Рождённая во тьме - Ксения Изотова Страница 3

— Госпожа Добродетель оказалась вовсе не такой уж добродетельной, — усмехнулась я.

Мы подошли к очередной развилке. Илона деловито смахнула паутину с пыльного светильника и обернулась ко мне.

— Пожалуй, мне пора идти работать. Скоро время ужина, и я должна быть на кухне чтобы помочь Герде.

— Конечно, — я согласно кивнула.

— Знаешь, как я тебе завидую, Нисса? — подруга лукаво посмотрела на меня, — тебе не нужно работать, не нужно соблюдать глупых правил. Ходишь себе, где вздумается, и никто не пытается заставить тебя соблюдать приличия. Не нужно думать о том, правильной ли длины юбка и в порядке ли волосы и…

Тут девушка посмотрела на меня, и, видимо, увидела в моих глазах что-то такое, что заставило её осечься.

— Ох, Нисс, я вовсе не имела в виду, что завидую тому, что… Что ты здесь одна и всё такое. И что твоя мама…

Одним взглядом я заставила её замолчать и глубоко вздохнула.

— Хватит, Илона. Всё в порядке. Иди на кухню.

Фразы получались резкими, рублеными, и я увидела, как синие глаза подруги наполнились слезами. Она протянула было ко мне руки, но я стремительно вырвалась и исчезла за поворотом.

Неслышно ступая по холодным каменным плитам, я сжимала и разжимала кулаки с такой силой, что костяшки побелели от напряжения. Того, что Илона последует за мной, я не опасалась — в лабиринте лестниц, коридоров и потайных ходов разбиралась только я. Все остальные, включая узников, редко покидали небольшой населённый участок тюрьмы. Разумеется, я не сердилась на подругу — да и на что мне было сердиться? Но своими словами она затронула ту часть души, которую я давно уже пыталась запереть и похоронить.

Воспоминания причиняют только боль, так зачем думать об этом? Не лучше ли избавиться от них вовсе? Это было одной из причиной, по которым я редко проводила время с матерью. Вид этой измождённой сумасшедшей женщины заставлял меня невольно содрогаться от ужаса и отчаяния.

Бесцельно блуждая по Скьялл, я, как и обычно, обнаружила себя стоящей перед тяжёлой кованой дверью — извечной целью моих скитаний. Толкнув дверь, я вошла и вдохнула привычный запах засплесневелой бумаги и пыли, толстым слоем покрывавшей полки. Библиотека Вечной Тюрьмы была на удивление велика, видимо, когда-то, когда людей здесь было гораздо больше, кто-то читал все эти книги, переворачивал страницы древних манускриптов. Сейчас же здесь бывала только я, да старый работник архива, ведущий перепись узников. Я обнаружила библиотеку вскоре после болезни Лисаны, причём совершенно случайно. Тогда я стиснула зубы и решила узнать всё, что только можно — вначале о её болезни, надеясь исцелить мать, затем хотя бы о том преступлении, из-за которого она оказалась здесь. Потом я начала читать и другие книги, внимательно изучая географию, ботанику, химию, астрономию, математику. У меня не было ни учителей, ни наглядных пособий — ничего, кроме книг. Однако, это было всё же лучше, чем совсем ничего.

Я уселась в своём любимом углу и подтянула к себе за корешок ближайшую книгу. «Особенности горных разработок в шахтах севера Таррины. Подробное изложение м. Штрейфхлерфа.» Хмыкнув, я взялась за чтение, однако уже через несколько страниц отбросила книгу в сторону. Раздраженно вскочив, я принялась мерить шагами проход между массивными книжными шкафами. На противоположной стене висело крошечное зеркальце, потрескавшееся от времени. Заглянув в него, я увидела своё лицо — бледное, с тёмными кругами под глазами. Скулы были острыми, словно вырезанными из белого мрамора, а серые глаза смотрели, как всегда, холодно и устало. Я откинула прядь волос с лица. Когда я была маленькой, Лисана часто заплетала мне косы, ласково напевая при этом. Я отрезала их кухонным ножом ещё в десять лет, и с тех пор периодически повторяла процедуру. Все пряди при этом получались разной длины, но меня это никогда не волновало. Правда, последний раз я делала это довольно давно, так что пожалуй пора снова укоротить непокорную шевелюру.

