Рецепт свадебного пудинга - Галина Осень Страница 3

Подбежавшие рабочие с трудом открыли заклинившую дверь и вытащили из машины молодую женщину в свадебном платье, истекающую кровью. Она была ещё жива. Скорая подъехала через двадцать минут, но услуги врачей девушке уже не понадобились. Бывает, скорая успевает не всегда…

Сознание к Марине возвращалось медленно и урывками. В первый раз сквозь жуткий гул в голове и сильную тошноту Марина услышала странный разговор, из которого ничего не поняла.

— Надо же! Неделю уже умирает несчастная. Видать, сильно жить хочет, — посочувствовал кому-то женский голос.

— Не говори! Хозяин и то уже спрашивал, не померла ли, наконец, его жёнушка. Вспомнил всё ж таки о сиротке, несмотря, что леди Изабелла здесь, — ответила другая женщина. — Ох, грехи наши тяжкие… Попала госпожа в переплёт: муж не любит, женился только лишь по приказу короля; любовница мужева ненавидит. Долгой нашей бедняжке жизнь покажется, если выживет. А ведь какая молоденькая ещё.

После этих слов Марине и самой стало жаль неведомую молоденькую госпожу, но ни сказать что-либо, ни пошевелиться она не могла и продолжала лежать, слушая посторонний разговор, но ничего в нём не понимая.

— Ну, не сильно и молоденькая, двадцать пять всё ж. Да и не выживет она. Смотри, какая слабая. А, может, оно и к лучшему: хоть не будет терпеть унижения всю жизнь. Для них-то, бедных и гордых леди, это хуже, чем наказание плетью. Да и хозяину легче, если она помрёт: король тогда от него лет на пять отстанет. Пока траур, пока снова кого-нибудь выберет, глядишь, и наследник созреет для брака. А тогда уже с герцога ничего не будут требовать. Вот не завидую я тут господам, не могут по своей воле семью создать, что мужики, что бабы. А уж как он эту Изабеллу-то любит. И то: горячая штучка. Да…

«Не повезло девчонке, — решила Марина. — Муж любовницу открыто содержит, а ей что делать?» Но сознание ещё было неустойчиво, голоса становились тише и тише, пробивались, как сквозь вату и, наконец, совсем пропали. Марина же вновь погрузилась в благодатную тьму без всяких мыслей и переживаний.

Второй раз она выплывала из забытья тоже медленно, но зато сразу узнала один из голосов. Женщина снова жалела кого-то и это вызывало желание заплакать. Из солидарности, наверное. Но слёзы так и не появились, кажется, что Марина разучилась плакать. Зато разговор слышала уже лучше и голоса звучали совсем рядом. Теперь женщина разговаривала с мужчиной.

— Нет, господин, она не приходила в себя, но дышать стала ровно и бледность заметно проходит. Даст Предвечная, скоро очнётся.

— Салли, — раздался над ухом Марины хриплый баритон. — Приготовь её вещи. Как только она придёт в себя, я отправлю её во Фрейфорд.

— Но, как же, ваша светлость… Больную? И там же…

— Не твоё дело, Салли. Да, там глушь и нет общества, но, думаю, этой несчастной там будет самое место. Королю нужен был мой брак — я условие выполнил, но никогда не обещал держать жену возле себя. Она, конечно, слабая сейчас, но не больная. Целитель говорит, что её организм и аура практически здоровы. Нужные зелья он ей приготовит, а в Кливдоне или во Фрейфорде ей сварят свежие. Да и не дело это: держать жену и любовницу в одном замке. А раз женился я из необходимости, то лучше ей сразу не питать надежд на настоящую семью. Живя отдельно, она будет даже спокойнее, я думаю. И Изабелла не будет устраивать истерику на ровном месте. Во Фрейфорде же Марвин проследит за её восстановлением, я ему уже сообщил это «радостное» известие. Так что не жалей её Салли, а лучше подумай о себе. Место старшей горничной никогда пусто не бывает, — многозначительно закончил мужчина. — И учти, я объясняю это только потому, что ты живёшь здесь уже много лет. Но больше никаких разговоров на эту тему я не потерплю. ПОНЯТНО?

