С каждым ударом сердца - Полина Гриневич Страница 3

Ее мужчина напевал на кухне песенку Квин. Дана прошлепала в ванную и некоторое время, глядя на текущую в раковине воду, раздумывала, может быть, стоит принять душ?

Хотя, пожалуй, нет. Она протянула руку к стоящим на полочке баночкам с кремами и вздрогнула. Этого не могло быть!

– Вадим! Ты мои крема не трогал?

Послышались шаги, и мужчина, остановившись у дверей, уверенно сказал:

– Нет, Данка! Я же твои вещи не беру никогда.

Она еще раз посмотрела на баночки, стоящие одна на другой и, почти поддавшись истерике, прокричала.

– Кто у тебя был? Я знаю, что кто-то был! Даже не думай возражать, я знаю!

Мужчина за дверью молчал. Кажется, она даже слышала тяжелое дыхание. Пауза затянулась. И тишина словно выползала из всех углов, захватывая ее в свои безнадежные объятия. Но ей уже не нужен был ответ. На самом деле все было кончено. Не нужно было знать, кто эта – она и сколько раз тут бывала, или сколько раз он был у нее. Все эти взгляды в сторону, странные поездки, внезапные мероприятия и холод, холод по отношению ко всему, что радовало раньше, все это сложилось в один пазл, только не цветной, а серый-серый.

Наконец он смог прервать молчание.

– Дана, дорогая, ты понимаешь…

Слезы хлынули из глаз, и она из последних сил пожелала только одного: оказаться как можно дальше отсюда. Как можно дальше, там, где все это не будет иметь никакого значения. И еще одна мысль мелькала в голове, когда все закрутилось вокруг в цветном водовороте, заставляя зажмуриться изо всех сил. Кто-то должен прийти и поддержать ее, прийти и поддержать. Должен прийти.

Удар был такой силы, что когда вода сомкнулась над головой, возможно, она на секунду даже потеряла сознание. Но сразу же пришла в себя от холода и в ужасе ощутила тяжесть охватившей со всех сторон темной массы. Мгновение, и ноги болезненно и сильно уперлись в преграду, девушка рефлекторно оттолкнулась, осознавая, что если не сейчас, то уже никогда. Черная вязкая масса старалась сдержать, замедлить судорожные движения рук и ног. И когда уже казалось, что не удастся, когда появилась ужасная липкая мысль о том, что эта пустота перед глазами последнее, что она увидит в жизни, внезапно одна темнота сменила другую, и она вынырнула.

Воздух – самое прекрасное, самое важное, что только существует в мире, ворвался в легкие, и она вздохнула с хрипом, и только после этого ощутила этот холод, который, кажется, был готов парализовать ее уже через секунду. Девушка задергалась, забилась в этой стуже, совсем не желающей смириться с тем, что может упустить этот островок тепла, в стуже, жестко вцепившейся ледяными пальцами, сжимая все сильнее.

“Берег, должен быть берег”. Она завертела головой, из последних сил пытаясь удержаться на поверхности. И действительно, земля была рядом, нависая над нею огромным черным пятном, различимым даже среди окружающей тьмы. Обрыв, неприступная скала. И что делать, откуда ждать помощи среди этой тишины, нарушаемой только плеском воды от ее судорожных движений?

Море само нашло ответ на этот вопрос. Сильная волна подхватила и потащила с собой, накрывая с головой. Хватая воздух из последних сил, она оказалась на песчаной полосе у подножия скалы. Повезло. Сил подняться не было от слова “совсем”. Лежа на этом сыром песке, Дана пыталась хоть немного отдышаться. Следующая волна через несколько секунд окатила ее новой порцией холода. Попытка приподняться привела к тому, что ее желудок начало просто выворачивать наружу. После того, как рвота наконец прекратилась, все-таки удалось подняться с колен и прислониться к каменной стене. Шаг, другой вдоль скользкого камня. Она не знала, куда идти, но чувствовала, что если не будет двигаться, то через несколько минут ее чудесное спасение из морских волн уже не будет иметь никакого значения. Она продвигалась шаг за шагом, босыми ногами по холодному сырому песку, время от времени погружаясь в воду по щиколотку.

И внезапно скала закончилась. Не исчезла, нет. Просто она дошла до края, поворота, острой грани, и за ней дальше раскинулся просто песчаный пляж. Словно по взмаху волшебной палочки в это мгновение луна наконец вынырнула из-за туч и осветила все вокруг, превращая черное ничто в сказочный необыкновенный пейзаж.

Пляж был усыпан всевозможными темными камнями и камешками, отбрасывающими тени на бело-желтый песок. Широкая яркая полоса простиралась от кромки моря до темной стены леса, остроконечной стеной, словно отрезающей прибрежную полосу от другого мира, живущего по другим правилам совсем рядом, буквально в двадцати шагах.

Ей достаточно было одного взгляда чтобы принять решение и собравшись с силами, отпустить острый край скалы. Еще секунду назад казалось без надежной опоры ей невозможно будет сделать шаг, а теперь стараясь не упасть она побежала, помчалась, понеслась к своему спасению, ведь прямо у леса, на расстоянии вытянутой руки, стоял дом. Что это был за дом, она не могла разглядеть. Да это было и неважно. Главное было то, что это был дом, человеческое жилище. И в окне горел свет.

Ей казалось, что она бежит, торопится изо всех сил, а дом магическим образом приближается слишком медленно. Почему же эти шаги были такими короткими, такими маленькими? И ветер, которого, казалось, только что не было, специально отталкивал ее назад к гневному бормотанию волн. Девушка не удержалась на скользких камнях и упала, боль пронзила колено и локоть. Она лежала и чувствовала, что уже не сможет подняться, что это все. Слеза медленно покатилась по щеке, затем другая. Но даже заплакать больше не было сил. Она поняла, что просто хнычет. “Пожалуйста, кто-нибудь. Пожалуйста!”

Свет фонаря заставил зажмуриться, и через мгновение Дана почувствовала, как сильные руки поднимают ее и несут, бережно несут куда-то. Это было уже не важно, не важно. Холод отступил, удалился с несвязным ворчанием, и она потеряла сознание.

* * *

Как же ей не хотелось открывать глаза! Солнечный луч с навязчивым упорством издевался над своей жертвой, словно навсегда замерев в одном положении, причем прямо напротив глаз. Она приоткрыла ресницы только на секунду, чтобы вновь изо всех сил зажмуриться. Так можно и ослепнуть. Похоже, луч собрал всех своих друзей, чтобы не оставить ни малейшего шанса вновь погрузиться в спасительную тишину.

Нет, спать она больше не сможет. А не спать было очень больно. Все болело. Болело колено, болели руки, болели ступни. Поясница тоже болела. Все-таки, прикрыв глаза одной рукой, она попробовала сдвинуться с места, но сразу же вновь закрыла глаза. Глупая попытка. Вцепившись руками в постель, она с трудом подавила приступ тошноты.

Что это с ней? Вроде не пила. Память услужливо вернула эпизоды вчерашнего вечера. “Вот же гад!” Обидно было даже не то, что Вадим ей изменил, а в этом она была уверена на сто процентов, обидно было, что она ему почти поверила. Почти. Но что случилась после? Вспомнилось только долгое сидение в ванной, слезы и назойливый стук в дверь. А дальше?