спине Семы.

— Ну так погрозись, заодно и о себе расскажешь. Кто ты, что ты. А то столько времени вместе, а толком ничего друг о друге не знаем. Это, кстати, ко всем относится, кроме меня, Васьки и Елисея.

— Это еще почему?! — возмутился Вервольф Вольфович, развернув шею на сто восемьдесят градусов, и чуть не врезался в дерево.

— Смотри, куда едешь! прикрикнул на него царевич и огрел кулаком меж ушей.

Алеша тем не менее пояснил.

— Ну мне представляться не надо, — он скромно потупил глазки, — в районе Лысой Горы меня каждая собака знает. О Ваське и говорить нечего. Самый обычный наглый котяра, постоянно подставляющий всех под раздачу. Если б не вскормил меня в детстве молоком, к счастью не своим, давно б кастрировал и на вольные хлеба пинком под хвост...

Васька застыл в ступоре и от обиды даже не зашипел на воспитанника. А Алеша продолжал выплескивать свое раздражение, вызванное неудачами последних дней, наезжая на всех подряд.

— Ну с этим обалдуем все ясно, — он кивнул на Елисея, — самый обычный царевич.

— Это почему я обалдуй?! — возмутился Елисей.

— А царевичи все обалдуи, — любезно пояснил Алеша, — я сказок знаешь сколько прочитал? И везде черным по белому написано: «Если вначале ты Иван-дурак, то в конце обязательно станешь царевичем, а если ты сразу царевич, то не иначе как Иван-дурак».