— Конечно, господин. Мне и дела нет до неё. Приготовить так приготовить. Сделаю всё, как прикажете, — скороговоркой ответила Салли.

Мужчина вышел, слегка хлопнув дверью. Салли, видимо, занялась какими-то делами, но потихоньку ворчала про несправедливость. А у самой Марины впервые возникли вопросы: что, собственно, здесь происходит? Где это «здесь»? И, что она, Марина, в этом «здесь» делает?

Но долго думать и соображать над ответом опять не получилось: ей приподняли голову и влили в рот препротивнейшую жидкость, после чего Марина снова ушла во тьму, но теперь уже просто во тьму крепкого сна, а не беспамятства. А вот третье пробуждение было уже более интересным и информативным, если можно так сказать.

Марина проснулась. Именно проснулась, а не очнулась от забытья. Проснулась от дикого голода, как будто она чёрт знает сколько времени не ела. Она открыла глаза и слегка напряглась, не понимая ситуацию. Темно, ничего не видно, а, главное, непонятно: это она не видит, лишившись зрения, или это просто тьма вокруг такая беспросветная.

Марина не торопилась вставать, а сначала попыталась сообразить, что с ней и где она может находиться. Постепенно мысли уложились в логическую цепочку. Она, скорее всего, в больнице после аварии.

Марина прекрасно вспомнила, какой концерт она устроила на бракосочетании и то, что самого бракосочетания так и не случилось. Она по-прежнему свободна. Вспомнила кучу песка на дороге и короткий полёт в кювет вместе с машиной. Непонятно было только одно: почему в этой больнице нет ночного дежурного освещения. Ведь это серьёзное нарушение. Хотя, даже если нет света внутри, но уличные фонари всяко должны гореть. В городе никогда не бывает полной темноты, если её специально не создавать.

Устав крутить мысли по одному и тому же кругу, Марина осторожно села на постели, а затем потихоньку встала. Ноги подрагивали от слабости, но ей удалось устоять. «Вот, чёрт! Откуда такая слабость?! — ругнулась про себя девушка. — Здорово меня приложило, видать».

Почему-то её не интересовал сейчас Сергей и всё, что случилось на этой фарсовой регистрации. Как будто это всё произошло не с ней и её не касалось. Но зато её заинтересовало собственное здоровье. Уж очень слабой Марина себя чувствовала, а ведь она развитая спортивная девушка и так ослабеть просто не могла. И, вообще, что-то здесь не так. И об этом «не так» интуиция вопила, не переставая.

Глаза так и не привыкли к темноте, и Марина, вытянув вперёд руки, сделала первый неуверенный шаг в поисках двери. Ещё шаг и ещё… Комната казалась бесконечной. Наконец, её рука коснулась стены, и Марина перевела дух. Ноги дрожали и подгибались, Марине хотелось немедленно сесть, а лучше лечь. Но она отбросила эти малодушные мыслишки и продолжила свой поход.

Гораздо больше ей сейчас хотелось есть и в небольшой столовке для больных она надеялась найти хотя бы несколько кусочков хлеба. Сёстры обычно оставляли его на тарелке для тех, кому не хватало ужина.

Передохнув и собравшись с силами, Марина двинулась теперь вдоль стены, и её упорство было вскоре вознаграждено. Через несколько трудных шагов она действительно наткнулась на дверь. Но открыть её не получилось. «Да, что за дела?!» — рассердилась уже по-настоящему Марина. В сердцах она дёрнула дверь на себя, и та легко распахнулась, вызвав невольную ухмылку девушки по отношению к себе. Вот, что значит ломиться в открытую дверь!