Отойдя от зеркала, я поднялась по небольшой винтовой лесенке, ведущей на территорию архива. Дряхлый служитель похрапывал, притулившись около стола, заваленного бумагами. Я бесшумно прошла мимо, направляясь в старую часть архива, где никто давно уже не бывал. Стеллажи когда-то были расставлены по дате, но с тех пор прошло много десятков лет и всё давным-давно уже перепуталось. Я пробежалась пальцами по корешкам папок. Год 3112, 2981, 3239… А, вот и то, что мне нужно, год 3237 от В.И… Шестнадцать лет назад. Именно тогда беременная Лисана оказалась в Скьялл. Надеясь на чудо, я открыла папку, и, разумеется, она была совершенно пуста. Как и всегда.

Обессиленная, я прислонилась спиной к шкафу, сползая на пол. Главная тайна моей жизни как всегда осталась неразгаданной. В детстве меня мало волновало, почему мать оказалась в тюрьме, а потом… Потом было уже слишком поздно. Старожилы Скьялл из числа узников разводили руками в ответ на мои вопросы, а прислугу и охранников не информировали о преступлениях их подопечных, так что спрашивать было бесполезно. Но я должна была знать, ведь речь шла не о ком-то постороннем, а о моей матери. И почему именно та папка, где должна была быть информация о ней, оказалась пустой? Ведь всё остальное было на месте. Кто мог нарочно скрыть преступление Лисаны? Кто и зачем? Окончательно сдавшись, я закрыла глаза, и благословенная темнота поглотила меня.

Когда я очнулась, голова была тяжёлой, словно чугунной. Уже совсем стемнело, и слабый свет свечей почти не разгонял тьму вокруг. Впрочем, мне это не мешало, я всегда неплохо видела в темноте. Слегка покачнувшись, я поднялась с холодного пола и потянулась всем телом, как кошка. Потом прильнула щекой к каменным стенам и прислушалась.

Замок жил своей жизнью. Рядом, в каморке за архивом, покряхтывал во сне старый служитель. Вот под книжными шкафами пробежала мышь, шурша своими маленькими лапками. За решётчатым окном вздыхало и плакало вечное, неумолчное море. Свистел ветер, создавая во многочисленных щелях в стенах удивительную мелодию. Тут я резко распахнула глаза. Спокойствие привычных ночных звуков было нарушено. Где-то внизу — я поводила головой, чтобы лучше определить источник шума, — что-то сдавленно скрипело, словно… Словно заржавевшие петли или что-то подобное. Я скользнула к окну и выглянула наружу. Немного поморгав, чтобы глаза привыкли к темноте, я свесилась с подоконника и всмотрелась в происходящее вниз.

— Проезжайте, проезжайте же, — прохрипел страж у ворот — пошевеливайтесь, надо закрыть ворота.

— Не нервничай, старик. — Вперёд выехал мужчина на гнедом крупном коне. Даже отсюда, с высоты окон библиотеки я видела, что мужчина очень высок, его мускулистая фигура нависала над тщедушным охранником, как гора довлеет над маленьким камушком. Я поёжилась. От этого человека исходило ощущение угрозы, и это мне совсем не понравилось. Да даже если и забыть о том, что он огромен, как кряжистый дуб, всё равно совершенно непонятно, что он здесь забыл. Я прищурилась, пытаясь внимательнее рассмотреть процессию. Один, два…, восемь человек, не считая их предводителя. И все — крепки мужчины, явно не кухонные работники. Да и лошади под ними не чета нашим тюремным флегматичным лошадкам. Я, конечно, не конюх, но это определённо боевые жеребцы. Итак, девять воинов среди ночи прибывает в Скьялл. Зачем?