Участковый. От стажера до ведьмы - Галина Гончарова Страница 3

– Ирочка, скажите, а вы везде рыжая?

– Нет. В некоторых случаях я розовая, – без тени смущения отозвалась Ирина. – Что-то еще узнать хотите?

Саня хмыкнул, но не отступил.

– Да. Размер бюстгальтера?

– Думаю, у вас окружность груди не меньше ста сантиметров, – пожала плечами Ирина. – Берите пятерку, не ошибетесь. Если что – ваты подложите.

Своего рода ритуал. Обижаться на такое – крепко не уважать себя. Поддаваться – тем более не уважать.

Если ты женщина. Если ты пришла на мужскую работу и в мужской коллектив. Если ты хочешь стать своей и остаться на этом месте.

Правило простое – всегда держать лицо. И никогда ничего не принимать близко к сердцу. А то ведь хуже будет.

Их четверо, она одна, дай только малейшую слабину, только прогнись – и никогда «своей не станешь». Максимум – комнатной геранью, украшением подоконника. Или того хуже, начнутся в коллективе «собачьи свадьбы», видели мы такие.

Нет уж. На работе можно быть только «своим парнем», во всяком случае – для Ирины. А значит, держать лицо до последнего.

Так что Ирина мило улыбалась, не показывая тревоги или злости. Подумаешь, бюстгальтер. Она бы и на что-то похлеще не среагировала.

– Сань, успокойся, – махнул рукой Петрович. – Ириш, мы тут без чинов, так что садись сюда и рассказывай.

– О чем? – послушно опустилась на указанный стул Ирина.

– Кто, откуда, какими судьбами…

– Стажер. Из университета. Потом учебка, потом сюда попала, – Ирина отвечала спокойно и равнодушно. Вот так сложилось.

– Юридический заканчивала?

– Ага.

– А что в адвокаты не пошла? В конторку какую? – Это уже блондинчик Сеня.

Причина была, и веская. И переводиться в другой город с потерей курса, и идти в участковые, но не озвучивать же ее здесь и сейчас?

Ирина пожала плечами.

– Адвокатом меня не возьмут, знакомств нет, практики нет, денег нет. Бумажки перекладывать? Без варианта карьерного роста?

– А то здесь у тебя есть возможность вырасти, – скривился Саня. – Так до смерти участковым и проходишь, как Петрович.

Ирина пожала плечами еще раз.

– Кто ж его знает. А вдруг я преступление века раскрою? Или супершпиона поймаю?

– Детективов начиталась, что ли? Там, где блондинка и Джеймс Бонд? – продолжал издеваться Саня.

– Кино насмотрелась, – парировала Ирина, понимая, что вот этому спуска давать нельзя. Ибо не фиг! – А в блондинку перекраситься можно в любой момент, только вот шпиёна найду. Американского.

– Чего сразу американского?

– Да я непривередливая. Хоть бы и конголезского… – Ирина улыбалась, всем видом показывая, что происходит дружеская пикировка. – Вот как только, так и сразу.

– Шпионы, это хорошо. Ир, а у тебя ничего попроще нет? – Петрович смотрел на юбку и туфельки взглядом инквизитора.

– Форма же…

– Ты на каблуках весь день побегаешь – все проклянешь.

В этом была истина.

– А если брюки?

И удобная обувь, понятно?

Ирина кивнула.

– С завтрашнего дня переоденусь.

– Музыку принести? – Саня, Саня, ну что ж ты трещишь, как жир на сковородке?

– Несите, – широким жестом разрешила Ирина. И опять обратила внимание на Петровича.

– Ты вообще, местная?

– Не-а. Деревня Ледянкино. – Информация была далеко не секретной.

Да, деревня. И что?

Не дярёвня же?

– Родители, братья, сестры?

– Все в наличии. А еще козы, коровы и куры.

Петрович невольно улыбнулся.

В принципе, картина была ясна. Приехала девочка из деревни, поняла, что юристов много, а работы мало, надо как-то в городе зацепиться. Почему бы и не так?

Койку дали, учат, работа будет… А там и замуж выскочит, в декрет уйдет.

– Ириш, тебе лет сколько?

– Двадцать три.

Скоро будет двадцать четыре, но это уже детали.

– Парень есть?

– Нет.

Выводы Петровича стремительно подтверждались. Ирина понимала, о чем думает мужчина, но не торопилась его разубеждать.

Зачем?

Все в меру, в свое время. А кричать – я не такая, вы обо мне неправильно думаете! Найдите занятие глупее! И вообще, первое впечатление от нее не самое плохое, а остальное приложится в ходе работы.

На столе зазвенел телефон. Петрович протянул руку и снял трубку.

– Опорный пункт полиции номер четыре. Участковый Куницын слушает.

Из трубки, захлебываясь, рванулся истеричный женский голос. Петрович послушал пару минут, потом вздохнул с таким видом, что Ирине даже стало его жалко.

– Хорошо, Марина Ивановна. Сейчас приеду.

Визг продолжился.

– Я же сказал. Сейчас буду.

Дослушать пришлось до конца. Еще примерно минут десять, вставляя «да-да», «конечно» и «собираюсь», Петрович изображал мученика телефонного. Потом визг стих, мужчина положил трубку, осторожно, как гранату, и вздохнул.

– Гнидская.

Мужчины выразили сочувствие всем своим видом.

– Ну что, стажер, собирайся. Потопали.

Ирина кивнула и встала со стула, демонстрируя, что она всегда готова.

Участковые проводили ее взглядом.

На улице царила ранняя апрельская весна.

Петрович улыбнулся солнышку и повернулся к Ирине.

– Ну, пошли. А то Гнидская весь мозг выест.

– Гнидская? – не удержалась Ирина. – Дал же бог фамилию.

– Вот еще. Так-то она Глинская. Утверждает, что родственница тех самых Глинских, которые мамочка Ивана Грозного. Но такая гнида…

Ирина кивнула.

– А что случилось?

– Да ничего у нее не случилось. Скучно бабе, вот и все. Дети выросли и разъехались подальше от мамуси, а тут еще сосед сверху ремонт затеял. Догадываешься, как не повезло бедолаге?

Ирина догадывалась. Даже сочувствовала.

– А мы что там делать будем?

– Вести разъяснительную работу, – мрачно проворчал Петрович. – Пошли. И давай-ка завтра в джинсах и в удобной обуви.

Ирина кивнула. Не объяснять же, что она производила первое впечатление. А для этого нужен был костюм и приличный вид. Второго-то шанса его произвести не будет. А потом можно и в джинсах.

Если ее возьмут на работу, вопрос другой. А стажеру пока форма не полагается. Не выдают.